class="p1">Что касается самой РСДРП(б), то она готовила свой VI съезд. Важную роль в подготовке и организации съезда должны были сыграть Кронштадт и Гельсингфорс, где матросы-большевики имели доступ к типографиям для издания партийной литературы и возможности для ее распространения. Матросы еще раз продемонстрировали большевикам свою незаменимость. От Кронштадта на съезд были избраны И. Флеровский, И. Колбин, А. Любович, И. Смилга и И. Егоров. От Гельсингфорса были избраны В. Залежский, Ф. Дмитриев, А. Долгушин, Я. Жигур и Михайлин. Ревель представляли матросы И. Рабочинский и Ковви.
Съезд собрался в Петрограде 26 июля. В историю VI съезд РСДРП(б) вошел как съезд, взявший курс на вооруженное восстание. Разумеется, что вопрос о как можно более тесном союзе с матросами Балтики был одним из самых важных. Именно от надежности этого союза зависело, решатся большевики на вооруженный мятеж или нет. В своих выступлениях представители флота заверяли де-
легатов, что ненависть матросов Балтики к правительству столь сильна, что им достаточно просто бросить клич к выступлению. При этом матрос В. Залежский пояснил, что самыми революционными по-прежнему являются команды линкоров и крейсеров, тогда как команды миноносцев и подводных лодок занимают оборонческие позиции.
После июльских событий маятник симпатии балтийцев действительно качнулся в сторону большевиков и анархистов, как последовательных противников Временного правительства, а следовательно, союзников матросов. Числившиеся ранее в эсерах и меньшевиках матросы начали дружно переписываться из «плохих» партий в «хорошие». Впервые с февраля месяца образовались большевистские организации на линкорах «Гангут», Севастополь», «Андрей Первозванный», броненосных крейсерах «Рюрик», «Россия», «Громобой», крейсере «Диана».
В этой связи, несмотря в целом на поражение во время июльских событий 1917 года, большевикам удалось завоевать серьезный авторитет среди матросов. Разумеется, лидеры большевиков прекрасно понимали, что, являясь малоуправляемой и капризной массой, балтийцы не могут долго поддерживать РСДРП(б).
Рано или поздно их пути должны были обязательно разойтись. Во-первых, лозунги и задачи, решаемые большевиками, не всегда соответствовали желаниям и капризам матросов. Во-вторых, соперники большевиков по политической борьбе, хотя и потеряли определенную часть своей паствы, но были полны желания взять реванш и также стать любимцами матросских ватаг.
К тому же влияние большевиков, несмотря на их возросшую популярность среди матросов, не было абсолютным. К примеру, в столь авторитетном органе, как Кронштадтский совет, они так и не получили большинства. Да и сам Кронштадт все еще оставался в большей степени вотчиной эсеров и меньшевиков. Именно поэтому сразу же после окончания съезда 3 августа было решено привезти в Кронштадт «на экскурсию» делегатов съезда с пробольшевистски настроенными рабочими Петрограда. Возглавил «экскурсию» член ЦК РСДРП(б) Алеша Джапаридзе. Разумеется, что «экскурсия» в реальности вылилась в серию митингов и активную агитацию большевиками кронштадтцев. Последние встретили прибывших дружелюбно. Они внимательно слушали их на митингах, но особого прорыва в настроении Кронштадта большевикам добиться так и не удалось.
Но большевики не отчаивались. 18 августа Н. Ховрин и другие болыневики-центробалтовцы выступили с предложением снова принять первый устав комитета, что давало большинству в Центробалте карт-бланш в решении наиболее важных вопросов. Однако полной власти над Центробалтом у большевиков все еще не было. Между тем ЦК РСДРП(б) постоянно требовал от своих партийцев на флоте любой ценой подчинить себе Центробалт. Это было важнейшим условием победы в затеваемом вооруженном перевороте, к подготовке которого приступил В.И. Ленин.
Интриги большевиков членов комитета не остались без внимания их соперников. Межпартийная ситуация внутри Центробалта обострилась до крайности, и большевики намеревались решить ее путем созыва общебалтийского съезда, который, по их мнению, должен был нанести удар по политическим соперникам и обеспечить полную гегемонию их партии на флоте. Своих намерений большевики не скрывали. Из выступления матроса-большевика Н.А. Ховрина: «Надо действовать решительно и осмотрительно и даже кой-кому объявить войну, а не стоять щитом у одних и быть в недоверии у других... ЦКБФ теряет связь не только с массами, но и с Советом депутатов Гельсингфорса, и авторитет его с каждым днем падает. Чтобы не прикончить своей деятельности, ЦКБФ должен созвать Общефлотский съезд».
***
Несмотря на серьезное поражение большевиков в июльских столкновениях в Петрограде, эти события показали слабость и непоследовательность Временного правительства. Июльский путч оказался той точкой невозврата, после которой для неустойчивой власти все стало неотвратимо скатываться к финальной катастрофической развязке. События 3—4 июля 1917 года в трактовке Временного правительства и в советской историографии существенно различались. В июле 1917 года Временное правительство и верные ему партии называли выступления, требовавшие передать всю власть Советам, контрреволюцией, а советские историки впоследствии считали, что власть в стране полностью перешла в руки контрреволюционного Временного правительства, т.е. двоевластие закончилось. Советы с их эсеро-меньшевистским руководством превратились в придаток правительства. Именно поэтому лозунг «Вся власть Советам» после июльских дней был временно снят большевиками.
Почему-то традиционно считается, что матросы вели себя в июле 1917 года подчиненно по отношению к большевикам. Такая трактовка, с одной стороны, принижает сдерживающую роль большевиков в июльских событиях, а с другой стороны — принижает и значение матросов, как главной тогдашней политической и военной силы. Кстати, П.Н. Милюков «зачинщиками движения» в июле считал вовсе не большевиков, а именно матросов. В этом с ним был согласен и В.И. Ленин, полагавший, что именно матросы наряду с казаками были в июле 1917 года «две главные и особенно ясные группы».
Ошибки Временного правительства были впоследствии достаточно полно сформулированы советскими историками: антинародная политика, нерешительность в аграрном вопросе, непризнание официально 8-часового рабочего дня, эмиссия бумажных денег, иностранные займы (долг 14,8 млрд руб.) и инфляция. Внутренняя и внешняя политика Временного правительства однозначно вела Россию к национальной катастрофе, к разрухе, голоду, потере национальной независимости. Продолжение империалистической войны и подавление стачечного и революционного протеста гарантировали в недалеком будущем массовые выступления и гражданскую войну. Разумеется, в данной ситуации матросские массы были настроены резко против правительства и проводимой им политики. Что касается революционных партий, то матросам ближе были, прежде всего, те, кто так же, как и они, ненавидел Временное правительство. Таких партий было две — жестко структурированная и прекрасно организованная партия большевиков и слабо организованные, но разухабистые анархистские группировки. В стане еще вчера всемогущих эсеров после июльских событий наметился полный разлад. Левое крыло партии фактически проводило собственную левацкую политику, поэтому левых эсеров матросы также уважали, в отличие от эсеров правых. Что касается скучных меньшевиков, то эти говорливые рафинированные интеллигенты матросам никогда не были по душе.
Как это ни странно, но июльское поражение большевиков и их временный разгром вызвали самое живое сочувствие и участие матросов Балтийского флота. Вначале матросы
