То, что широкое освоение Дикого Поля было осуществлено только в XVI–XVII вв., а не шестью столетиями ранее, как утверждает официальная историография, косвенно доказывает разница исторических судеб Галиции и Малой Руси. В Польском королевстве после Брестской унии существовало три обширных воеводства с русским населением – Киевское, Брацлавское (Волынь и Полесье) и Русское (Галичина) с центром во Львове, которое давно находилось в составе Польши. По языку, культуре и религии население этих территорий было вполне однородным. Однако Русское воеводство почти никак не будет затронуто казацким брожением хмельниччины.
Причина в том, что Галиция, будучи одним из очагов экспансии на восток, никогда не знала казачества – порождения свободных земледельческих общин, а местная феодальная знать за долгое время успела в целом ополячиться и латинизироваться. Поэтому и социальное устройство на этих территориях имело существенное различие. Создание униатской церкви в 1596 г. встретило яростное сопротивление в двух недавно приобретенных воеводствах, поскольку возможностей навязать его там было еще не столь много, но в Галичине, где социальная структура была менее мобильной, а государственный аппарат устоявшимся, окатоличивание населения проходило более успешно. Общинное землепользование к тому времени в галицких землях было уже изжито, а земельные наделы в распоряжении крестьян были минимальными, в то время как на востоке наделы в 10–20 десятин были вполне обыденным явлением. Образ жизни на западе и на востоке Польши сильно отличался, и одной лишь разницей административно-политического устройства в Русском и Киевском воеводствах объяснить это невозможно. Подавляющее большинство населения Литвы тоже было русским, но ничего подобного бунтарству жителей Поднепровья литвины не проявили. Причина все та же – территории были освоены, социальная система устоялась, а наиболее буйный элемент и излишнее население «сливалось» в дикие южные земли. Можно сказать, что Поднепровье играло тогда роль Дикого Запада Америки для Речи Посполитой. Казаки, стало быть, аналог ковбоев.
Только в эту пору бурного экономического развития региона Киев начинает играть важную административную и экономическую роль. Город расположен удивительно удачно для регионального центра в географическом смысле. Выше Киева в Днепр впадают крупные притоки Припять, Десна, Ирпень, Березина. Таким образом, Киев становится транспортным узлом водных путей, связывающих Пинск, Житомир, Курск, Могилев, Смоленск, Чернигов, Путивль. Важное значение приобретает и киев перевоз через Днепр, от которого, вероятно, город и получил свое имя. Но региональное значение Киев получил именно в момент зернового бума и лихорадочной распашки черноземов. Ранее же к этому не было никаких видимых предпосылок.
Я не исключаю того, что Киев действительно древнее поселение. Вполне возможно, что к моменту установления над ним власти русских царей ему было несколько веков, но он был маленьким пограничным городком, а скорее всего, монастырским поселением. Россказни о древнем величии стольного града мало способствовали его процветанию. Да, Киев стал к XVII в. религиозным центром, но регионального, а не государственного или международного масштаба, причем центром он стал вынужденно в связи с наступлением с запада католичества. После Брестского собора 1596 г. только две епархии Речи Посполитой, Львовская и Перемышльская, сохранили приверженность православию. В Киеве униатство продержалось три десятилетия.
Лишь в 1632 г., то есть за 20 лет до присоединения к России, в городе была основана Киевская коллегия – будущая Киево-Могилянская академия, где обучались православные теологи. Иногда в книгах авторы мимоходом произносят дежурную фразу о том, что Киев был «крупным научным центром». Интересно, как он мог быть научным центром, ежели университет в нем завели лишь в 1834 г., значительно позже, чем в Харькове и Казани. Да и то, киевский университет был образован путем перевода в город каменецкого лицея с одновременным преобразованием его в высшее учебное заведение, состоящее всего из двух факультетов, на которые зачислено было 62 слушателя. Это говорит о том, что своих научных кадров в городе не было. Большинство первых преподавателей были поляки и немцы, русские были в меньшинстве, и уж тем более не было никаких преподавателей-«украинцев». После того как польские профессора себя скомпрометировали, университет вообще пришлось временно закрыть в 1838 г. В 1841 г. в университете появился медицинский факультет, развернутый на базе упраздненной виленской медико-хирургической академии. Но в далеком XVII столетии ни о каком университете даже речи не шло.
Тем не менее, сегодняшние укро-сепаратисты нахально объявили Киевскую коллегию (предупреждаю: сейчас будет смешно)… первым высшим учебным заведением Восточной Европы. Эти ребята просто из портков выпрыгивают, пытаясь доказать, какие они исторически самостийные да еще и самые умные в Европе, оказывается. В Восточной Европе, правда, но все равно очень «вчэные». Духовное училище, коих было в ту пору на Руси достаточно, никак не тянет на светское высшее учебное заведение. Вот что сообщает по этому поводу энциклопедия Брокгауза и Ефрона: «В России под именем бурсы известно было, прежде всего, специальное общежитие при Киевско-братском училище (впоследствии Киевская духовная академия). Оно возникло в первой половине XVII века, при Петре Могиле, преобразовавшем состоявший при училище странноприимный дом в постоянное помещение для нуждающихся воспитанников, число которых было очень велико (простиралось от 200 до 500). Положение питомцев, живших в бурсе (так называемых бурсаков), уже в конце XVII века становится, однако, очень незавидным: жилье, пища, одежда, предлагавшиеся им безвозмездно, были очень скудны, и обычным средством поддержать материальное положение бурсы считался в конце XVII и в продолжение почти всего XVIII века сбор добровольных подаяний, производившийся самими воспитанниками. Последние торжественно избирали для этого из своей среды ежегодно двух так называемых префектов, нескольких ассистентов и секретарей; этим выборным вручалась особая книга (Album), с которой они обходили киевских граждан и жителей окрестностей. Кроме того, многие бурсаки составляли из себя походные артели, чтобы пением кантов, произнесением речей и стихов, представлением различных пьес, отправлением церковных служб и т. п. заработать нужные им средства».
Судя по данному тексту, бурсаков хорошо учили петь и попрошайничать. Сведения о выдающихся выпускниках, прославивших alma-mater в науке, напрочь отсутствуют. В 1786 г. попрошайничество бурсакам было официально запрещено, но к тому времени духовное училище было уже преобразовано в духовную академию, переведено в каменное здание, да и материальное положение семинаристов заметно улучшилось. Но это все лирика, конечно. Попросите панов самостийников назвать хоть одного киевского ученого (не путать с богословами!) XVII–XVIII вв. В ответ вы услышите только протяжное «э-э-э-э», плавно переходящее в затухающее «ну-у-у-у».
Правда, иногда в список выпускников Киево-Могилянского коллегиума зачисляют Михаила Ломоносова. Формально он находился в Киеве несколько месяцев, но он ехал туда за знаниями в области физики и математики, однако эти дисциплины там не преподавались. Чем занимался в Киеве Михаил Васильевич? Биографы его пишут о том, что он читал древние летописи и творения святых отцов в библиотеке. Вот, собственно, и все. Говорить, что он учился в коллегиуме, а тем более, являлся его выпускником – большое преувеличение.
К украинству Киево-Могилянская академия, закрытая в 1817 г., вообще не имеет абсолютно никакого отношения. Изначально преподавание в ней велось на латинском языке, а с 1784 года – на русском. Украиномововцам это не нравится, и они сочиняют какую-то галиматью: «Надо отметить, что при Петре I академия переживает не лучшие времена. Ведется наступление на украинский язык. Принимают законы о запрете печати (1720 года), а потом и преподавания на украинском языке. Академии сначала „рекомендуется“ вести преподавание на русском языке. С 1784 года строго запрещается читать лекции „сельским диалектом“, то есть на украинском языке, необходимо только по-русски и обязательно „с соблюдением выговора, который и имеется в Великороссии“»[83].
Последние слова анонимные авторы статьи взяли в кавычки, представляя дело так, будто они цитируют некий документ. Последнее весьма сомнительно, ибо термин «Великороссия», как обозначение 30 губерний официально стал употребляться только в XIX в. А уж печать на «украинском языке» в 1720 г. – это вообще какая-то фантастика. Печатными языками в тот момент были только русский и церковно-славянский. Об «украинском» никто даже не слышал.
