тоном корит несознательных интеллигентов.
Несколько раньше в группе автозаводских оперативников раздавался возмущенный голос краснолицего полного человека: «Он выучился за мой счет, получал образование, пока я вкалывал, а теперь не хочет со мной разговаривать!» Злоба на хладнокровного, не вступившего в ненужный спор человека изливалась в форме пролетарской бдительной патетики в адрес обобщенного интеллигента, «образованного». А прекрасно одетый руководитель оперативников с холеной бородкой гидальго стоял рядом и не вызывал нареканий относительно образования (назвался инженером), галстука, бороды.
А одна моя знакомая, врач, из старой интеллигентной семьи, была по вызову в ближнем от суда здании и видела из окна, как прятали украденные цветы где-то на задворках, в каком-то сарае. Она рассказала это, но, убедившись, что я этим интересуюсь чересчур активно, немедленно перестала отвечать на мои расспросы. «А какое это имеет значение? – повторяла она. – Зачем это все вам нужно?» Наш разговор кончился после ее фразы:
– Ну, осудили несколько человек за нетактичное поведение, а какое это имеет значение?
Открытое письмо всем членам Политбюро ЦК КПСС
Копия письма направляется в газеты «Правда» и «Известия», в журнал «Коммунист»
Перед Центральным Комитетом КПСС, точно так же, как перед Центральным Комитетом ВЛКСМ, постоянно стоит вопрос об идеологическом воспитании граждан нашей страны. События, происходившие с 9 по 11 октября 1968 г. перед зданием народного суда Пролетарского района г. Москвы, показывают актуальность этого вопроса, заставляют пристальнее рассмотреть отдельные его стороны.
В здании суда происходил процесс над гражданами, выразившими свой протест против ввода войск пяти социалистических стран на территорию ЧССР. Много желающих следить за ходом судебного процесса собралось на улице, не получив доступа в зал суда. Скопление этих людей вызвало интерес совсем иной публики: здесь появилось такое количество пьяных, какое вряд ли можно увидеть в иные дни. Милиция долго отказывалась удалить пьяных хулиганов, покуда не была дана телеграмма министру охраны общественного порядка тов. Щелокову. После отправления телеграммы пьяные действительно удалялись сотрудниками милиции, однако некоторые из хулиганов вновь появлялись через некоторое время. Это свидетельствует о том, что сотрудники милиции не предприняли по-настоящему серьезных мер для борьбы с хулиганством: самые отъявленные хулиганы, будучи совершенно пьяными, не были доставлены в вытрезвитель или в ближайшее отделение милиции, снова приставали к собравшимся с угрозами ударить молотком, с непристойной бранью.
Таким образом, приходится еще раз сказать о воспитании чувства долга – чувства, не проявленного сотрудниками милиции во время вызванных беспорядков.
Перед зданием суда некоторые из пьяных проявляли откровенный шовинизм. Один из них громко доказывал иностранному корреспонденту, что Гитлер уничтожил слишком мало евреев, что Гитлер «был прав», уничтожая их, и тому подобное. Совершенно пьяная женщина кричала: «А вы что, русские, что ли?» – показывая интонацией, что русский народ – чуть ли не единственный народ, имеющий право на существование. Она громко материлась – и милиция трижды удаляла эту хулиганку, но, так как не было принято серьезных мер, установленных советским законодательством, пьяная снова появлялась в толпе, снова и снова.
С самого начала своего существования СССР проводит политику борьбы с шовинизмом. Эта политика получала серьезную поддержку со стороны интеллигенции; достаточно вспомнить выступления по этому поводу Владимира Маяковского, Аркадия Гайдара. Стоит вспомнить и о том, как относился к шовинизму В. И. Ленин.
И снова приходится говорить, что перед нами стоит прежняя задача: искоренение шовинизма. Те, кто занимается проведением идеологической работы среди населения нашей страны, должны относиться к этой задаче со всей серьезностью.
Возвращаясь к событиям 9–11 октября 1968 года, надо сказать, что не все хулиганы были пьяны. Народная мудрость гласит: «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Однако и среди трезвых раздавались возгласы, по духу и тону своему вряд ли соответствовавшие психологии человека социалистического общества.
Эти трезвые хулиганы говорили, что надо бы собравшихся здесь интеллигентов собрать, посадить в мешок, «положить камушек» – да и утопить всех в реке Яузе, которая протекает возле здания суда. Так как среди собравшихся были люди с бородами, некоторые из хулиганов высказывали желание выщипывать эти бороды по волоску. Один из хулиганов, обращаясь к З. М. Григоренко – пожилой седой женщине, заявил, что ее надо бы бить головой об дерево. Эти выкрики были исполнены чувства сладострастного садизма, которое было бы к лицу деятелям гестапо или СС.
То, что подобные мысли и чувства, совершенно несвойственные человеку от рождения, имеют в нашей стране место, говорит о крайне недостаточной воспитательной работе среди населения, о попустительстве, проявляемом по отношению к тем лицам, которые разжигают подобные мысли. Это попустительство было видно и во время описываемых событий, так как представители охраны общественного порядка ни разу не сделали попытки остановить подобные высказывания, оскорбительные для всего советского общества.
По ходу событий 9–11 октября 1968 года около здания суда слышались нападки на отдельных представителей интеллигенции, находившихся в переулке. Однако часто раздавались оскорбительные высказывания в адрес интеллигенции вообще, высказывалось презрение к интеллигенции. Присутствующих интеллигентов называли тунеядцами, попрекали тем, что они «едят народный хлеб».
Раздавались речи о том, что интеллигенция «заучилась», «заелась», что она занята сплошным бездельем, что надо бы ей дать в руки зубило, молоток, поставить к станку и т. п.
Стоит ли напоминать, сколько сделала интеллигенция для нашей страны?! Да, стоит! Если не воспитывать чувства уважения к интеллигенции, если оставлять безнаказанными клеветнические выпады против нее, – можно тем самым ожесточить друг против друга интеллигенцию и рабочий класс. Подобного в нашей стране произойти не должно.
В этом письме вовсе не идет речь о том, будто все наше общество состоит из хулиганов и пьяниц. Более того – из письма вовсе не должно явствовать, будто все пьяные, сколько их, к сожалению, ни бывает, способны учинять хулиганские действия. Здесь сказано о фактах, имевших место, как это ни странно, непосредственно у здания суда. Эти факты должны быть подвергнуты советской общественностью обсуждению и осуждению. Такие обсуждения и осуждения, безусловно, будут важной частью работы по воспитанию идеологии социалистического общества.
Необходимо помнить, что на людей, занимающихся идеологическим воспитанием граждан нашей страны, возложена серьезная и ответственная задача.
13 октября 1968
В. Лапин, литератор, редактор отдела детского творчества в журнале «Пионер» З. М. Григоренко, член КПСС, пенсионерка Л. Ф. Васильев, юрисконсульт
Примечание. Вскоре после отправки этого письма с В. Лапиным была проведена беседа в редакции журнала «Пионер». Лапину поставили в укор его «знакомства» и предупредили, что могут не продлить договор с ним на внештатную работу. Действительно, по истечении срока договора он продлен не был.
Я сама до суда не была знакома с Володей Лапиным, только знала его детские стихи, собранные в книге «Тетрадь
