А для России операции в Германии стали дорогими, утомительными и мало результативными. Здесь тоже одерживались победы, брались города. Хотя царь на них не претендовал, отдавал союзникам. Для окончания войны планировалось объединить морские силы и высадить десант в самой Швеции. Но… все замыслы запутывались. Потому что союзники теперь боялись России! Боялись сильнее, чем Швеции. Присутствие русских войск в немецких землях вызывало подозрения и порождало слухи — а вдруг не уйдут, останутся?
Англия и без того симпатизировала шведам. А в 1714 г. русские впервые выиграли морское сражение у Гангута, и британцы совсем переполошились. Увидели, что у них появились конкуренты на морях! Вдобавок ко всему, серьезные перемены произошли в самой Англии. В том же 1714 г. умерла королева Анна. Она оставалась бездетной, и наследником парламент определил ее дальнего родственника, Ганноверского курфюрста Георга IV. Новый король остался властителем Ганновера, и его особенно тревожило, что царь теперь действует в Германии, решает здешние проблемы, и немецкие князья подстраиваются к России. После восшествия на престол Георга политика Англии стала откровенно враждебной. Ей исподволь подыгрывали голландцы.
В результате сплетались клубки интриг. Датчане, пруссаки, саксонцы соперничали, мелочно увязали в решении тех или иных вопросов. Война шла из рук вон плохо. Планы не выполнялись. То опаздывали чьи-то войска, то не присылали обещанную артиллерию. Из-за этого осады крепостей затягивались. А высадка в Швеции вообще срывалась. Союзники брались заготовить снабжение — его вовремя не оказывалось. Не собирались в назначенные сроки эскадры и транспортные суда. Десант на Стокгольм отменяли. Откладывали с одного года на другой. Русские контингенты, пришагавшие за тридевять земель, приходилось уводить обратно. Петр постепенно осознавал, что союзники морочат ему голову.
Но Швеции уже приходилось слишком туго. Казна разорялась, хозяйство надорвалось, народ был обескровлен призывами в армию и потерями. Даже упрямый Карл XII начал понимать — из войны надо выпутываться. Англичане подзуживали его продолжать борьбу с русскими, сулили щедрые субсидии, помощь флота. Но у короля нашелся мудрый советник Герц, предложивший противоположный вариант — мириться с русскими. Уступить им потерянные земли в Прибалтике. А компенсировать утраты за счет Дании и Польши. Петру предъявили доказательства, что Август и датчане опять обманывают его, втянулись в заговор с англичанами. После этого царь согласился на переговоры, на Аландских островах открылся мирный конгресс.
Завершить его не удалось. 30 ноября 1718 г. при осаде крепости Фредеристен в Норвегии Карл XII был убит. Выстрел в голову был очень точным, сразу же возникли подозрения, что пуля прилетела не из крепости — стрелял наемный убийца где-то рядом. Это подтверждали последующие события. В Стокгольме фактически произошел переворот. Власть перешла к сестре Карла Ульрике Элеоноре и ее мужу Фридриху Гессенскому. Они ориентировались на Англию. Считали, что надо уступить земли в Германии, получив за это помощь западных держав. Герца сразу же схватили и казнили, Аландский конгресс сорвали.
А Россия вдруг очутилась в международной изоляции. На всю Европу раздули многоголосый хай, обвинявший ее в «предательстве» союзников. Англия и Ганновер вступили в коалицию со Швецией. Георгу отдали богатые владения шведов в Германии, Бремен и Верден, а британцы за это обязались действовать на их стороне. Дания тоже помирилась со шведами, они оставили в покое Норвегию, а взамен получили датскую помощь. Особенно активным противником России выступил… Август! Обвинял Петра, что тот не отдал Ригу, хотел отобрать Правобережную Украину. Август взялся наводить мосты и со Швецией, и с Англией, еще и заключил союз с австрийским императором. При таком раскладе паны чрезвычайно воодушевились. На сейме зазвучали призывы о возвращении Смоленска, Киева, Левобережной Украины.
Однако в нашей стране представляли истинную цену полякам и не слишком обращали внимания на их выходки. Петр поставил задачу завершить войну со Швецией. Причем выяснилось, что в одиночку, без союзников, сделать это гораздо легче! Без лишней обузы. За десятилетие после Полтавской битвы русский флот на Балтике значительно вырос. Действовал грамотно, уверенно. В июле 1719 г. 26 тыс. русских солдат высадились в 15 км от Стокгольма. Атаковать преднамеренно не стали, просто показали, что вражеская столица легко досягаема. Поначалу шведское правительство не поняло прозрачного «намека». К тому же, на помощь пришла британская эскадра. Английские и шведские корабли вместе обстреливали эстонские берега, хотя порушить смогли лишь какие-то сараи и бани, над этим долго потешались при дворе Петра.
А в июле 1720 г. флотилия князя Голицына наголову разгромила шведские морские силы возле острова Гренгам. Чтобы подтолкнуть неприятелей к миру, русские десанты стали высаживаться в разных точках скандинавского побережья, разоряли города, заводы, фермы. Даже самым упорным сторонникам войны в Стокгольме становилось ясно — это конец. Англичане не спасут. Переговоры возобновились, и 30 августа 1721 г. был заключен Ништадтский мир. Россия приобрела все, что хотела. Неву с Петербургом, Карелию, прилегающие финские районы, Эстляндию, Лифляндию. К ним случайным образом пристегнули Курляндию. Выдали племянницу государя Анну Иоанновну за герцога Курляндского, но он так погулял на собственной свадьбе, что через несколько дней оставил супругу вдовой.
Петру Великому довелось вести не только Северную войну. Он открыл России дорогу в Закавказье, царская армия совершила поход на Каспийское море, утвердилась крепостями в Дагестане, овладела Дербентом, брала Гянджу, Баку, Шемаху. Организовывались первые военные экспедиции в Среднюю Азию, хотя пока еще неудачные.
Царь продолжал и административные реформы. В 1711 г., отправляясь в Прутский поход, создал Сенат. Сперва он подразумевался как временное учреждение — коллегиальный орган будет замещать отсутствующего государя. Но Сенат показался полезным, прижился, превратился в высший правительственный и судебный орган империи. Систему многочисленных приказов Петр со временем упразднил. Свел рычаги управления в несколько коллегий, прообраз министерств. Разрабатывалась «Табель о рангах», соотносила между собой и упорядочивала чины — гвардейские, армейские, флотские, гражданские. Царь был убежден, что в стране надо налаживать «порядок общей пользы». А ради общей пользы каждый его подданный обязан служить государству. Поэтому приравнивание военных и штатских чинов представлялось вполне нормальным и целесообразным.
Идея «общей пользы» привела Петра и к серьезной реформе Церкви. Обычно упразднение патриархии и учреждение Святейшего Синода вызывают серьезную критику. Квалифицируются исследователями как разрушительное вторжение царя в чуждую ему сферу. Но в подобных рассуждениях чаще всего упускается из вида — в каком плачевном состоянии застал Петр эту сферу! Идеал «симфонии» духовной и светской власти был разрушен задолго до него. Церковь раздирал раскол, он действовал куда более активно и наступательно, чем официальное духовенство. Разные течения раскольников раскидывали сети на окраины страны, на провинциальную глубинку, создавали тайные пристанища в городах.
В 1716 г. обнаружилось еще более страшное явление — секты «хлыстов», перемешавшие христианскую терминологию с остатками темного язычества: с местными воплощениями «христов». «пророков», «богородиц», с экстатическими плясками на радениях, самоистязаниями, свальными оргиями, омерзительным «причастием» частичкой отрезанного соска «богородиц». Наряду с «хлыстами» вербовали последователей другие секты — скопцы, богомилы, монане, прыгуны, телеши, иконоборцы, дырники. Они гнездились где-то в народной толще с незапамятных времен. А сейчас церковное руководство оказалось запущенным, и древние «семена» давали всходы. Всплыли «жидовствующие». Как выяснилось, эта секта пережила гонения Василия III и Ивана Грозного, скрывалась и маскировалась. С запада нахлынули католические и протестантские веяния, безбожные масонские учения. Никакого реального противодействия не было…
Если проанализировать реальные факты, можно прийти к выводу — петровский перевод Церкви под прямой контроль государства спас ее. На два столетия уберег от распада и скатывания в ереси. Реформа была смелой, но она не являлась «не канонической», как порой представляют. Святейший Синод, обладавший «равнопатриаршей» властью был признан Восточными Патриархами как «брат во Христе». А сам царь, в отличие от англиканской церкви, отнюдь не претендовал на пост главы Церкви. Он выступал в Синоде «крайним судьей». Примерно так же, как св. равноапостольный император Константин Великий считался «епископом внешних дел Церкви».
