Эти вопросы мы слышим постоянно. Ну что ж, придется отвечать прямо и без недомолвок.
Правда состоит в том, что сама по себе технологическая революция на наших принципах не свершится. Для этого нужна особая сила, субъект действия – сплоченное сообщество «революционеров». Сила, способная породить новый мир технологической революции так же, как масоны или большевики решали задачи революций политических. Мы видим только одну силу, способную перебороть Сообщество Тени: будущее русское Братство.
Теперь перейдем ко второму делу: где взять ресурсы – финансовые, кадровые и организационные? Тут у нас есть как бы два пласта решений. Первый – это то, что связано с деятельностью людей: с экономикой, организацией и политикой. А второй сопряжен с возможностью использования самих технологий для воплощения Нейромира, для развертывания таких пленительных возможностей.
Итак, первый пласт – уровень чудесной стратегии.
Второй – техномагия.
Ресурсы для магической революции
Начнем с первого пласта, читатель. Итак, для начала потребны люди, кто сможет довести технологические чудеса до «товарного вида», до стадии внедрения. Они должны сформировать спрос, построить сеть продаж и систему обслуживания наших чудес после продажи. Словом, здесь мы видим все то же, что и во всяком ином нормальном бизнесе.
Кто может это сделать? Вряд ли такая задача по плечу последним «динозаврам» русского индустриального строя. Нынешнее государство в этом смысле безнадежно. Клинически безнадежно. Не справится с такой задачей и малый бизнес. Он, конечно, еще способен на энтузиазме и фанатизме превращать изобретения в ноу-хау или в опытный образец. Но не более того! Значит, нужен кто-то другой. И этот «другой» уже появился на горизонте. Речь идет о небольших и средних компаниях, которых Неклесса назвал «амбициозными корпорациями», а Иноземцев – «креативными бизнес-группами». Именно они, обладая слаженными и умелыми командами, опытом и безганичной верой в самих себя, станут штурмовыми отрядами Русского чуда. Именно с ними связаны главные надежды на прорыв в Нейромир. Им предстоит пройти путь от небольших, динамичных, агрессивно развивающихся фирм до всемирно известных корпоративных сетей холдингов.
Но этого еще мало. Помимо «штурмовых отрядов», нужны еще и финансы, система продажи и послепродажного сервиса. Именно на долю этих издержек приходится иной раз до половины всех затрат в высокотехнологичном бизнесе. Как где же добыть деньги на десятки и сотни прорывных технологий? Ибо без денег все наши мечтания превратятся в очередную маниловщину.
Средства есть! Деньги для старта сверхновой русской экономики совсем не обязательно надо выдирать у скаредного государства, их не надо отбирать силой у олигархов-трофейщиков. Нет, их можно взять там, где финансов – море бездонное. На Западе. Если в России идей и технологий много, а денег – кот наплакал, то на Западе все наоборот. Им деньги девать некуда, а на идеи – острый дефицит. Нам нужно смело идти на мировой финансовый рынок, в его фондовую часть. Ведь там денег втрое больше, чем тех долларов, евро, йен и т. д., которые обслуживают производство и торговлю. Просто нужно научиться брать деньги из этого неисчерпаемого колодца. А для того, чтобы дать зажигание на первую ступень «ракеты» Нейромира, всего-то и нужно, что полтора-два миллиарда долларов. Максимум один процент от всего мирового рынка! Неужели мы не придумаем, как его взять? Поговорим на сей счет с одним из транснациональных русских, Олегом Батраченко. С тем, кто умеет выводить на американский фондовый рынок акции русских предприятий, утраивая их стоимость.
…Он встречает нас своей обезоруживающей улыбкой. Черт, интересная она у него! По-славянски добрая и по-американски ослепительная.
– Итак, Олег, можно ли привлечь ресурсы для нашего чуда с американского фондового рынка?
– Деньги надо брать там, где их больше всего. А больше всего их в Америке. Денежный строй стал крупнейшим достижением американцев. И это не только сотни миллиардов и даже триллионы долларов, но и многочисленные денежные инструменты, которые позволяют найти средства подо все, что угодно. Задача мобилизации денег решается изумительно. Не нужно разрушать эту систему. Ее нужно использовать. Она принесет нам колоссальные богатства.
Есть три способа мобилизовать деньги для Русского чуда. Начнем с привычного венчурного капитала. Сейчас в США работают три тысячи венчурных фирм и фондов. Они дают деньги даже тогда, когда есть только одна идея. Они гоняются за компаниями, которые могут предложить оригинальное ноу-хау, а тем более – экспериментальный образец. Пережив кризис после краха Интернет-экономики, венчуреры опять набирают обороты. Им интересны технологии энергосбережения, топливно-энергетического комплекса, образования и здравоохранения, из области развития способностей личности или извлечения знаний из океана информации. Интерес рискового капиталиста состоит не в том, чтобы завладеть оригинальной технологией, а в том, чтобы вложить в нее денежки на самой ранней стадии, пока это еще дешево и компания не успела завоевать всемирное признание. Тогда, когда ее акции примутся расти в цене, можно продать свою долю, получив прибыль минимум в 25–30 процентов годовых. Как правило, венчуреры продают свой пакет через 5–7 лет после начальных инвестиций.
Таким образом, мировой венчурный рынок как будто создан для наших чудесных технологий. Надо лишь научиться правильно на него входить и выбирать нужных консультантов, амбициозных советников. Надо правильно капитализировать достижения русского интеллекта. Сделай все верно – и ежегодно Россия сможет без особого труда получать от венчурного бизнеса США сотни миллионов долларов в год. Но что особенно важно – при этом технологии останутся нашей собственностью, главная доля в компании останется у русского, у владельца ноу-хау. Именно оно и становится главным капиталом компании…
– Так это только одно направление?
– Да. Ибо есть и второе: частное размещение выпущенных акций. Тут дело несколько иное. Берем русское ноу-хау, получаем на него американский патент и вносим его в уставной капитал компании, которую создаем в США. Выпускаем под этот патент акции. Часть из них мы размещаем не на бирже, а среди частных инвесторов, которые тоже хотят эффективно вложить свои деньги, дождаться роста котировок – и потом перепродать свои ценные бумаги. Спекулянты они, одним словом. Мы их используем.
Но частные инвесторы отличаются от венчуреров. Рисковый капиталист действительно рискует, он вкладывает средства в технологию, которую только предстоит создать. В самом лучшем случае имеется патент или ноу-хау. Он и рассчитывает на очень высокие прибыли, «отбив» денег в три-четыре раза больше за пять лет. А вот частный инвестор ведет себя иначе. Ему ноу-хау и патента мало. Он вложит деньги лишь в ту фирму, у которой есть первые продажи и реальные сделки. Риску тут меньше, а потому и прибыли тоже. Дай Бог, 15–20 процентов годовых. Поэтому частные инвесторы смотрят на отрасли, где есть прогнозируемый, упорядоченный спрос. А это значит, что частное размещение акций хорошо для тех русских компаний, которые развивают природовосстанавливающие технологии («хай эк») или закрывающие технологии по части хранения аграрной продукции, например. Здесь особенно хорошо встретят изобретения, которые внедряются в привычных отраслях. Например, те, которые с небольшими затратами улучшают производство цемента, принципиально новые мельницы и т. п.
Но есть и третье направление. Самое интересное из всей троицы, кстати. Оно называется «Выход на американский рынок с обратным поглощением». Это, знаете ли, уже алхимия.
Представьте себе, что в России есть компания с замечательным патентом и возможностью для производства чего-то чудесного. Ей нужны деньги, деньги и еще раз деньги, которых у себя дома нет. Она идет в Америку и покупает так называемую «зонтик-компанию». Что это такое? Это фирма, которая когда-то выходила на биржу, но в силу обстоятельств прекратила свою деятельность, распродала активы и рассчиталась по долгам. В коммерческом плане она не отягощена ни долгами, ни судебными исками. Она даже сохранила свое место на бирже, ее акции котируются (близко к нулю) и теоретически их можно там покупать-продавать.
Итак, русские ее покупают, получая быстрый и недорогой выход на американский фондовый рынок. Вернее, «зонтик-корпорация» как бы покупает нашу фирму, платя своими акциями. Но это чистая видимость: именно русские получают власть над еще вчера «пустой» компанией из США. Внешние же инвесторы видят: ага, вот есть фирма из США, которая держит контрольный пакет какого-то очень и очень перспективного предприятия в далекой России. И начинаются удивительные вещи. Просто за счет того, что наша предприятие выходит на американскую биржу, ее капитализация вырастает в три-пять раз. Она стоит в 3–5 раз дороже! Скажем, если бы на российском фондовом рынке она стоила бы миллиона три, то здесь – все пятнадцать.
