Одноименный роман Аксенова крайне слаб. В послесловии к сериалу, показанному после месячной демонстрации, это прямо или косвенно признали и некоторые участники съемок. А сам автор трехтомника в одном из интервью сообщил, что вообще-то вначале он писал не роман, а сценарий для американского телевидения и лишь потом переделал его в книгу.
Неудачно. Не получилось. Впрочем, сценарий тогда тоже, видимо, не получился. В титрах нового сериала значится: «По роману Василия Аксенова и экранизации Павла Финна». Однако нам показали экранизацию не Павла Финна, а Натальи Виолиной (автор сценария) и Дмитрия Барщевского (режиссер-постановщик).
Вопрос: зачем же понадобилось вторично переносить на экран явно неудавшееся произведение? Ведь не «Война и мир» и не «Анна Каренина», к которым кинематографисты обращаются вновь и вновь, находя в их психологической и художественной глубине возможности для нового своего прочтения средствами экрана. А здесь все до убогости плоско, примитивно и пошло. Так зачем же?
Ответ, по-моему, прост. Да, написанное Аксеновым на сей раз предельно бездарно, однако бездарность начинена крутым антикоммунизмом, злым антисоветизмом. И есть в начинке этой сюжетные заявки, которые, будучи развиты и всячески расцвечены, обещали зрителя увлечь. Вот почему еще одна команда экранизаторов принялась за телевизионную реанимацию аксеновского творения. Вдохновляемая отнюдь не художественными его достоинствами, которых нет и в помине, а зарядом лютой ненависти к нашему советскому прошлому, к социалистическому строю, к партии коммунистов и Сталину.
Так что не стоит, подобно некоторым кинокритикам, заявившим о себе стремительными публикациями про новый громкий сериал, рассматривать его просто как произведение искусства, имеющее определенные художественные удачи и такие же недостатки. Не то перед нами! Когда-то Пушкин предлагал судить творца по законам, им самим над собой поставленным. Главные законы, которым следуют создатели «Московской саги», – вовсе не художественные, а политические. Создатели решали в первую очередь именно политическую задачу, и они предложили зрителям политический сериал.
Облаченность же его в завлекательную упаковку, над чем пришлось немало потрудиться, плюс использование хороших актеров сделали сериал, что называется, «смотрибельным».
Но можно ли анализировать здесь актерские работы в отрыве от основной задачи, которой служит этот протяженный телефильм? Нельзя. Это примерно то же, что взять отдельные фрагменты большого мозаичного панно и, скажем, восхищаться их блеском и отделкой. В мозаике кусочки отдельно не существуют. Важно, во что они складываются!
Вот и в данном случае. Как бы ни была интересна сама по себе работа Юрия Соломина или Инны Чуриковой, Александра Балуева или Кристины Орбакайте, общий итог определяется впечатлением от фильма в целом. А оно, по замыслу авторов, должно быть таким: жить в ЭТОЙ стране нормально – нельзя.
Не потому ли Вероника, жена маршала Градова, при первой возможности уезжает в Америку? Психологически, казалось бы, это не очень мотивированно. Да, муж погиб, мужа нет, но ведь здесь, на родине, очень любящий ее человек – офицер Вуйнович, к которому и она, судя по всему, неравнодушна. Вот-вот должен вернуться после войны любимый сын, которого она вроде бы очень ждет.
Но в том-то и суть: вроде бы. Приманки американского атташе (про которого она сама позже скажет, что так и не смогла его полюбить) оказывается вполне достаточно, чтобы бросить здесь все и уехать. Право, манок этот сродни запаху дорогих французских духов «Шанель № 5», который раньше, будучи узницей лагеря, Вероника вдруг ощущает сохранившимся на каком-то предмете одежды. О, вожделенный Париж! Сразу о нем приходят самые нежные мысли.
Словом, там, где-то там, на Западе, все хорошо, все нормально и привлекательно. Только там можно жить! Красной нитью в подтексте проходит это сквозь фильм. А потому возвращение Вероники и ее диалог с Вуйновичем, когда она заговаривает про то, насколько сильно скучала и скучает по родным, по Москве, по Серебряному Бору, воспринимаются как жуткая фальшь. И тут ни в коей мере не выручает даже максимальное старание одаренной и тонкой молодой актрисы Екатерины Никитиной.
Впрочем, об уютной жизни в Серебряном Бору Вероника, может быть, и в самом деле вспоминала иногда с ностальгическим чувством, потому что до поры до времени жизнь на этой просторной даче, построенной врачом и будущим академиком Градовым в 1900 году, была для большого, разветвленного семейства в самом деле весьма комфортной. Собственно, одна из ключевых концепций, о которой твердят авторы сериала, и состояла для них в противопоставлении теплого домашнего быта – и холодной, жестокой государственной машины. Советской, конечно. Тоталитарной, сталинской.
Все однозначно. Машина эта всегда не права, а жертвы обязательно должны вызывать сочувствие. На этом строится сериал. Но так ли было в реальной жизни?
Теперь гораздо больше стало известно о тех годах и о жертвах. Были невинные, спору нет, но всех таковыми не назовешь. Если только не следовать принципу: кто против Сталина, тот уже поэтому ни в чем не повинен. Сталин-де – монстр, тиран, палач, его явление в этот мир несет всем одну лишь беду. Всем, начиная с его собственной матери, до которой авторы фильма тоже умудрились добраться.
Какой простой, детски наивный и какой, в сущности, лживый взгляд на историю! Объяснить все потрясения и трагедии XX века появлением злого Ленина и еще более злого Сталина, потом Сталина поставить на одну доску с Гитлером и столкновением двух диктаторов истолковать Вторую мировую войну…
Казалось бы, от наивности такой нашему обществу пора уходить. В конце концов и раньше было достаточно серьезных исследований того непростого и рокового времени, а в последнее время историческое изучение его обогатилось новыми открытиями и трактовками. Достаточно назвать интереснейшие работы Вадима Кожинова – о том же 37-м годе, о войне, о борьбе с космополитизмом. Или фундаментальные труды о советской цивилизации Сергея Кара-Мурзы, который также сосредоточивает внимание на особенно сложных страницах нашей недавней истории, давая им глубокое и внятное объяснение.
Нет же, кому-то выгодно удержать общество в состоянии глупой наивности, внедренной некогда так называемыми либералами. Кому? Наследникам «невинно пострадавших»? Тем, кто захватил нынче всю собственность в стране и более всего озабочен, чтобы вновь не произошла революция и не вернулась Советская власть? Конечно, им, новоявленным «хозяевам жизни»! Им – в первую очередь! Их заказ и обслуживают создатели подобных фильмов. Не важно, сознательно это происходит или для кого-то из участников бессознательно.
В послесловии к «Московской саге», которое я уже упоминал, очень характерное признание вырвалось вдруг у актера Алексея Кортнева. Он сказал о завершенной работе примерно так: может, мы нагородили совсем несообразное; но ведь что мы знаем о том времени? И далее: мы играли не время, а свое представление о нем.
Именно так! Кортнев же, поди, и не слыхал о работах В.Кожинова или С.Кара-Мурзы. Как и многие-многие другие актеры и телезрители. Вадима Валериановича при жизни на пушечный выстрел не подпускали к телеэкрану, не очень-то подпускают и Сергея Георгиевича. Общество по-прежнему продолжает питаться падалью со страшной кухни А.Н.Яковлева и т.п. Вольных или невольных агентов американского влияния! А Кортнев, ничего не знающий о времени, привычное представление о котором он изображает в «Московской саге», играет ужасную сцену допроса командира Красной Армии Вуйновича – и у зрителей мороз по коже подирает. Что еще требуется от данного «художественного произведения»? Ничего. Дело сделано.
Нет смысла прослеживать все сюжетные линии сериала и разбирать их соотнесенность между собой. Все они в основном подчинены главной идее, о которой сказано выше: представить советский период нашей истории как сплошное нагромождение ужасов. Авторы не брезгуют использовать при этом и всевозможные исторические «утки» – вроде убийства Фрунзе по заданию Сталина или версии о готовившемся после войны переселении всех евреев в Сибирь.
Но хотелось бы вот на что еще обратить внимание. Взгляд авторов на происходящее в стране – это специфический взгляд из Серебряного Бора, где жила своего рода «элита». А что для нее народ? Оказывается, нечто чуждое, непонятное и неприятное. Вроде знакомца Нины, юной дочери доктора Градова, – того самого выходца из рабочих, который на серебряноборской даче вызывающе отчаянно вторгается в модный чарльстон или тустеп со своей пролетарской пляской, а потом, конечно же, дочку врача обманывает и идет в стукачи-палачи.
Народ появляется еще в виде медсестры, которая становится «фронтовой женой» маршала. После его гибели у нее рождается мальчик. Она приходит к «законному» сыну маршала – за помощью в трудную минуту: завербовалась, чтобы работать на Севере, просит временно устроить сына в детдом. И «законный» вроде проявляет любовь и заботу, везет брата на могилу их общего отца, а затем в благословенный Серебряный Бор. Но что дальше? Следы мальчика тут же бесследно исчезают. Даже в финале картины, где закадровым голосом от имени «законного» сына повествуется, что и как сталось потом с ее героями, этот мальчик не упоминается вовсе. Будто и не было его. Да что там, он же к «элите» прямого отношения не имеет – стало быть, и упоминания не заслужил.
