У советских танков БТ-7 и Т-26, которые преобладали в Красной Армии в начальный период войны, гусеницы были ничуть не шире, чем у немецких Т-III и Т-IV.
Существует широко распространенное утверждение, что вермахт имел гораздо более высокую степень моторизации. Это утверждение усиленно поддерживается советскими мемуаристами, пытающимися оправдать свои тяжелейшие поражения летом и осенью 1941 года. Мол, вермахт весь сидел на машинах, и немцы в хорошую погоду легко могли маневрировать силами и средствами в любом направлении. Если это так, то действительно распутица должна была лишить вермахт этого своего главного преимущества – высокой подвижности. Ни на что так грязь не действует, как на автотранспорт.
Мы установили, что основу сил вермахта составляли пехотные дивизии. Посмотрим, что из средств подвижности имелось в пехотной дивизии вермахта. Данные возьмем из книги немецкого генерала Мюллер-Гиллебрандта «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.», которая в мире признана как самый полный и точный справочник по вермахту.
Итак, в пехотной дивизии первой волны имелись:
– 4 842 лошади;
– 394 легковых автомобиля;
– 615 грузовых автомобилей;
– 3 бронетранспортера;
– 527 мотоциклов.
Всего 6 381 средство подвижности, из них механических 1539.
Следовательно, подвижность немецкой пехотной дивизии на 76 процентов определялась лошадьми и лишь на 24 процента механическими средствами. Отсюда следует вывод, что при наступлении распутицы подвижность пехотной дивизии может снизиться не более чем на четверть, причем по тяжелым боевым средствам это снижение подвижности будет еще меньше, поскольку артиллерия в пехотной дивизии не на механической, а на конной тяге.
Рассмотрим, как обстояло дело с подвижностью в Красной Армии на примере стрелковой дивизии штата 04/400-416 от 5 апреля 1941 г.
Итак, в советской стрелковой дивизии имелись:
– 3039 лошади;
– 19 легковых автомобилей;
– 539 грузовых и специальных автомобилей;
– 99 тракторов.
Всего средств подвижности 3696, из них 657 механических. Получается, что на 82 процента подвижность стрелковой дивизии определяется лошадьми и на 18 процента механическими средствами подвижности. Следовательно, в случае распутицы подвижность советской стрелковой дивизии снижается на 18 процентов.
Таким образом, распутица снижала подвижность немецкой пехотной дивизии на 24 процента, советской стрелковой дивизии на 18 процентов. Разница, как видим, имеется, но не столь уж и значительная.
А вот что пишет в своих мемуарах гауптманн артиллерии Г. Биддерман, в июне 1941 года гефрайтер – наводчик противотанковой 37-мм пушки 14-й противотанковой роты 438-го пехотного полка 132-й пехотной дивизии 34-го корпуса, который находился в резерве группы армий «Юг»:
«Мы удивились тому, как хорошо была моторизована Советская армия. Наша артиллерия была представлена в основном орудиями на конной тяге, как во времена Первой мировой войны»
Эти бесхитростные строки свидетельствуют о том, что тяга советской артиллерии в значительной мере была механизированной и была выше, чем у вермахта. Настолько выше, что для своего орудия немецкие артиллеристы отыскали советскую полуторку, которую автор почему-то называет «Фордом», и о которой он отзывается очень уважительно.
А вот что он пишет перед этим:
«Наш поход продолжался всю первую половину июля… Вдоль обочин то здесь, то там попадались перевернутые тягачи с прицепленными к ним полевыми орудиями».
Заметим, не конные упряжки, а тягачи. Получается, что советской артиллерии бездорожье и распутица должны были мешать гораздо больше, нежели немецкой и от нее она проигрывала в подвижности больше.
И так, осенняя распутица 1941 года, несомненно, повлияла на ход боевых действий, но она не могла стать решающим фактором в торможении разбега вермахта. Красная Армия могла выиграть за счет распутицы не более 6 процентов подвижности. И то только по пехоте. По артиллерии она проигрывала из-за бездорожья. Вот и все. Эти 6 процентов в оперативно-тактическом плане не могли оказаться решающими в ходе и исходе битвы под Москвой.
Любопытно и другое. Описывая дальнейший ход войны, немецкие мемуаристы о факторе распутицы практически больше не упоминают. А что, весной 1942-го ее не было? Когда 6-я армия мчалась к Сталинграду, ее тоже не было? А 1943, 1944-й – в эти годы не было ни весны, ни осени? С осени 1944 года вермахт только обороняется, а Красная Армия резко нарастила свою моторизацию (в том числе и за счет больших поставок автотранспорта по ленд-лизу). Почему же, когда роли поменялись – распутица и бездорожье ничуть не мешают Красной Армии успешно наступать?
Были и весна и осень, и распутица тоже была. Только теперь ее в планах кампаний учитывали не только советские, но и немецкие генералы. Интересно получается – советские бездарности распутицу учитывали всегда, а немецкие военные гении стали принимать ее во внимание только, когда крепко получили по носу.
А в 1941 году гениальные гитлеровские фельдмаршалы распутицу в расчет не приняли. Не знали, что в России не развита дорожная сеть и что осенью у нас грязь непролазная? Не могли не знать. Многие из них воевали на этих же территориях еще в Первую мировую войну. Напомню, что солдаты кайзера дошли тогда и до Ростова, и до Риги, и до Киева, и до Минска. Пренебрегли этим фактором? Несомненно. Ну и где тогда их гениальность, высочайшее стратегическое мышление, тактическая грамотность? В чем она состоит?
Не грязь остановила дивизии вермахта у стен Москвы, а нечто иное. А вот это нечто иное стыдно признать битым немецким фельдмаршалам. Стыдно признать, что их победили сталинские «бездарные лапотные малограмотные» маршалы.
И опять-таки любая грязь и распутица очень даже могут снизить темпы наступления. Но ни бездорожье, ни раскисшая почва убивать немецких солдат не умеют, сжигать танки вермахта не могут. А немцы несли потери и немалые. Рассмотрим служебный дневник начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Ф. Гальдера. Эти записи он аккуратно вел ежедневно вплоть до дня снятия с должности.
« Потери к 4 июля 1941 года. Убито 524 офицера и 8362 солдата. Ранено соответственно 966 и 28 528».
Кто все эти две недели убивал немецких солдат?
А вот запись от 4 июля 1941 года:
« Штаб танковой группы Гота (3-я танковая группа группы армий «Центр») доложил, что в строю осталось лишь 50 % штатного количества боевых машин».
Что стало с остальными? Неужели все они утонули в полесских болотах или все поломались на русском бездорожье? Тогда действительно причиной основных потерь немцев, во всяком случае, танков, стал «генерал Грязь». Выходит, теперь Красной Армии и волноваться, и драться вовсе не стоит. Еще две недели – и немцы вообще без танков останутся.
Однако даже по записям Гальдера, которые пестрят заметками типа «противник ожесточенно сопротивляется», «противник переходит в контратаки», видно, что это не так. Относительно бездорожья он пишет, что на Южной Украине дороги в очень плохом состоянии, что снижает темпы наступления. Снижает, но не более того.
« Потери к 6 июля 1941 года. Убито 1 403 офицера и 11 822 солдат. Ранено соответственно 966 и 28 528. Пропало без вести 3 961 человек, в том числе 66 офицеров». Несложно догадаться, что большая часть из них в русском плену.
А вот любопытная запись от 18 июля 1941 года: « …Боевой состав подвижных соединений: 60 процентов штатного состава». Получается, что танковые и моторизованные дивизии потеряли почти половину своих сил. А ведь это разгар лета. Нет ни морозов, ни осенней грязи. Кто угробил половину немецких танков?
23 июля 1941 года: « …Пехотные дивизии укомплектованы на 89 процентов. Моторизованные и танковые дивизии укомплектованы на 50 процентов. Некоторые дивизии имеют еще меньший процент укомплектованности».
Заметим, что все это время немцы наступают, а, следовательно, все подбитые, застрявшие, утонувшие танки остаются на их территории. Если танк возможно отремонтировать и восстановить, то немцы так и делали. Положение танкистов РККА куда хуже. Любой сломанный танк и даже просто застрявший, и который своими силами невозможно вытащить или отремонтировать за короткое время, можно считать потерянным безвозвратно. И все же половина немецких танков была сожжена. Кто это сделал? «Генерал Грязь»?
24 июля Гальдер помечает, что исчерпан весь резерв офицерских кадров (2 тыс. человек). Куда девались те офицеры, должности которых пришлось замещать резервными. Объелись белорусской курятины? Опились украинскими сливками? Сбежали с фронта? Разбрелись по русским деревенским хатам?
17 августа Гальдер подводит итоги потерь с 22 июня по 30 июля 1941 года.
« Убито 3292 офицера и 64 778 солдат, ранено соответственно 7964 и 224 364. Пропало без вести 315 офицеров и 176 760 солдат».
Конечно, Красная Армия за этот же период понесла куда большие потери, но этой дорогой ценой тормозила, выматывала вермахт. Гальдер уже подсчитал, что при таком темпе потерь к 1 октября они исчерпают весь резерв личного состава.
