А вот племянник «казака Байды» воевода Русский[23] Константин Константинович первым в роду Вишневецких в 1595 г. перешел в католичество.
Другой знаменитый представитель рода Вишневецких – Иеремия-Михаил – в 1631 г., в возрасте 19 лет, после учебы у иезуитов перешел в католичество, за что был проклят своей матерью. Иеремия, или, как его звали казаки, Ярема, стал палачом украинского народа в ходе войны с Богданом Хмельницким. Замечу, что Ярема командовал не королевской, а собственной частной армией.
Сын же Яремы Михаил-Томсен (1640–1673) в 1669 г. был избран королем Речи Посполитой.
А теперь перейдем к еще более знаменитому польскому аристократическому роду – князьям Острожским.
Острожские – потомки русских галицких и волынских князей – получили прозвище по городу Острогу. Князь Константин Константинович Острожский приютил бежавшего из Москвы первопечатника Ивана Федорова, напечатавшего в Остроге в 1581 г. Острожскую Библию. В конце XVI в. князьям Острожским принадлежало 24 города, 10 местечек и более 100 сел и деревень. Острожские решительно поддерживали православную церковь в борьбе с униатами.
Увы, сын Константина Константиновича Иван (1554–1620) после учебы в иезуитской коллегии первым в роду принял католичество и стал называться Янушем.
Дочь Януша Анна-Алоиза основала в Остроге иезуитскую коллегию и, изгнав из своих имений 40 православных священников, отдала ксендзам их приходы, а затем вышла замуж за графа Яна Ходкевича – знаменитого польского полководца. Замечу, что русско-литовские дворяне Ходкевичи несколько столетий были православными, но, в отличие от других русских дворянских родов, во второй половине XVI в. перешли в кальвинизм, а уже в начале XVII в. – в католичество. Сам Ян Ходкевич получил образование в иезуитской коллегии в Вильно и тоже стал католиком.
Князья Друцкие были Рюриковичами – потомками короля Даниила Галицкого и, соответственно, православными. Так, князь Павел Григорьевич Друцкий-Любецкой в 1617 г. основал в городе Луцке (Западная Украина) православное братство, а его родной брат Иван стал католиком Яном. Сын же Ян Григорьевич, тоже Ян, подался в монахи ордена иезуитов.
Князь Андрей Курбский в ВКЛ активно боролся против засилья католиков, но, увы, его потомки после смерти отца перешли в католичество.
В первой четверти XVII в. католичество принимают представители знатных русских родов – князья Януш Заславский, Петр Збаражский, Самуил и Карл Корецкие, Симон Сангушко и т. д. Напомню, что и тысячи простых православных шляхтичей «добровольно-принудительно» перешли в католичество.
К середине XVIII в. в Малой и Белой России богатых православных шляхтичей можно было пересчитать по пальцам. Наиболее известный из них киевский воевода Адам Григорьевич Кисель. Он верно служил польскому королю и выступал против национально-освободительной борьбы малороссийских казаков. В итоге он заслужил ненависть украинского народа и подозрения шляхты в связях с Хмельницким.
Ряд историков считает последним русским шляхтичем Даниила Братковского. Он был прекрасно образованным православным человеком. В книге «Мир, пересмотренный по частям» он изобличает пороки шляхты – пьянство и продажность: «…не наука, не заслуги, а деньги у нас господствуют, говорит он. Кто заплатит или угостит, тот прав в суде, тот слывет Демосфеном на сейме, тот получает староства и должности, тот везде пользуется почетом и уважением, если он горд, то имеет право презирать каждого, хотя бы умнейшего, бедняка. Остальные же только и делают, что пьют, дерутся да ищут кому бы продать свой голос на сейме или свое мнение в суде. Безнравственность растлила все шляхетское общество, семью и государство: красноречие заменяется скучным риторством, честность – мошенничеством, правосудие – сутяжничеством. Казну грабят сборщики податей, войско без жалованья – грабит свой же край. Равенство шляхетское – только фраза, покрывающая олигархические замашки богатых панов. “Вольности шляхетския” состоят в том, что шляхтич может чинить зло и не подчиняться даже требованиям разума. Крестьяне порабощены окончательно; даже, смешно сказать, боль их пан обращает в статью дохода для себя, ибо если двум крестьянам случится подраться, то штраф за нанесенные побои шляхтич забирает себе. Русский элемент до того подавлен, что “если русин нуждается в чем-нибудь, то он должен притаиться, льстить, и успевает только в таком случае, если в нем русина не узнают”»[24].
Поначалу Братковский пытался защитить православие в Киевском и Волынском воеводствах, но, увы, сделать это в Речи Посполитой было невозможно. Тогда Братковский поддержал движение белоцерковского полковника Семена Палия и даже в начале 1702 г. встречался с ним в Фастове.
В октябре 1702 г. волынская шляхта схватила Братковского. Даниила зверски пытали и 26 ноября 1702 г. казнили на Луцком рынке.
И вот когда Екатерина Великая изъявила желание создать в Польше конфедерацию дворян-диссидентов, ей доложили, что дворяне-протестанты есть, а православных польских дворян, увы, нет.
Можно согласиться с марксистами в целом, что историю делают массы. Но в Средние века историческим процессом управляли князья и дворяне. Именно они были лицом страны. Дворяне открывали заморские страны, они или по их заказу создавали шедевры архитектуры, живописи и т. д. Дворяне сами писали или заказывали книги, финансировали науку и т. д. А на Украине деятельность дворянства в литовский период почти неизвестна, а в польский период дворянство полностью полонизировалось. Малороссами остались лишь селянство и часть мещанства.
Официальные белорусские историки в 1991–2014 гг. нашли выход для заполнения вакуума в белорусской истории в период между литовским завоеванием и присоединением Белой Руси к империи Екатериной Великой.
Они взяли и записали чохом всех польских феодалов в коренные белорусы вне зависимости от их национальности – поляков, русских, литовцев, немцев и др. Главное, чтобы пан на территории современной Беларуси имел поместье или прожил там несколько лет. Загляните в большой энциклопедический словарь «Асветнiки землi Белорускай» (Минск, 2001). Там свыше 90 % «асветнiков» имели родной язык польский, на нем же писали и говорили в обществе.
Украинские историки из-за постоянных конфликтов малороссов и запорожских казаков с ляхами не решились пойти по белорусскому пути. В результате щирые профессора извиваются, как ужи на сковородке. Мол, князь Дмитрий Вишневецкий – природный украинец, борец за незалежность, а его близкий родственник Ярема Вишневецкий – стопроцентный поляк и кат украинского народа.
Все, что осталось в остатке у щирых мифотворцев, – это казаки, атаманы и гетманы. Вот они-то в XVI–XVIII вв. только и боролись за незалежную Украину. Но написать об этом им было недосуг. Они насмерть дрались и саблями, и перьями за местечки, маятности, луга, городки и должности. Клялись жизнь положить за веру православную, а затем жгли православные монастыри и вырезали монахов. В борьбе с конкурирующими полковниками и гетманами они продавали тело и душу польским панам, русским царям, крымским ханам, турецким султанам, шведским королям… да хоть черту лысому!
Глава 3. Антиколониальные восстания Гетмана Мазепы
Сразу оговорюсь: название главы – не мое ноу-хау. В целом ряде школьных учебников Украины под таким названием даются события Северной вой ны (1700–1725): «Антиколониальные восстания Ивана Мазепы против Московии» и др.
Надо ли говорить, что современные украинские историки объявили Северную войну чужой, противоречащей интересам народа и т. п. Ну и мы не будем касаться аспектов этой войны, не относящихся к Малороссии, а интересующихся я отсылаю к своим книгам «Северные войны России» (Минск.: Харвест; М.: АСТ, 2001), «Мифы и реалии Полтавской битвы» (М.: АСТ, 2010), «Швеция. Гроза с Балтики» (М.: Вече, 2008).
Мы же начнем рассказ с 11 сентября 1708 г., когда шведское войско остановилось у Старишей – пограничного городка, раскинувшегося по обе стороны большой дороги на Москву. Отсюда до Смоленска было всего около 14 верст.
Четыре дня Карл XII оставался в нерешительности. По приказу Петра I русские разоряли собственную страну так же, как и Польшу. Чтобы не быть голословным, приведем цитату из указа Петра: «Ежели же неприятель пойдет на Украйну, тогда идти у оного передом и везде провиант и фураж, також хлеб стоячий на поле и в гумнах или в житницах по деревням (кроме только городов)… польский и свой жечь, не жалея, и строенья перед оным и по бокам, также мосты портить, леса зарубить и на больших переправах держать по возможности». Нарушителей ждала суровая кара: «…сказать везде, ежели кто повезет к неприятелю что ни есть, хотя за деньги, тот будет повешен, також равно и тот, который ведает, а не скажет». В другом указе царь велел не вывезенный в Смоленск хлеб «прятать в ямы», а «мельницы, и жернова, и снасти вывезть все и закопать в землю, или затопить где в глубокой воде, или разбить», чтобы «не досталось неприятелю для молонья хлеба». Генерал-поручик Бауэр получил аналогичный приказ Петра: «…главное войско обжиганием и разорением утомлять».
