190-1 и 190-3 предусмотрены и более мягкие меры наказания. Поэтому если бы я признавала доказанность обвинения, то и в этом случае я бы просила об изменении приговора и о назначении более мягкого наказания Литвинову и Богораз в пределах санкции ст. 190-1 и 190-3 УК.
Но, повторяю, я пришла сюда, чтобы поддержать основной довод кассационной жалобы и просить о прекращении дела.
Материалами дела установлено, что 25 августа 1968 года подсудимые Богораз-Брухман и Литвинов пришли на Красную площадь и Лобному месту, и установлено, что они, сидя, развернули лозунги; правильнее назвать их плакатами.
В этой части никакой разницы между обвинительным заключением и приговором нет. Формулировки их совпадают в точности. Повторяю, эти фактические обстоятельства дела не требуют доказывания. Это единственный вопрос, на который подсудимые давали положительный ответ еще в 50-м отделении милиции. Доказывать и оспаривать эти факты нет оснований. Второй вопрос, стоящий перед вами, товарищи судьи: дает ли основание их появление на Красной площади с транспарантами для их обвинения по ст. 190-1. Я считаю, что нет состава преступления по ст. 190-1. Статья 190-1 карает за систематическое распространение заведомо ложных измышлений. Должно быть доказано, что тексты плакатов были ложными и что их ложность была известна тем, кто их держал.
Все осужденные говорили, что они вышли на площадь потому, что не могли не выразить своего субъективного отношения к событиям, вызвавшим их выступление.
Все объяснения подсудимых свидетельствуют об их глубокой убежденности в ошибочности допущенных актов (вы знаете, о чем идет речь). Выражение своей личной оценки уже в силу субъективной убежденности в правильности этой оценки не может считаться клеветой.
Значит, отсутствует обязательный элемент заведомой ложности. Ни лозунг «За вашу и нашу свободу», ни лозунг «Руки прочь от ЧССР» по существу не несли никакой информации. Все эти и другие лозунги выражали личную, субъективную оценку, отношение к известным событиям. Никаких новых сведений, никакой информации эти тексты не содержали. Поэтому отсутствуют основные элементы состава преступления по ст. 190-1.
Я полагаю, что не доказан факт изготовления лозунгов Литвиновым. Не доказан ни показаниями свидетелей, ни материалами предварительного следствия. (Богораз сама заявила о том, что лозунг, который она держала, изготовила сама.)
Суд необоснованно назвал эти тексты произведениями. Само слово «произведения» впервые прозвучало в приговоре и не фигурирует в обвинительном заключении. Суд необоснованно включил такую формулировку в приговор, ибо эти тексты по смыслу своему не являются произведениями, т. е. продуктом творческого труда. Назвать произведениями эти надписи, исполненные на куске материи, было бы неправильно. «Произведение» – понятие правовое, оно порождает и влечет за собой гражданские правовые отношения для автора. А если это не произведения, то не наступает ответственность за их изготовление.
Вот те доводы, которые привели меня к убеждению, что подсудимые не изготовляли никаких произведений, не распространяли клеветнических сведений; в своих лозунгах они не порочили советский государственный и общественный строй, а выражали свои личные убеждения. Это не карается законом, и дело по ст. 190-1 должно быть прекращено ввиду отсутствия состава преступления.
Теперь об обвинении по ст. 190-3 УК. Я считаю, что сам факт выхода подсудимых на Красную площадь, то, что они сели около Лобного места и подняли транспаранты, не дает состава уголовного преступления. Статья 190-3 карает не за любые групповые действия, не за любые выражения своего мнения публично, а только в тех случаях, когда те или иные действия сопровождаются грубым нарушением общественного порядка и тормозят работу транспорта.
Для вынесения обвинительного приговора необходимы бесспорные доказательства того, что действия Литвинова и Богораз были грубым нарушением общественного порядка и нормальной работы транспорта. Таких доказательств нет.
Суд в приговоре ссылается на справку, которая имеется в деле, что эта часть Красной площади является проезжей частью. Но это обстоятельство не является доказательством того, что действия подсудимых вызвали нарушение работы транспорта. Два свидетеля, допрошенные по этому вопросу, показали, что сидящие лица не задержали машин, осужденные не мешали непосредственно движению в этот момент на Красной площади. Вообще не установлено, были ли машины, кроме тех, которые увезли подсудимых. Ходатайство защиты об истребовании таких сведений было судом отклонено.
Ответственности за действия других лиц подсудимые нести не могут. Если бы был установлен факт задержки движения на этом участке, то это не было бы виной подсудимых.
Тем более не было грубого нарушения общественного порядка. Закон предусматривает не нарушение, а грубое нарушение общественного порядка. Таким образом, если не доказано нарушения работы транспорта, были ли другие формы «грубого нарушения» общественного порядка? В материалах дела отсутствуют свидетельства, что подсудимые допустили какие-либо бесчинства и грубые выражения. Свидетели, в объективности которых трудно сомневаться, – Ястреба и случайно оказавшийся на площади Леман, оба они говорят, что подсудимые вели себя очень спокойно, что, даже когда задерживавшие их лица допустили грубые выражения и физические действия, подсудимые продолжали спокойно сидеть. Аналогичные свидетельства дают Медведовская и Великанова.
Таким образом, факт выхода подсудимых на Красную площадь с плакатами состава преступления по ст. 190-3 не дает.
Вот те доводы, которые привели меня к убеждению, что, какую бы реакцию ни вызвали действия подсудимых, эти люди выражали свое личное субъективное мнение, не допуская при этом действий, грубо нарушающих общественный порядок. Поэтому нет оснований в предъявленных им обвинениях, и я прошу о прекращении дела.
Речь адвоката Ю. Б. Поздеева (защитник Константина Бабицкого)
Уважаемые члены суда! При рассмотрении дела в первой инстанции выносится приговор. Это сформулированная истина, которая после вашего определения принимает силу закона. Приговор – это квинтэссенция судебного заседания. Но в отличие от других истин приговор решает человеческую судьбу. Поэтому судебные ошибки, в отличие от других, принадлежат к категории самых тяжелых, в особенности если речь идет об очень полезном члене общества, отце троих несовершеннолетних детей и талантливом ученом, авторе 16 научных трудов, а судьба четырех, еще не изданных работ зависит от вашего решения.
Председательствующий в суде первой инстанции неоднократно говорил, что подсудимых судят не за взгляды, а за конкретные действия, связанные с выражением этих взглядов. Это совершенно правильно, так как нельзя ставить знак равенства между убеждениями и преступными действиями.
Я полагаю, что в приговоре суда первой инстанции допущен ряд существенных ошибок. Прежде всего, суд применил к Бабицкому наказание в виде ссылки, не предусмотренное ст. 190-1 и 190-3 УК, в то время как санкция этих статей предусматривает, кроме лишения свободы, исправительные работы и штраф. По сравнению с этими мерами ссылка, в соответствии со ст. 21 УК, признается более тяжким наказанием. Следовательно, суд нарушил ст. 43 УК, на
