Все обошлось, и с первым автобусом Рамиро отправился в Варадеро. Он вздохнул спокойно, лишь когда запер за собой дверь коттеджа. Принял душ. Есть не хотелось. Он прилег, чтобы хоть немного вздремнуть после ночных треволнений.
Как ни устал Рамиро за прошедшие сутки, слабый шелест в холле заставил его вскочить с постели. Выглянув из спальни, он увидел на полу у входной двери газету. Кто-то бросил ее в специальную щель для почты. Интуиция подсказала, что газета имела к нему какое-то отношение.
Действительно, на первой странице, в верхнем левом углу, было набрано жирными буквами: "Ответственный сотрудник посольства Мексики на Кубе на службе ЦРУ".
"Так! - подумал Рамиро Фернандес. - Пожелай дьявол или кто там еще привести меня в дом к этому Умберто на день раньше, и я сейчас бы... - От одной мысли, что бы с ним сталось, на лбу выступил холодный пот. Рамиро налил стакан воды. - Ничего, за мной слежки нет. Все-таки ЦРУ знает свое дело. Хорошо, что не предупредили мексиканца о моем приезде. Еще несколько часов - и можно будет считать, что все в порядке..."
В шесть вечера Рамиро был на пляже. Газету, подброшенную ему, он вложил в поплавок, который специально развинчивался для этой цели и в котором сейчас, по плану, должны были находиться секретные документы особой важности, означавшие для Рамиро хороший заработок. "А, черт с ним! Скорее в море!" - подумал он и поспешно разделся. На пляже оказалось достаточно купающихся, но в морс охотников не было. Рамиро вынужден был ждать и не заплывать далеко от берега. Томительно тянулось время, но вот солнце, пробившись сквозь далекие кучевые облака, коснулось морского горизонта, и небо озарилось причудливыми узорами, фантастически окрашенными во все цвета радуги. "Ни в Майами, нигде в другом месте мира нет таких закатов", - с откровенной тоской подумал Рамиро.
Когда стемнело настолько, что Рамиро уже с трудом различал песчаный пляж, он поплыл в открытое море, раздавив прежде висевшую у него на поясе капсулу с порошком против акул. Прикинув по времени, что отплыл от берега более чем на две мили, он вынул нож из ножен, закрепленных на правой голени, повернул рукоятку и вложил обратно в ножны. Дорого стоили ему эти минуты! Рамиро чувствовал, что хладнокровие оставляло его - в душу, в сердце, в каждую пору его тела проникал дикий ужас. Ему стало холодно.
Наконец где-то неподалеку послышался знакомый гул. Когда лодка подошла, Рамиро ослабел настолько, что без посторонней помощи не смог в нес забраться. Капитан протянул руку:
- Поплавок и нож.
И ни слова похвалы или одобрения.
- Что было в рукоятке ножа? - спросил следователь, внимательно слушавший рассказ Рамиро.
- Капитан ничего не сказал, но потом я узнал, что в рукоятке находился особой конструкции передатчик сигналов. Чтобы меня могли обнаружить в открытом море.
- Приходилось вам еще высаживаться на Кубе?
- Нет! То есть да! Конечно! Сейчас, когда я получил задачу на длительное оседание.
- Расскажите об этом поподробнее.
- К началу сентября семидесятого года я был полностью готов к делу. Проверял меня кубинец по имени Фернандо, но в присутствии американца. Как тот назвал себя, я сейчас не помню, но во время подготовки в Гватемале, перед Плайя-Хирон, его звали Сонни. Он тоже узнал меня и поэтому особенно не придирался. Из их вопросов и инструкций я убедился, что моей заброске придают большое значение. Мне предстояло на несколько лет забыть обо всем, что было раньше, закрепиться здесь, в городе, и постараться "выбиться в люди". Нет, нет, не в начальство. Просто стать своим человеком, завести связи. Позднее, видимо, меня собирались использовать для легализации засылаемой агентуры, так я думаю.
- Когда, говорите, это было? - Следователь стал перелистывать страницы лежавшего перед ним "дела".
- В середине сентября за мной в отель "Гранада" приехал сам Андрес Насарио Сархен, он тогда был генеральным секретарем "Альфы-66". Сархен угостил меня дорогим обедом, и под вечер мы отправились на ранее не известную мне виллу под Майами, между Исламорадой и Матекамбо. Там было много кубинцев, но со мной никто не разговаривал. В отдельной комнате находилось мое снаряжение: надувной жилет, ласты, маска, герметический мешок для документов и одежды, всякие мелочи. Даже гаванский автобусный билет не забыли...
- Какими документами вас снабдили? Какое было оружие? - перебил его следователь.
- Согласно легенде. В удостоверении говорилось, что я сотрудник Института океанологии Академии наук Кубы. Но это только на первое время. Постоянные документы - в том числе и удостоверение курсов техников - я забрал из тайника в городе Ольгин. Оружие? Я предпочитал в подобных делах его не иметь. Складной нож полезнее всего. Если уж дело доходит до оружия, - это провал.
- Хорошо! Давайте по порядку. Что затем произошло с вами?
- Ночью - часов около двух - мы погрузились на спортивный катер и вышли в открытое море.
- Кто сопровождал вас?
- На катере были Фернандо, Сонни, капитан и моторист - оба кубинцы, но я их не знал. Насарио Сархен пожелал мне счастливого пути и удачи. Вручил письмо, которое я должен был опустить в городе Ольгин. Гаванский адрес на конверте я не запомнил... Через сутки мы заправились на острове Кэт и к вечеру следующего дня подошли к островку Ки-Верде1. Там мы пересели на более вместительный катер...
1 Коралловый островок, сходит в группу острсгвов Хументос и принадлежит Великобритании.
- Под чьим флагом?
- Американским. На него погрузилась вооруженная группа. Их было девять человек. Им предстояло высадиться и заняться диверсиями - сорвать ремонт и переоборудование сахарных заводов провинции Ориенте. К трем часам утра 18 сентября катер, подняв кубинский флаг и ориентируясь по маяку Бока-де-Сама, подошел к берегу восточнее маяка километра на два. Я находился уже в полном снаряжении. Капитан застопорил мотор, и через специальный люк в днище я ушел в воду. Об этом, кроме двух моих сопровождающих, на катере никто не знал. Те девять в форме революционных вооруженных сил должны были высадиться на большой резиновой лодке западнее маяка. Их путь лежал в сторону города Банес. А я шел по дороге через Бариай на Ольгин. Расчет был на то, что если их засекут, завяжется перестрелка. Это меня надежно прикроет. Но у них высадка прошла удачно...
- Позднее мы их обнаружили.
- Я знаю... читал в газетах. Вы их захватили в районе Хигуани и Байре.
- Да! И захватили мы их после того, как они убили трех милисианос2 и ранили двух сотрудников Министерства внутренних дел. А ты прошел спокойно?
2 Бойцы народного ополчения Кубы.
- Не совсем... Но потом... все обошлось...
За три дня, в течение которых Рамиро, как сам считал, вел свой "последний на этом свете рассказ", он внутренне подготовился к суровому приговору. Но, странное дело, на душе было легко, словно бы кто-то снял с его плеч непосильную ношу.
- Да, "подвигов" у тебя, Рамиро Фернандес Гарсия, немало, - подытожил следователь. - Говоришь, во время высадки ранил бойца береговой охраны? Что ж, сотню долларов на твой счет в Майами за это наверняка перевели. Не жалеешь, что пропадут?
Рамиро опустил глаза:
- Теперь уж все равно! Моя "Голубка" спета...
- Ты так считаешь? Значит, примирился с мыслью о смерти?
- Все равно...
- Ну... какая же у тебя тогда последняя просьба перед смертью? серьезно спросил следователь.
Рамиро задумался и тут же оживился:
- У меня их три. Три просьбы! Можно?
- Ну, давай!
- Сообщите матери и брату, что я все честно рассказал и покаялся. Потом скажите, почему меня взяли. А перед концом дайте сыграть партию с одним шахматистом... Его нетрудно найти в кафе...
Быстрые глаза следователя чуть улыбнулись:
- Ишь, чего захотел, "Эль Гуахиро" 1 - шахматист! Такая, кажется, у тебя кличка в ЦРУ?
1 Гуахиро (исп.) - крестьянин.
- Откуда вы знаете?
- Не все ли тебе равно? Ты ведь сам считаешь, что с этого света списан. Окончательно! Так? Рамиро Фернандес понуро уставился в пол.
- Ну да ладно, скажу! Ты был откровенен, и мы не останемся в долгу. Слушай внимательно: подвели тебя... шахматы. Вспомни, как ты выиграл последнюю партию. Тот, кого ты тогда победил, - лучший ученик Педро Родригеса...
Рамиро менее всего мог предположить, что виноват его тогдашний выигрыш. Молодой человек в спортивной рубашке, как только вышел из кафе, сразу же направился к небольшому зданию на тенистой улице. У входа он предъявил часовому удостоверение на имя Фауре Павона, начальника погранпункта на северном побережье Кубы.
- Сегодня 23 ноября 1972 года, - заметил часовой.
- Ну и что?
- Через неделю истекает срок!
- А! 3наю. Спасибо. Завтра получу новое. - И он козырнул.
Пройдя к дежурному, Павон попросил разрешения связаться с Гаваной, с капитаном Родригесом из Центрального управления.
Всю ночь, утро и день местные органы госбезопасности проверяли личность "симпатичного" Гарсии. Собранного материала оказалось достаточно, чтобы отменить очередную шахматную партию в кафе...
