Ричард послушался. Святыни, такие заманчивые, когда о них думалось издалека, уже не вдохновляли. В конце концов, ну что такое гроб?
Из похода в родные замки вернулись немногие. Было много слез и недоразумений: кто потерял ключ, кто нашел пояс уже открытым...
С тех пор жены с подозрением относятся к проектам мужчин, а мужчины неустанно совершенствуют изделия из металла.
Мужчины всегда с пониманием относились к вопросу о равных правах женщин.
Остро встал он и во время святой инквизиции. Мужчин жгли, в горло им вливали свинец, подрезали сухожилия на ногах. Придумали "испанский сапог" – в ногу загоняли стальные гвозди. Женщины оставались в стороне.
Увидев по статистическим отчетам, что процент замученных еретичек отстает, инквизиция поручила двум монахам подработать инструкцию.
Она получила название "Молот ведьм". В документе подробно объяснялось, как распознать колдуний, как их допрашивать, и, наконец, как отправлять на тот свет.
Запылали костры. Процент быстро пошел вверх.
Наибольшую трудность представляло, естественно, распознание.
Если соседка не отвечала вам взаимностью, вы шли в соответствующее районное отделение инквизиции и докладывали: такая-то, мол, занимается черной магией.
Обвиненную тут же забирали.
От выламывания рук и приложения огня к ногам быстро отказались – женщины теряли сознание. Популярность приобрела вода – заподозренную бросали в реку и смотрели: выплывет или нет? Выплывет, значит, ведьма. Нет – извините, ошибка, жаль, ишь, какая была пухленькая!
Только наладили было дело, как снова вмешалась статистика: в Европе упала рождаемость. Последней попыткой довести дело с ведьмами до конца было указание папы римского: женщин, заподозренных в сношении с нечистой силой, свозить в Нидерланды и там на высочайше указанных весах взвешивать. Тех, кто весил меньше сорока килограммов, сжигать, кто больше – отпускать на свободу.
Надо сказать, что какой-то резон в этом был: пухленьких не трогали.
Человечество шло к истине на ощупь.
Тимур – повелитель всей Средней Азии, был хром на одну ногу. Кроме того, он был некрасив и имел сволочной характер. Со временем повелитель стал замечать, что его окружают одни льстецы и подхалимы.
– С чего бы это? – спросил Тимур придворного мудреца.
Тот пал ниц.
– О, Небесный Гром, – сказал мудрец, – когда ты начинал царствовать, у тебя было двенадцать министров, один умнее и независимее другого. Что ты сделал с ними? Десятерым отрубил головы, один, самый старый, скончался от инфаркта; последнего, правдивейшего из правдивейших, сослал.
– Получается нехорошо, – согласился Тимур, – надо кончать эти необоснованные репрессии. – И он послал вооруженных всадников, разыскать и привести к нему сосланного.
– Доставить живым или мертвым, – уточнил начальник канцелярии.
Отряд, посланный на поиски, умчался.
Министра нашли, удавали и положили в мешок.
Когда мешок был привезен Тимуру, великий хромец даже всплеснул руками:
– Ну, что за народ! – сказал он. – Ничего нельзя приказать. Вот и стань тут либералом. Нет, уж пусть все будет как было.
Все так и осталось.
Механик и астроном Галилей всю жизнь посвятил изучению движения небесных тел.
Первым делом он соорудил телескоп. Через увеличительные стекла хорошо были видны загадочные пятна на Солнце, тоненькая черточка пересекающая Сатурн и крупная, как горошина, утренняя звезда Венера.
– Ишь ты, какие они все разные, и не движутся скопом, как звезды, каждая по-своему, – размышлял над движением планет ученый. Он сидел на чердаке, выставив трубу в окошко. – Во всем этом чувствуется какой-то закон!
– Вам пицца с грибами, в кувшинчике красное палермское, – доложила, поднимаясь к нему под крышу, служанка. – Матушка велела передать.
Грибы в лепешке образовывали маленькую Вселенную.
– Так, так, так, – сказал Галилей и принялся царапать что-то вилкой на столе. Служанка с уважением смотрела на загадочные цифры, крючки и черточки.
Когда из печати вышел его ученый трактат, мир с удивлением узнал, что в центре Вселенной находится Солнце, а Земля вместе с другими планетами только вращается вокруг нее.
– Ай, ай, ай, а мы то думали, что все вокруг нас, – огорчились обыватели, но у них было много дел: кому надо было отправлять товары во Францию, кому в Америку, у кого инквизиция собиралась сжечь родственника.
По-настоящему всполошилась только церковь.
– Опять эти идеи насчет устройства Вселенной. Ведь сказано раз и навсегда: хрустальные сферы, мир в шесть дней, человек – венец творенья... Подать сюда этого механика!
Устроили суд. На суде Галилей толково и доступно изложил свои доводы.
В зале было жарко, горели свечи, летучие мыши висели под потолком.
– Формулы, которые вы нам написали, может быть и верны. В ваш телескоп я сам смотрел, действительно у Юпитера четыре спутника. Но это ничего не доказывает. Вы портите Священное писание, – сказал Председатель суда. – Как думаете, коллеги? Пожалуй, этого человека надо сжечь.
– Сжечь, сжечь, – зашумели церковники. – Хотя, сожжешь – шум по всей Европе... Может вы, гражданин одумаетесь? Да не тычьте нам в нос ваши схемы. Лучше подумайте о своих близких.
"И, верно, сожгут, – подумал Галилей. – Пропади все пропадом. Главное-то уже сделано, люди узнали истину. Что еще нужно?"
И он, преклонив колена, а может быть подняв вверх руки – на все тогда был установлен ритуал – отрекся от своего учения. Его взяли под микитки, вывели из зала и отправили в ссылку.
– А все-таки она вертится! – пробормотал, глядя ему вслед, председатель.
Но это было его личное мнение
Кстати, Галилей был не первым, с кем церковь сцепилась по вопросам астрономии. Началось с Коперника. Поляк еще раньше додумался, что в центре Вселенной стоит Солнце. Додумался, написал книгу и показал ее друзьям.
– Как бы у тебя не было неприятностей! – сказали те. – Напиши-ка, милый друг, предисловие. Мол, так и так, это всего лишь гипотеза, которая нуждается в проверке. Автор и сам понимает... Напусти туману!
– Ну, зачем же? – уперся ученый. – Какая проверка, когда и так все ясно? Важна суть, а она у меня изложена четко. Уже древние догадывались. Одни только солнечные и лунные затмения говорят, что Земля шар и что...
– Нет, вы только посмотрите на этого правдолюбца! – удивились приятели. – Древних что ли потащат в инквизицию? Слушай, что советуют умные люди. Напиши: буду благодарен за критику, каждое замечание будет учтено. Главное ведь не твоя паршивая книжонка, а все что вокруг нее: презентация, комментарии, сноски, рецензии, разговоры...
– Ох, не хочется!
– А на костер в пропитанном серой халате хочется?
Коперник сдался.
Когда книга вышла, реакционеры и церковники взвыли от злости:
– Вот жук! – сокрушались они. – Земля вращается вокруг Солнца!
Ересь, а не придерешься – всего лишь гипотеза. Но народ-то из церквей уже бежит. Надо реагировать.
И они сожгли Джордано Бруно, который утверждал то же самое, что и Коперник, но в книге которого не было предисловия.
Шведский король Густав Адольф решил построить себе корабль. Он вел войну, которую историки окрестили потом тридцатилетней, и ему некогда было особенно рассусоливать с инженерами.
– Чтобы был самый быстрый, самый красивый, самый сильный – ну, и вообще, самый-самый! – сказал король и умчался воевать.
Инженерам ничего не оставалось делать, как выполнять прихоть короля. На корабле водрузили высоченные мачты. Пушек втащили полсотни. Всю палубу уставили статуями богов и героев. Богов позолотили, героям дали в руки венки и мечи.
Под такой тяжестью корабль осел.
Ко дню испытаний на набережной у дворца собрался весь Стокгольм.
Выбрали якорь, ветер надул паруса, корабль накренился и перевернулся.
Суд долго искал виновных. Их не нашли. Правда, одному из судей пришла в голову мысль, что нельзя быть сразу и самым сильным и самым быстрым и самым красивым, но он как-то не сумел связать ее с данным делом.
А короли оказывается не слушали инженеров уже в те забытые времена.
Арабский полководец Аль-Балути, прибыв на Кипр для завоевания острова, приказал сжечь все корабли. Солдатам некуда было деваться и они завоевали остров.
– Смотри! Придется отчитываться, – предупредили полководца друзья. – Пока мы тут побеждаем, рискуем жизнью, там при дворе халифа все-все про нас пишут. Вернемся, книги откроют и...
– Победителей не судят! – гордо ответил Аль-Балути и вернемся в Багдад.
– А где мои корабли, Аль Балути? – спросил его между прочим за ужином халиф.
– О, солнце Востока, – ответил полководец, – отправляя меня против неверных, ты требовал только одного – завоевать Кипр любой ценой. Я завоевал его. Остров у твоих ног.
