5
Анчуткин продолжал расследование, опросил чуть ли не всех членов стоянки, но, похоже, не продвинулся с места, и прежний энтузиазм, с которым он допрашивал меня, пошел на убыль, и он, как мне показалось, все больше стал склоняться к версии о несчастном случае. Возможно, так было и выгоднее - чтобы не подорвать свою репутацию: оставить дело нераскрытым - значило расписаться в своем непрофессионализме. Такая мысль ещё больше укрепилась у меня, когда на другой день я через мощный барьер секретарш пробился к зампреду исполкома Лопа-ревичу, а потом и к самому председателю Кузьмину.
Если бы я впервые видел Лопаревича, впору было бы повосторгаться его вниманием, чуткостью, заботой.
Он вышел ко мне из-за стола навстречу, поздоровался за руку, усадил рядом.
- Слышал, слышал, какое несчастье у вас произошло. Кто бы мог подумать! Максим Петрович! Давно ли вы вместе были у меня, - сокрушался он, словно потерял близкого друга. И его молодое симпатичное лицо с черными усиками было неподдельно скорбным, темно-карие глаза наполнены грустью. Месяца два назад, не более?
- Четырнадцатого января, как раз на старый Новый год, - напомнил я, обнаружив эту дату на письме, которое мы приносили на подпись. - А Максим Петрович приходил совсем недавно.
Лопаревич посмотрел на меня вопросительно, то ли желая возразить, то ли копаясь в памяти, было ли такое, потом согласно закивал.
- Да, да, приходил и после.
- Мы же с вашего разрешения начали пристройку пятидесяти гаражей, забросил я пробный камень, желая посмотреть, какую волну он поднимет бурную или спокойную.
- Да, да, - кивком подтвердил Лопаревич и тут же скривился, как от зубной боли - Но я же просил его не торопиться, разрешение пока ещё не утверждено на исполкоме.
"Значит, Лазарь Абрамович не врал, а я-то чуть в открытую не обвинил его черте в чем", - упрекнул я себя и обрадовался: коль все в руках Лопаревича, с ним легче будет решить вопрос.
- Ну, это не велика беда, - решил я смягчить огорчение, - Главное, все согласовано, а утвердите неделей раньше, неделей позже...
- Так-то оно так, - покрутил головой Лопаревич. - Да ныне не один исполком все решает Посыпались письма от жильцов, протестуют они против такого строительства. Предисполкома в гневе: почему не согласовали с общественным самоуправлением?
Ох уж эти мне общественники. Они немало попортили нам крови, когда мы только начали строить гаражи. У подъездов стояли машины, тоже мешали им то шумом, то гарью, то снег убирать, то цветы сажать У кольцевой дороги место отвели, вдали от домов, и там глаза им стали мозолить. Чего они только не предпринимали, чтобы не дать нам строить. Кое-как отстояли. Теперь вот снова.
- Но кому мы так мешаем? Если идти у завистников и горлопанов на поводу, никогда ничего не построим, - возразил я.
- Понятное дело. А как нам прикажете быть? С одной стороны вы наседаете, с другой они жмут, да ещё депутатов подключили. И Моссовет, и ГлавАПУ претензии нам предъявляют, что-де разбазариваем землю.
- Но они сами же давали "добро" на сто гаражей.
- Давали. Но там тоже разные начальники одни "за", а другие "против".
- Где же выход?
- Надо подождать, - сочувственно вздохнул Лопаревич
- Да меня ж автолюбители... Кстати, тоже общественность. Столько денег затратили, - намекнул я. - Уж разрешите нам достроить, а за это время подготовите решение.
Лопаревич заколебался.
- Надо к Кузьмину. Он, кажется, уже запрет на вашу пристройку подготовил...
Председатель исполкома, едва я заикнулся, по какому вопросу пришел, несмотря на свою худобу и бледность лица, сразу побагровел и заорал:
- Вы почему самоуправством занимаетесь? Вы же военный человек и понимаете, что у нас не Клондайк здесь - где палки воткнул, все мое, каждый клочок до вашего рождения размечен и расписан.
- Мы заплатили за землю, - вставил я, пользуясь тем, что он набирал в легкие новую порцию воздуха для очередной словесной очереди.
- Не перебивайте старших! - взвизгнул председатель. - Ваша плата слезы государству. И я ещё доберусь до этого умника и разберусь, почему он подписал договор на аренду.
- А мы-то здесь при чем? Люди вложили деньги, и не копейки, как вы знаете.
- При чем? Вы не знаете "при чем"' Зато я знаю, - он пронзающе уставился на меня, желая, видимо, окончательно сломить мою настойчивость. Передохнул и спросил требовательно, как Анчуткин на первом допросе: - У вас есть гараж?
- Есть.
- Зачем вам еще?
- Не мне. У нас очередников полторы сотни.
- Скажите, какой благодетель, борец за общественные интересы Вместе с Сарафанкиным работали?
Я уловил подвох в вопросе и ответил не так, как ему хотелось.
- Да Сарафанкин был у нас начальником стоянки
- И вы вместе с ним подбирали очередников? - он ехидно усмехнулся Помоложе, покрасивее да покладистее. Вот ваше благодеяние, отстаивание общественных интересов... Развели малину... Судить вас надо, товарищ председатель стоянки, хотя вы и в военной форме.
Вот так, нашел, что называется, поддержку, защиту. Но то ли его проломная напористость, беспардонные обвинения, то ли уверенность в своей правоте не вызвали у меня сколь-нибудь серьезного опасения к угрозам; я не верил ни одному его слову. И на ум пришла давно оправдавшая себя истина: самая лучшая защита - нападение. Да, в данной ситуации это был лучший выход. И я, смерив Кузьмина презрительным взглядом, сказал как можно тверже:
- Ну это прокуратура решит, кого надо судить. - И пошел к выходу.
Кузьмин не проронил ни слова.
Я ещё не знал, какие последствия вызовет моя контратака.
Минут десять сидел в машине, приходя в себя. Голова шла кругом: как бы смело я себя ни вел у предисполкома, позиция моя была не столь прочная. Да, я не присутствовал при даче взяток Графу Инкелю (прозвище, данное Диной, прочно засело у меня в голове) и другим должностным лицам, но я знал и знали все, для какой цели собирали вначале по сто пятьдесят рублей, а потом по двести. Значит, и я причастен к взяткодателям и по закону ответственен, как и взяточники. Достаточно Кузьмину направить письмо в редакцию о моих "неблаговидных поступках", вопрос о пребывании в военной газете будет поставлен ребром.
И следственным органам, конечно же, легче и проще списать дело как несчастный случай, чем найти убийцу, а для своего престижа и значимости направить в соответствующие инстанции оргвыводы - пристройку гаражей запретить, виновных наказать в административном порядке. Да, за такое решение автолюбители спасибо мне не скажут. И попробуй докажи, что я не заодно со взяточниками, не положил деньги в собственный карман.
Кузьмин так взбудоражил меня, что я никак не мог успокоиться и собраться с мыслями. А надо было все здраво взвесить, найти контраргументы и контрмеры, чтобы и себя защитить, и пристройку отстоять.
Говорят, что стрессы, шоковые состояния хорошо снимает водка. Во всяком случае, мне так захотелось напиться, что я чуть было не поехал в Дом журналиста.
Погода по-прежнему не радовала - сыпала морось вперемежку со снежной крупой, и я отправился домой, не позвонив, как обещал. Дине - на душе было так скверно, что показывать ей свою кислую физиономию не хотелось.
Шестнадцатиметровая холостяцкая комната, несмотря на то что прожил я в ней не один день и имел временную прописку, показалась мне тесной и неуютной с каким-то застоялым чужим запахом. Настроение продолжало оставаться прескверным. Я чувствовал голод - обедать снова не пришлось, но готовить не хотелось. Да и в магазин надо было зайти, купить свежего хлеба, молока, сыра. Налил в чайник воды, поставил на электроплиту. Открыл холодильник В верхних ячейках лежало три яйца - это же целое состояние! - а в морозильнике нашел и кусок колбасы Аппетит разыгрался не на шутку, и я, нарезав колбасы, положил на сковородку масла, стал готовить "жаркое" с яичницей. За делом и мысли стали выстраиваться более логично, яснее и четче.
Итак, что же произошло?
Погиб, а точнее, убили Сарафанкина. Как учил Шерлок Холмс, надо посмотреть, кому это выгодно, кто был заинтересован в его смерти. Всех недовольных Анчуткин, что называется, перетряхнул и вывернул наизнанку. У всех алиби. Мог не поладить Сарафанкин и с кооператорами Но судя по тому, как держится Граф Инкель, надо искать в другом месте. Хотя накануне Сарафанкин все-таки приезжал к нему. Зачем?
Это первый вопрос, который надо было выяснить
С Лопаревичем все более-менее ясно: он был за строительство пристройки, и с Максимом Петровичем у него, похоже, конфликтов не возникало. А вот с Кузьминым... Почему он так орал на меня? Аргументы его вполне убедительные - жители близлежащего дома написали жалобу и временно пришлось приостановить строительство - общественность ныне имеет большую силу. И если бы он объяснил спокойно, без разноса и обвинений, без угроз, во всяком случае, я ушел бы убежденный, что так и должно быть Но теперь . "Судить вас надо, товарищ председатель .."
