Специально изготавливали обрядовые куклы для лечебной и апотропейной магии с целью избавиться от болезни, других несчастий. В Пермском Прикамье в случае, если ребёнок не спал ночью, считалось, что спать ему не даёт полуночница. Тогда готовили куклу-полуночницу и помещали в зыбке с ребёнком. В Суксунском районе полуночницу выполняли из двух крестообразно соединённых щепок. В Усольском районе готовили тряпичную куклу: «Из тряпки куклу свернут, под подушку ребёнку положат со словами: „Как кукла спит, так и ты (имярек) спи“» (г. Усолье)[82]. В других вариантах куклу помещали только девочке: «Есть ещё полуношница, мает ребёнка. Ребёнок ночами ревёт. Если парень, то топорик делают из дерева маленький и кладут ему под подушку, а если девка – куклу сошьют маленькую и кладут тоже под подушку. Чтобы не маяла полуношница: „Господи, меня благослови, не май, полуношница, люби нашего ребёнка“» (Усольский район, с. Поселье)[83].
Кукла, выступающая во многих ритуальных ситуациях двойником и заместителем человека, могла использоваться и во вредоносной магии: «Парень был в деревне, дружил с одной девчонкой. А ево в лес послали, а девка-то дома осталася. А там мордвинки были – девки, одна – хорошенькая девушка. Он с ей познакомился, подружился и её из лесу-то увёз домой и женился на этой мордвинке. А та девка-то, значит, она осердилася на ево и чё-то вот сделала – куклу из тряпок сделала и всю её нитками смотала и ету куклу им в колодец бросила. И ета девка-мордвинка, значит, хорошушша-баскушша была, полнушша – и как снег тает и тает, а ребят рожала, детей. Значит, тает и тает, и он её во все больницы вывозил – никаку боль не признают: здорова. Он повёз её – у нас один старичок лечил в Уинске от болей-то. Он повёз к этому старичку, а старичок уже ли старый стал, лечить-то не стал, не занялся и только сказал, только колодец, гыт, вычистите. А он работал тракторным бригадиром, Лёнька-то. Теперича вот насосы, а раньше-то не было, ну, там у трактористов чё-то было тракторно-то, он – трактор, да покачали воду-ту насосом-то каким-то, из колодца-то. И всю воду выкачали из колодца-то, и эту куклу-то на дне нашли и вынули. Да. Эту куклу-то вынули и поехали к старику-то. „Вот чё, вот чё мы нашли“. – „Сожгите скорее! На костре!“. Ну, они эту куклу сожгли, потом девка стала поправляться. А я там вот жила, и ето через дом – свадьба, опять в Медянку дочь отдают, а они свои – Лёнька-то, а я про Машу-то всё спрашивала у людей-то – „да поправляется, получше стало“. Я пришла на почеглазно-то, они тут с мордвинкой. Я поглядела, да я вовсе не узнала её, она толстушша, здоровушша – при кудрях сидит. „Я! Ешшо, – говорит, – не умертвили меня!“ Вот кака бабишша стала. Вот что люди знают!..» (Уинский район, с. Воскресенское)[84].
В хозяйственной магии также известно использование куклы: «Строится, бывает, хозяин, плохо рассчитатся за работу с плотниками. Дак плотник ткнёт безымянный палец иголкой, из чурки куколку вырежет, раскрасит её кровью-ту. В срубе, в бревне дырку провернёт и туда эту куклу запихат, и она будет ночами свистеть. Пока по его не придут снова» (Кишертский район, с. Молёбка)[85]. В данном контексте кукла выступает в качестве вместилища духа. На коми-пермяцких материалах известно, что такая кукла с течением времени становится злым духом – кикиморой[86].
Обрядовое использование антропоморфных изображений характерно для народного календаря русских Прикамья. Общераспространённым является изготовление куклы или чучела в масленичной обрядности. Календарной традиции Прикамья посвящено достаточное количество исследований[87], поэтому приведём лишь некоторые примеры. Варианты изготовления масленичного чучела не были едиными в локальных традициях. В деревне Андреевка Ординского района чучело готовили из нескольких снопов, на которые надевали одежду: «На горе делают шалаш в виде чучела из соломы, из снопов сделают; нарядят, в какую-нибудь тряпку нарядят; поджигают в двенадцать часов ночи или вечером. Всяко пели, плясали…» (Ординский район, д. Андреевка)[88]. Чучело готовили из обмолоченного снопа: «Сноп изрядишь, чучело сделаешь; надеваешь юбку на него…» (Кишертский район, с. Меча)[89]. Часто основой для чучела становились жерди, которые обматывали соломой и придавали им антропоморфный облик: «Масленка – как чучело. Две палки возьмут и вокруг соломой обматывали, голову круглую из соломы, сверху шапку или платок и одежду, пальто или чё, а сверху ещё соломой» (Чайковский район, д. Ольховка)[90]. Своеобразным был вариант масленичного чучела в Гайнском районе: «В Масленицу, особенно в последний день… Куклу делали: возьмут пень, фуфайку на него наденут, факел зажгут. Горит, и ладно, весело всем было…» (Гайнский район, п. Сёйва)[91]. Большинство примеров раскрывает женскую ипостась масленичной «куклы»: «Делали чучело: солому завяжут, платок оденут, как женщину. В рост человека» (Чернушинский район, д. Ореховая Гора)[92]. Известны примеры и мужского «варианта» масленичного чучела: «Соломенное чучело делали, одежду соломой набивали. Штаны, пинджак, шапка, как мужик» (Ординский район, с. Красный Ясыл)[93]. Некоторые информаторы отмечают изоморфность мужской и женской ипостаси масленичного чучела: «Чучело жгли, снарядят его, как мужика или как бабу. Это в воскресенье вечером» (Куединский район, д. Пильва)[94]. Известны примеры, когда чучело готовили парой: «Масленка едут. Сверху делают, раньше-то лапти носили, так лапти повесят красными поясками, человека делают из соломы, двух – мужчину и девку. Дают им полотенце на руку. Мужик один бок дёржит, правый бок ли что ли, второй бок девка дёржит». (Гайнский район, п. Чуртан)[95]. В Оханском уезде вспоминали, что раньше на Масленицу возили две какие-то деревянные статуи и плясали вокруг них[96]. Изоморфность мужской и женской персонификации Масленицы характерна и для масленичного ряженья в Прикамье, как и в целом для восточнославянских традиций представления Масленицы[97].
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Морозов И. А. Феномен куклы в традиционной и современной культуре (кросс-культурное исследование идеологии антропоморфизма). Автореферат на соискание учёной степени доктора исторических наук. М., 2010. С. 1–5.
Фёдорова Н. В. Новые находки мелкой антропоморфной пластики на поселениях конца I тыс. н. э. в Среднем Приобье // Вопросы археологии Приобья. Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 1979. С. 145; Адамов А. А. Глиняная антропоморфная фигурка из Прииртышья // Обские угры. Материалы II Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири» (12–16 декабря 1999 г., Тобольск). Тобольск-Омск: ОмГПУ, 1999. С. 218.
Крыласова Н. Б. Археология повседневности. Материальная культура средневекового Предуралья. Пермь: ПГПУ, 2007. С. 309.
Талицкий М. В. Верхнее Прикамье в X–XIV вв. // Материалы и исследования по археологии Урала и Приуралья. МИА № 22. М.: Изд-во АН СССР, 1951. С. 64, рис. 32/5.
Крыласова Н. Б. Керамические статуэтки из средневековых поселений Пермского Предуралья // Удмуртской археологической экспедиции 50 лет. УдИИЯЛ. Ижевск: УдИИЯЛ УрО РАН, 2004. С. 321–330; Крыласова Н. Б. Археология повседневности. Материальная культура средневекового Предуралья. Пермь: ПГПУ, 2007. С. 307–316.
Кернер В. Ф. «Укрощение строптивой»: образ женщины в пластике Северной Евразии // Северный археологический конгресс. Доклады. Екатеринбург – Ханты-Мансийск, 2002. С. 122.
Имеются в виду ананьинские статуэтки.
Кернер В. Ф. Указ. соч. С. 124–130.
Косарев М. Ф. Западная Сибирь в древности. М.,1984. С. 193.
Слюнин Н. В. Среди чукчей. Землеведение. Кн. IV. 1895; Богораз В. Г. Очерк материального быта оленных чукчей. Сб. МАЭ. Т. II, 1901. С. 48.
Мифология манси. Энциклопедия уральских мифологий. Т. II. Новосибирск: Институт археологии и этнографии СО РАН, 2001. С. 117–120.
