В уездном Гори было шесть учебных заведений: учительская семинария, женская прогимназия, женская начальная школа, а также три училища — городское, духовное православное и духовное армянское. И по существу у Кеке не было выбора. По возрасту, национальности и даже полу выбор места учебы для мальчика был ограничен. Кроме того, обучение в училищах велось на русском языке, а Сосо, хотя и слышавший русскую речь с детства, не имел достаточной подготовки для занятий в школах, где преподавание велось на русском языке.
Осуществлению материнских планов помог случай. В1887 году, когда Сосо было около семи лет, Джугашвили переселились в дом православного священника Христофора Чаркивани, имевшего приход в окрестностях Гори. Двухэтажный дом священника находился в переулке Павловской улицы, и его многочисленная семья, состоявшая из двух сыновей, дочерей и их бабушки, жила наверху, а одну из сдаваемых внаем комнат на первом этаже заняли Бесо и Кеке с сыном.
Поскольку первая попытка отдать Сосо в школу не удалась, Кеке обратилась к детям священника с просьбой обучить ее сына русскому языку. Занятия начались успешно, и к лету 1888 года он приобрел необходимые знания. Священник тоже проявил участие к заинтересовавшему его ребенку и помог устроить его в училище. Знания, продемонстрированные способным мальчиком, были настолько очевидны, что его приняли сразу во второй подготовительный класс
Пожалуй, в этот период в первый раз проявился исключительный дар И.В. Сталина, сохраненный им до конца жизни, — редкая память. Эта природная черта его ума порой поражала современников. К. Ворошилов, познакомившийся с ним на Стокгольмской конференции в 1906 году, был удивлен тем, что его сосед по комнате с удивительной легкостью на память «читал большие отрывки из различных литературных произведений».
Максим Горький рассказывал французскому писателю Ромену Роллану, что, «прочитав страницу», Сталин «повторял ее наизусть почти без ошибок». Он без какого-либо напряжения запоминал массу прочитанных, услышанных или изученных сведений, имеющих для него практическое значение. Сами знания он усваивал глубже, чем окружавшие его люди.
Позже, в довоенный и особенно в военный периоды, феноменальная память и способность быстрой ориентации помогали ему руководить огромным военно-промышленным комплексом страны; заниматься дипломатической, культурной и экономической деятельностью государства, принимая своевременные и скорые решения.
«Он получал сведения отовсюду, — вспоминал Л.М. Каганович, — от каждого командующего фронтом, армией, наркома или замнаркома, представителя Ставки, уполномоченного ГКО, директора крупного комбината или оборонного предприятия. Он определял время, когда и куда направлять силы и резервы...» Это дало возможность сосредоточить «в одном кулаке, в одних руках промышленность, сельское хозяйство, железные дороги, снабжение, армию и военную коллегию руководителей».
Великолепная память позволила Сталину выработать собственный стиль организации управления. Заместитель наркома обороны СССР А.В. Хрулев отмечал, что во время работы Ставки и ГКО «никакого бюрократизма не было. На заседаниях не было никаких стенограмм, никаких протоколов, никаких технических работников». На параде 7 ноября 1941 года речь Сталина была плохо записана на пленку, возникла необходимость запись повторить, и он произнес речь наизусть, воспроизведя произнесенное слово в слово.
Первого сентября 1888 года маленький Сосо вошел в училище с такой же решительностью, с какой Д'Артаньян въезжал в провинциальный Менг. «Я... увидел, что среди учеников стоит незнакомый мне мальчик, — рассказывал сын священника из селения Ткивани Вано Кецховели, — одетый в длинный, доходящий до колен архалук, в новых сапогах с высокими голенищами. Он был туго подпоясан широким кожаным ремнем. На голове у него была черная суконная фуражка с лакированным козырьком, который блестел на солнце».
Впрочем, великолепный Дюма уже описал подобную ситуацию: «Представьте себе Дон Кихота (правда, Дон Кихота в восемь лет. — К. Р.)... Дон Кихота без доспехов, без лат, без набедрников... Продолговатое смуглое лицо... взгляд открытый и умный, нос... тонко очерченный, челюстные мышцы чрезмерно развитые — неотъемлемый признак, по которому можно определить гасконца, даже если на нем нет берета».
Ах, уж эти «проклятые» гасконцы! А маленький Сосо был грузинским «гасконцем», хотя и не подозревал об этом; поэтому он «каждую улыбку воспринимал как оскорбление, каждый взгляд — как вызов». Переступая порог класса, он волновался. Его новые товарищи проучились вместе уже целый год, это был коллектив, небольшой клан детей священников, и он, сын сапожника, опоздавший к первому знакомству, мог ожидать любых каверз от этого уже сложившегося сообщества.
Он уже знал, как могут быть жестоки сверстники, насмехавшиеся над следами его болезни, отметившей лицо; и левой рукой он придерживал полу архалука не потому, что под ней скрывалась рукоять шпаги, — рука плохо слушалась, а его гордость не позволяла ему давать повод для насмешек. Однако юные поповичи не были искушены самоуверенностью слуг кардинала Ришелье; они приняли новичка с любопытствующим и бесхитростным простодушием.
«Ни одного ученика в архалуке ни в нашем, ни в каком-либо другом училище не было, — продолжает Вано. — Ни сапог с высокими голенищами, ни фуражек с блестящими козырьками, ни широких поясов ни у кого из наших сверстников не было. Одежда Сосо, которую он носил в то время, была совершенно непривычна для нас. Учащиеся окружили его и щупали его архалук, пояс, фуражку и сапоги с голенищами».
Очевидцы вспоминали, что во время учебы в училище Иосиф Джугашвили был одним из самых опрятных учащихся. Несмотря на ограниченный заработок, мать не скупилась на его одежду, и он «выглядел всегда чистеньким и аккуратным». Летом он носил белую парусиновую рубаху и такие же брюки. В зимние дни ходил «в хороших сапогах и в пальто из серого кастора или в полушалевой одежде», на голове — картлийская круглая шапка или фуражка.
Впрочем, Сосо был даже немного щеголь: «Синее пальто, сапоги, войлочная шляпа и серые вязаные рукавицы. Шея обмотана красным шарфом». И, пожалуй, не случайно позже, в документах царской охранки, за ним закрепилась негласная кличка — «интеллигент». Шарф был своеобразной детской гордостью... Он ходил в школу, перевесив через правое плечо сумку из красного ситца, в которой лежали книги и ломоть хлеба.
Позже, умудренный опытом жизни, Сталин не утерял вкуса в оценках рациональности «моды». Во время войны в Красной Армии вводили погоны и новую форму; Буденный возражал против гимнастерок, кое-кто не соглашался с погонами. На некоторое время кабинет Сталина превратился в выставочный зал — мундиры, эполеты, аксельбанты, ленты через плечо. «А какая была форма в царской армии?» — спросил Сталин; принесли китель с капитанскими погонами. «Сколько лет существовала эта форма?» — поинтересовался он. Ему пояснили, что несколько десятилетий; изменилось только количество пуговиц на кителе — было шесть, стало пять. «Что ж мы будем изобретать, если столько лет думали и лишь одну пуговицу сократили! Давайте введем эту форму, а там видно будет», заключил нарком обороны.
Учеба не принесла мальчику разочарования. В 1889 году, успешно закончив подготовительный класс, он был принят в духовное училище. Из пятнадцати педагогов Горийского училища можно выделить Сапара Мгалоблишвили, ставшего позднее писателем, и Георгия Садзагешвили. Последний, будучи активным сторонником автокефалии грузинской церкви, в 1917 году был избран первым католикосом — патриархом Грузии под именем Кирон II.
Однако первым учителем Сосо стал преподаватель старшего подготовительного класса Захарий Алексеевич Давиташвили. Он происходил из дворян Горийского уезда и был племянником писателя Шио Давиташвили, просидевшего за причастность к народовольческому кружку полтора года в Метехском замке. Много лет позднее, в сентябре 1927 года, Екатерина Джугашвили писала За-харию Алексеевичу «Я хорошо помню, что Вы выделяли моего сына Сосо, и он не раз говорил, что Вы помогли ему полюбить учение и именно благодаря Вам он хорошо знает русский язык. Вы учили детей с любовью относиться к простым людям и думать о тех, кто находился в беде».
Все это так, но немец Густав Хильгер в своей книге «Сталин» роняет замечание, что «детство Сталина прошло в условиях материальной и духовной нищеты». Но это выношенное в кабинете заключение не согласуется с фактическими сведениями. Грузия — страна богатейшей, своеобразной и яркой культуры, и во времена детства Сосо, когда не было кино и телевидения, над народными умами властвовал дух фольклора.
Герои легенд, знакомые мальчику из рассказов старших, находились рядом с ним, на родной земле, — еще в раннем детстве он слушал сказки матери и бабушки. Сосо был внимательным и благодарным слушателем. Он впитывал легенды о том, что здесь, близ Гори, в ущелье Амиран, подобно греческому Прометею, был прикован богами к скалам за то, что отдал огонь людям; а в стенах Сурам-ской крепости был живым замурован юный Зураб, «пожертвовавший собой, чтобы крепость была достроена»; а на дне Базалетского озера «спит в золотой колыбели младенец», и когда он проснется, Грузия обретет счастливую жизнь.
