А в это время в Российской Украине было уже не мало литературы на разговорном, народном украинском или как тогда называли “малороссийском” языке. Литература эта, как уже упоминалось раньше, пользовалась русским алфавитом, а в своем развитии недостающие понятия заимствовала из литературы уже сложившегося русского литературного языка.
Сходным путем стремились пойти и галицкие интеллигенты, но, будучи сами сильно полонизированы и германизированы, они (не зная хорошо русский языка) недостающие в бедном словаре народного языка, слова и понятия заимствовали из польского и немецкого языка. А так как и в народный язык галицких крестьян за 500 лет польского владычества и западного влияния вошло не мало польских и немецких слов, то это привело к созданию языка, значительно отличного от того “малороссийского” языка, на котором писали Котляревский, Квитка-Основьяненко, Шевченко и другие украинские писатели Российской Украины первой половины 19-го века. Старшее поколение галицких культурных деятелей, стремившихся к культурному и политическому слиянию с Россией, были против такого метода создания литературного языка, считая, что это поведет вместо сближения к разъединению Галичины и России. На этой почве уже к концу 60-х годов начало намечаться расхождение между представителями галицкого “москвофильства” и, малочисленными еще тогда, сторонниками нового метода создания литературного языка, назвавших себя “народовцами”.
Расхождения эти были замечены и умело использованы австрийским правительством и поляками, которые в 1867 году отказались от своих антиавстрийских настроений и пришли к соглашению с австрийским правительством. Они обязались всемерно поддерживать единство Австрии и политику Габсбургов, а взамен получили от Австрии возможность проводить в Галиции полонизацию и борьбу с “москвофильством”, одинаково неприемлемым и для Австрии, и для поляков.
Католическая церковь, опасаясь что “москвофильство” приведет к возвращению в православие униатской Галицкой Руси, приняла активное участие в борьбе с этим “москвофильством”. И с 70-х годов началась планомерная и продуманная борьба с пророссийскими настроениями в Галичине. Не будучи в состоянии изменить твердо сложившиеся убеждения “москвофилов” старшего поколения, правительство, католичество и поляки обратили внимание на оппозиционеров в их рядах - “народовцев” и начало их всемерно поддерживать, исподволь проводя идею о различности исторических и культурных путей не только Галицкой Руси, но и всей Украины-Руси от исторических и культурных путей России.
Дело народного образования, находившееся раньше в руках “москвофильски” настроенного духовенства, было передано в ведение гражданской администрации Галичины, находившейся всецело в руках поляков.
Униатский религиозный орден “Василианов”, ведущий в Галиции культурную и религиозную работу и обладавший большими материальными средствами был отдан под руководство иезуитов в 1882 году. Начали создаваться “бурсы” - общежития для учащейся молодежи, в которых велась систематическая антирусская пропаганда. Молодежь, воспитанная в этих “бурсах” после окончания учебных заведений (духовных и светских) давала кадры антирусски настроенных священников, учителей и общественных деятелей.
Получение лучших приходов священниками, учительских мест и вообще возможности культурной деятельности стало зависеть от антирусских настроений и высказываний.
“Народовцы”, куда шла эта антирусски воспитанная молодежь, получали всяческую поддержку властей, а “москвофилы” начали подвергаться разным репрессиям.
Борьба «москвофилов” и “народовцев”
Начинает создаваться теория о полной обособленности Украины-Руси от остальной Руси-России и о их враждебности. “Народовцы” все чаще и чаще называют себя уже не “рускими”, а “украинцами”. И в, единой раньше по настроениям, Галицкой Руси начинается период ожесточенной борьбы между “москвофилами” и “народовцами”.
Борьба эта была очень выгодна и австрийскому правительству, и полякам, и католической церкви, ибо она, с одной стороны, разбивала национальное единство Галицкой Руси, а, с другой стороны, ослабляла опасные для единства Австрии, пророссийские настроения; с третьей стороны, облегчала господство католиков. Последние проявляли особую активность, в особенности митрополит Сильвестр Семибратович, который открыто вмешивался в политику, круто повел униатскую церковь по пути ее латинизации и, внеся в церковную жизнь политику, жестоко преследовал всех с ним несогласных.
Известному успеху “народовцев”-”украинцев”, среди молодой интеллигенции (отрицать которого нельзя) не мало содействовала и политика русского правительства в украинском вопросе. После 1863 года начался ряд ограничений для развития украинской (“малороссийской”) культурной деятельности в Российской Украине. Ограничения эти, особенно усилившиеся В 70-х и 80-х годах, совпали с покровительством “народовцам”-”украинцам” в Галиции и привели к тому, что многие культурные деятели Российской Украины начали тяготеть к Галиции и сотрудничать с галицийскими “украинцами”, а некоторые из них и вовсе переселились туда. Озлобленные ограничениями русского правительства украинской культурной деятельности и видя оказываемое ей Австрией покровительство, они начинают идти по пути полного отрыва украинской культуры от русской.
Само того не понимая, русское правительство своими “антиукраинскими” мероприятиями не побороло развитие украинской культурной самодеятельности (которая тогда вовсе не находилась в противоречии с идеей единства России), а толкнула ее на пути политического украинского сепаратизма, на который делала ставку Австрия.
И с 80- х годов 19-го века Галиция становится центром украинской культуры и политической жизни, которая развивается при благожелательном отношении Австрии и католической церкви.
Перешедшее в Галиции из культурничества в политическую идеологию, “украинство” нуждалось и в научном обосновании, которое вскоре появляется в исторических трудах доцента Киевского Университета М.С. Грушевского, эмигрировавшего в Галицию.
Найдя широкую поддержку в Австрийском правительстве, создавшем ему предпосылки для научно-политической деятельности, Грушевский создает свою “историческую школу”, которая провозглашает украинцев (в России и Австрии) единственными наследниками культуры и государственности Киевской Руси и отвергает великороссам какое бы то ни было на это право. Теория эта, созданная путем подтасовки исторических фактов, замалчивания одних и выпячивания других, явилась так называемым “научным обоснованием” украинского политического сепаратизма. Естественно, что Австрийское правительство отнеслось весьма благожелательно к этой теории и предоставило средства для ее самого широкого распространения. “История Украины-Руси” М. Грушевского была издана на казенный счет, а ему самому предоставлены материальные возможности для продолжения его деятельности.
Создание украинского политического сепаратизма и появление теории обособленности Украины-Руси были крупнейшей политической победой Австрии и католичества, и поражением дела собирания Руси, осуществлявшегося веками, и Московским Государством, и Российской Империей. В случае успеха оно не только устраняло опасность руссофильских настроений в смежной с Россией Галиции, но и открывало широкие возможности вести украинскую сепаратистическую пропаганду в Российской Украине. Для Австрии же сепаратизм последователей школы Грушевского не представлял никакой опасности ибо он декларировал как свою конечную цель вовсе не создание независимого украинского государства, а присоединение Российской Украины к Галиции с тем, чтобы объединенная Украина входила в состав Австро-Венгерской монархии.
Эту подробность нынешние сепаратисты обычно обходят молчанием, а открытое австрофильство украинского политического сепаратизма объясняют тем, что это был только тактический маневр и они надеялись обмануть Австрию.
Перед католической церковью создание Украины в рамках католической Австро-Венгрии открывали возможности для распространения католичества на всю Украину.
По пути с сепаратистами было и австрийским полякам ибо они могли рассчитывать, что в случае отделения от России Украины, сможет отделиться и та часть Польши, которая входила в состав России.
Не удивительно поэтому, что появление “народовской” оппозиции в едином тогда фронте всей Галицкой Руси, возглавляемом “Главной Руськой Радой”, встретило всемерное сочувствие и получило поддержку и австрийского правительства, и католической церкви, и польских кругов Австрии.
