Секст Аврелий Виктор - О Цезарях

Глава XXII

Опилий Макрин и Диадумен

После этого Опилий Макрин,[159] исполнявший обязанности префекта претория, провозглашается легионами императором, а сын его по имени Диадумен — цезарем. (2) В угоду легионам, поскольку скорбь их по умершем принцепсе была велика, юношу назвали Антонином. (3) Но за ними мы не знаем ничего, кроме диких и антигражданских нравов. (4) Из-за этого, продержавшись у власти четырнадцать месяцев, они были убиты[160] теми же солдатами, которые их выдвинули.

На престол был призван Марк Антонин, сын Бассиана.[161] Он, по смерти отца, опасаясь козней, укрылся, как в убежище, в святилище Солнца, которое сирийцы называют Гелиогабалом; отсюда он и получил такое прозвище. Перевезя в Рим изображение этого божества, он поместил его во внутренних покоях своего дворца. Более нечистой, чем он, не была даже ни одна распутная и похотливая женщина, ибо он выискивал во всем свете самых отъявленных распутников, чтобы смотреть на их искусство разврата и самому испытывать его на себе. (2) Когда это все стало увеличиваться, симпатии знати[162] к Александру, избранному ею в цезари,[163] после того как стало известно об убийстве Опилия, становились тоже все сильнее, и Гелиогабал был убит в лагере преторианцев на тридцатом месяце правления.

Сейчас же власть августа, с согласия также и солдат, была передана Аврелию Александру, родившемуся в Сирийском городе, называемом двояко: Цезареей и Аркой. (2) Он, хотя еще и юноша, но с умом не по возрасту, сейчас же повел хорошо подготовленную войну против персидского царя Ксеркса.[164] Разбив его и обратив в бегство, он поспешил в Галлию, страдавшую от грабежей германцев.[165] (3) Там он с твердостью усмирил много волнующихся легионов, что в то время послужило к его славе, а вскоре затем к его гибели. (4) Сначала солдаты испугались его строгости (отчего он и получил прозвище Севера[166]), но потом убили его, когда он случайно пребывал с немногочисленной свитой в одном британском селении по имени Сикила.[167] (5) Он построил для прославления города прекрасное здание; а в почитании матери своей по имени Маммея[168] был чрезмерно благочестив. (6) Сохранив за Домицием Ульпианом, которого Гелиогабал назначил префектом преторианцев, его должность и вернув в начале своего правления родине [из ссылки] другого знаменитого юриста Павла,[169] он показал, каково его отношение к выдающимся людям и как он уважает справедливость. (7) После своего правления не свыше тринадцати лет, он оставил государство укрепленным со всех сторон. (8) Оно, начиная от Ромула и до времен Септимия, непрерывно возрастало в своей силе; благодаря замыслам Бассиана как бы остановилось в своем высшем положении; а что после этого сразу же не распалось — это заслуга Александра. (9) С тех пор, поскольку правители больше стремятся властвовать над своими, нежели покорять чужих, и вооружаются друг против друга, они как бы низвергли в пропасть римские устои, и к власти оказались допущенными вперемежку хорошие и плохие, знатные и незнатные и много варваров. (10) В самом деле, все вокруг пришло в замешательство, когда не стал соблюдаться установленный порядок; все уже считают дозволенным, как во время смуты, отнимать у других должности, исполнять которые сами не умеют, и от невежества в науках подрывают все основы. (11) Таким образом, сила случая, получив свободу действия, повлекла людей по пути пагубных пороков; долго она встречала сопротивление со стороны добродетелей, как неприступной стены, но после того как почти все покорились дурным страстям, она поручила общественное благо людям низкого происхождения без нравственных устоев.

Действительно, Гай Юлий Максимин, начальник рекрутских наборов, первым из простых солдат и совсем почти необразованный получил власть по выбору легионов.[170] (2) Но выбор этот одобрили также и сенаторы, считая опасным безоружными оказать сопротивление вооруженному; сын его того же имени — Гай Юлий Максимин — был сделан цезарем.

В то время как они в течение двух лет обладали высшей властью и не без удачи вели войну против германцев,[171] внезапно близ города Фидра войском заочно был объявлен принцепсом проконсул Африки Антонин Гордиан.[172] (2) Когда он по вызову прибыл туда (в Фидру), солдаты встретили его мятежом как избранного в мятеже; легко подавив его, он захватил Карфаген. (3) Там во время жертвоприношения, которое он совершал по установленному обряду для отвращения очень и не напрасно беспокоивших его дурных предзнаменований, неожиданно жертвенная корова отелилась. (4) Гаруспики и особенно он сам, поскольку он был чрезвычайно опытен в такого рода делах, истолковали это явление так, что ему тоже предопределено быть убитым, но он оставит своим детям власть; продолжив еще дальше свое гадание, они определили также и гибель его сына, сказав, что он будет мягким и безвинным, как это животное, но недолговечным и испытает козни. (5) Между тем в Риме, когда стало известно о смерти Гордиана, по подстрекательству Домиция когортами преторианцев умерщвляются перед народом префект города и другие судьи.[173] (6) Дело в том, что Гордиан, узнав, что власть перешла к нему, отправил в Рим послов с письмом, обещая щедрые награды, но так как он тоже был убит, солдаты сокрушались о том, что они [оказались] обманутыми, ибо род людской особенно жаден до денег и бывает верен и хорош только ради наживы. (7) А сенат, опасаясь, как бы при отсутствии правителей в Риме, словно в городе, захваченном неприятелем, не произошло каких-либо жестокостей, сначала установил очередь между сенаторами для исполнения должностей, потом, произведя набор новобранцев, назначил цезарями Клодия Пупиена и Цецилия Бальбина.[174]

В те же дни в Африке солдаты объявили Августом сына Гордиана, тоже Гордиана, который, находясь всегда при отце, получил права претексты[175] и стал затем сейчас же префектом претория, и знать, конечно, не отвергла этого [избрания].[176] (2) Когда, наконец, он был встречен, [в Риме] отряды преторианцев были истреблены среди холмов города и в самом его центре группами гладиаторов и отрядами новобранцев. (3) В то время как это происходило в Риме, Юлии Максимины, которых случайно в это смутное время задерживали и дела во Фракии, узнав о случившемся, поспешно направляются в Италию. (4) Их сразил у Аквилеи Пупиен,[177] и все остальные поспешно покинули их после того как они потерпели поражение. (5) Время их правления растянулось благодаря такого рода задержкам с двух лет еще на один год. (6) Немного времени спустя, во время солдатского мятежа Клодий и Цецилий были убиты в Риме на Палатине, и Гордиан получил власть один.[178] (7) В том же году, закрепив и расширив славные пятигодичные состязания, введенные в Риме еще Нероном, он выступил против персов,[179] открыв перед этим по древнему обычаю, двери храма Януса, запертые Марком. (8) Он погиб в походе после выдающейся удачи на войне от козней Марка Филиппа на шестом году правления.

Итак, Марк Юлий Филипп,[180] араб из Фраконита, приняв в соправители сына Филиппа, закончив войну на Востоке[181] и основав там город Филиппополь близ Аравии, вернулся (с сыном) в Рим. Построив за Тибром водоем, поскольку эту часть города тяготил недостаток воды, они отпраздновали тысячелетие Рима игрищами разного рода. (2) И так как пришлось, к слову, [скажу, что] в наше время при консуле Филиппе сотый год сверх тысячи[182] не был ознаменован никакими, как обычно полагается, торжествами: так мало теперь заботы о городе Риме. (3) Однако это было в то время предсказано некоторыми чудесными предзнаменованиями, об одном из них стоит вкратце упомянуть. (4) Именно, когда по закону понтификов предали закланию жертвенное животное, то в чреве борова оказались женские половые органы. (5) Гаруспики истолковали это как предсказание оскудения потомства и усиления порочности. (6) Но император Филипп признал, что это не осуществится и, проходя случайно мимо дома терпимости и увидев перед ним юношу, похожего по виду на его сына, принял почтеннейшее решение запретить привлечение мужской молодежи к разврату. (7) Все же это продолжает существовать, ибо в новых прибежищах[183] разврата люди стали стремиться к наихудшим его видам и с особой страстью ищут опасностей в действиях, запретных для человека. (8) К этому надо добавить еще и то, что этрусское искусство уже давно распевало по этому поводу иное, убеждая [людей] в том, что каждый изнеженный человек может быть счастлив, в то время как добрые люди большей частью остаются без успеха. (9) Я же определенно думаю, что они в этом заблуждаются: в самом деле, какая бы ни была удача в делах человека, разве он может быть счастлив, лишившись целомудрия? [Наоборот], сохранив его, он легко перенесет все трудности. (10) После этого сам он, оставив сына в городе, хоть и был ввиду своего возраста слаб здоровьем, выступил против Деция и пал под Вероной, так как войско его было разбито и рассеяно. (11) Когда об этом стало известно в Риме, сын его был убит в лагере преторианцев. Они пробыли у власти пять лет.