Только в 1782 г. из России было вывезено за границу около 3,8 млн. пудов железа, а в 1793—1795 гг. вывоз железа за границу был произведен на сумму 5 млн. рублей.
В 1770 г. выплавка чугуна в тысячах пудов составила в России 5106, в Англии 1952. Соответственно, прирост по сравнению с 1760 г. в России составил 39,4%, в Англии — 18,5%. В 1780 г. выплавлено в России 6718 тысяч т чугуна, а в Англии 2440 тысяч т. Прирост за десятилетие — 31,6% и 25% соответственно. Поданным Бергколлегии, составленным А. А. Нартовым, 49 чугунолитейных заводов выплавили в 1777 г. 5 270 593 пуда чугуна, а 44 медеплавильных завода — 181 865 пудов меди. От металлургических заводов государство получило прибыли 1 133 486 рублей.
Естественно, все эти успехи были достигнуты за счет усилий великой и здоровой русской нации. Но направить эти усилия в нужное русло могла только мудрая и энергичная правительница, окружившая себя достойными администраторами и полководцами.
Россия интенсивно готовилась к войне. Но объявление войны Турцией в августе 1787 г. в известной степени было неожиданностью для русского правительства.
Планы турок предусматривали высадить десант в Крыму и совместно с восставшими татарами выбросить русских с полуострова. Параллельно турки должны были разгромить русских в Днепро-Бугском лимане и уничтожить Херсон. На втором этапе войны предусматривалось вторжение русско-турецких сил на Украину со стороны Молдавии и Крыма.
Северный Кавказ считался второстепенным театром военных действий. Там с самого начала также предусматривались наступательные действия, но с ограниченными целями. Планируя наступательные действия, турецкие власти не забывали и об укреплении крепостей. С помощью французских инженеров, которые в то время считались лучшими в мире, турки очень сильно укрепили Очаков и дунайские крепости (в первую очередь Измаил и Шумлу).
В августе 1787 г. Екатерина не имела окончательного и тщательно проработанного плана войны.
Еще до войны адмирал С. К. Грейг предложил повторить Архипелагскую экспедицию и послать эскадру с сильным десантом в Средиземное море. Этим планом предусматривалось форсирование Дарданелл, бомбардировка эскадрой Константинополя и высадка там 10-тысячного десанта. При достаточно мощной эскадре и энергичном адмирале русские вполне могли прорваться через укрепления Дарданелл и сжечь Константинополь. В таком случае была большая вероятность того, что султан согласиться на мир. А если нет? 10-тысячный десант мог быть позже уничтожен турками. Поэтому Потемкин энергично выступил против плана Грейга. «Отправление флота в Архипелаг, — писал Потемкин, — последует не ради завоеваний на сухом берегу, но для разделения морских турецких сил. Удержав их флот присутствием нашего, все мы будем иметь свободу на Черном море. А если бы что турки туда и отделили, то уже будет по нашим силам. Когда же нет нужды делать десантов, то не нужно и число столь неудобное сухопутных войск, какое адм. Грейг полагает... Главный вид для флота в. в, притеснять сообщение по морю туркам с их островами и Египтом и через то лишить их помощи в съестных припасах». Естественно, что у Григория Александровича было субъективное отношение к плану адмирала. Ведь в этом случае слава победителя принадлежала бы целиком Грейгу.
В итоге план Грейга в целом принят не был. Тем не менее к походу в Архипелаг готовилась эскадра в составе 17 кораблей, 8, фрегатов, множества малых и транспортных судов и десантом в 10—12 тысяч человек.
В инструкции, врученной Грейгу, указывалось: «Место сборное всего удобнейше нам представляется остров Негропонт... предметом стараний ваших (является) набор греческих войск, дабы еще вяше силы наши, руководству вашему вверенные, приумножить. С вами отпускается полное число оружия, на 6 тыс. пехоты, на 1 тыс. драгунского и на 2 тыс. с лишком конницы... Желательно поэтому было бы, чтоб с славянами, албанцами, корсиканцами и греками всего до 10 тыс. набрать было можно, ибо на то число, как вам известно, денежные и прочие наши расходы учинены... всем славянским и греческим народам надлежит внушать, что нет отнюдь намерения нашего присвоить их под обладание наше, а все желания наши к тому устремлены, дабы доставить им свободу полную в исполнении веры их и отправлении публичных обрядов оной и восстановить гражданскую их вольность и безопасность, для чего не должно приводить к присяге на подданство нам...»
14 марта 1788 г. последовал указ о назначении адмирала С. К. Грейга главнокомандующим морскими и сухопутными силами на Средиземном море и об отправке его с вверенной ему эскадрой из Кронштадта. Одновременно было дано приказание генерал-поручику И. А. Заборовскому готовиться к выступлению в Италию с сухопутными войсками, чтобы там поступить под начальство Грейга.
Забегая вперед, скажем, что в бытность Заборовского в Италии он в начале 1789 г. получил прошение от лейтенанта Наполине Буона-Парте. Корсиканец просил его принять на службу в русскую армию в чине майора. Принять его майором Заборовский не имел права, а на меньшее честолюбивый Наполине никак не соглашался. А жаль, России могла бы приобрести блестящего генерала.
Первый отряд Архипелагской эскадры в составе трех 100-пушечных кораблей («Иоанн Креститель», «Три Иерарха» и «Саратов») в сопровождении фрегата и транспортов под флагом вице-адмирала Фондезина вышел 5 июня 1788 г. из Кронштадта. Вскоре в Копенгаген из Архангельска пришел отряд контр-адмирала Повалишина в составе пяти кораблей и двух фрегатов. Но дальше им двинуться не удалось, так как Швеция начала военные действия против России.
В сентябре 1788 г. русские корабли вышли из Копенгагена для блокады Карлскроны. Соответственно, была отменена и отправка сухопутных войск в Италию.
Потемкин до войны также не сумел доработать план войны. Он предлагал первоначально взять Очаков, овладеть побережьем между Бугом и Днестром, а затем начать наступление на Балканы.
В ходе войны началось формирование двух армий. Екатеринославская армия (75—80 тысяч человек при 200 орудиях полевой и 108 орудиях полковой артиллерии) под командованием Потемкина предназначалась для действий на Балканах. Украинская армия (35—40 тысяч человек) при 96 орудиях полевой артиллерии) под командованием Румянцева предназначалась для связи с австрийской армией и обороны Украины. Для обороны Крыма и действий на Кубани был сформирован особый Крымский и Кубанский корпус численностью в 25—30 тысяч человек. Русским войскам должна была содействовать австрийская армия, которая, по согласованию с Потемкнным, предназначалась для ведения наступательных действий в Валахии вдоль реки Прут. Суворову поручалось, пока шло формирование войск, организовать оборону Крыма и Херсон-Кинбурнского района.
К началу войны русский флот на Черном море состоял из 5 кораблей, 19 фрегатов, бомбардирского корабля и нескольких десятков мелких судов. Флот был разделен на две приблизительно равные части — Севастопольскую эскадру и Лиманскую флотилию. Кроме того, несколько малых судов стояло в Таганроге и Керчи. Севастопольская эскадра должна была защищать Крым, а Лиманская флотилия — Херсон.
21 августа 1787 г. 40-пушечный фрегат «Скорый» и 12-пушечный бот «Битюг» стояли в Лимане у Кинбурнской косы. Со стороны Очакова к ним подошли 10 гребных канонерских лодок и бомбардирский корабль. В 3 часа пополудни турки внезапно открыли огонь из пушек и мортир. Перестрелка длилась до 6 ч, (то есть 3 ч). Фрегат сделал 587 выстрелов. Затем фрегат и бот обрубили якорные канаты и под парусами начали уходить. Когда русские корабли проходили около Очакова, то турецкие батареи открыли огонь, но безуспешно. К ночи фрегат и бот дошли до Глубокой Пристани (базе нашего флота). На «Скором» были убиты 3 матроса и один ранен. При ремонте из корпуса фрегата были извлечены 26-фунтовые и 30~фунтовые турецкие ядра.
Турецкое командование считало, что без захвата Кинбурна невозможно продвижение к Глубокой Пристани и Херсону. Крепость находилась напротив турецкой крепости Очаков на длинной косе, в двух верстах от ее начала. Берег Днепра от Кинбурна до Херсона был защищен пятью редутами, двумя ретраншементами и крепостью у Глубокой Пристани.
В Кинбурнской крепости имелось 19 медных и 300 чугунных орудий. Однако огневая мощь крепости была невысока, так как орудия были распределены по всему периметру крепостных укреплений. Калибр большинства орудий был мал, значительная часть их была неисправна.
12 сентября одиннадцать канонерских шлюпок и бомбардирский корабль отделились от турецкого флота, стоящего под Очаковом, и, подойдя к Кинбурнской косе, открыли огонь по береговым укреплениям, в результате чего было повреждено несколько строений, убиты пять и ранены десять человек.
Ответным огнем крепостной артиллерии несколько турецких судов получили повреждения, и противник был вынужден отойти.
