было. Вот что говорилось по этому поводу на Токийском процессе:
«Когда стало очевидным, что Япония вынуждена будет капитулировать, были приняты организованные меры, дабы сжечь или уничтожить каким-либо другим образом документы и другие доказательства плохого обращения с военнопленными и гражданскими интернированными лицами.
Японский военный министр приказал всем штабам армий немедленно сжечь все секретные документы. В тот же день начальник жандармерии разослал различным жандармским управлениям инструкции, в которых подробно излагались методы эффективного уничтожения большого количества документов. Начальник отделения лагерей для военнопленных [2] отправил 20 августа 1945 года начальнику штаба японской армии на острове Формоза циркулярную телеграмму, в которой предписывалось: “С документами, которые могут оказаться неблагоприятными для нас, если они попадут в руки противника, следует обращаться так же, как и с секретными документами, и по использовании уничтожать”. Эта телеграмма была отправлена в японскую армию в Корее, в Квантунскую армию, в армии в Северном Китае, Гонконге, Мукдене, на острове Борнео, в Таиланде, в Малайе и на острове Ява».
Очевидцы говорили, что Токио был окутан клубами дыма от сжигаемых в правительственных и военных учреждениях документов — заметались следы преступлений.
В этом же документе содержалась директива, адресованная лицам, совершившим военные преступления:
«Личному составу, который плохо обращался с военнопленными и гражданскими интернированными лицами или к которому относятся с большим недовольством, разрешается ввиду этого немедленно переехать в другое место или скрыться без следа».
Таким образом, японское Военное министерство, уничтожая документацию, компрометирующую власти Токио, одновременно приняло все меры, чтобы, с одной стороны, спасти военных преступников, а с другой — избавиться от опасных свидетелей.
Нацистские преступники на процессах в Нюрнберге и Токио отказывались признать себя виновными. Вряд ли они действительно считали себя белыми овечками, просто им, еще совсем недавно почитавшим себя за сверхлюдей, не хватило ни смелости, ни совести взять вину на себя. А впрочем, возможно, они действительно считали себя невиновными, ибо, как заявил адвокат Такаянаги, объясняя мотивы преступлений, совершенных немецкими и японскими военнослужащими, «такой вид действий может являться лишь отражением национальных или расовых особенностей. Преступления не меньше, чем величайшие произведения искусства, могут выражать характерные черты, отражающие нравы расы…»
Иными словами, совершая кошмарные злодеяния, подсудимые просто воплотили в себе характерные черты «расы Ямато» и «нордической расы». А их преступления, если следовать логике адвоката, можно сравнивать «с величайшими произведениями искусства».
Что же тут еще добавить? Разве что процитировать приговор Токийского трибунала в той части, где говорилось о преступлениях против законов и обычаев войны, о том, что нельзя назвать иначе, чем нечеловеческие зверства:
«После тщательного рассмотрения и изучения доказательств мы пришли к выводу, что в таком приговоре, каким является настоящий приговор, невозможно полностью изложить всю массу представленных устных и документальных доказательств; для полного описания масштаба и характера зверств необходимо ссылаться на протокол заседаний трибунала.
Доказательства, относящиеся к зверствам и другим преступлениям против законов и обычаев войны, представленные трибуналу, устанавливают, что с начала войны в Китае до капитуляции Японии в августе 1945 года пытки, убийства, изнасилования и другие акты жестокости самого бесчеловечного и зверского характера широко практиковались японской армией и флотом. В течение нескольких месяцев трибунал принимал устные и письменные показания свидетелей, которые подробно сообщали о зверствах, совершенных на всех театрах войны в таком широком масштабе и, тем не менее, по одному и тому же образцу, что можно сделать только один вывод, а именно: совершение этих зверств либо секретно приказывалось, либо преднамеренно разрешалось японским правительством или отдельными его членами и руководителями вооруженных сил.
Безжалостные убийства военнопленных путем расстрелов, обезглавливания, утопления и другими методами; марши смерти, в которых военнопленных, включая больных, вынуждали проходить большие расстояния в условиях, которые не могли бы вынести даже хорошо натренированные войска; многих из военнопленных, которые отставали, конвоиры застреливали или закалывали штыками; принудительный труд в тропической жаре без защиты от солнца; полное отсутствие жилищ и медикаментов, во многих случаях приводившие к тысячам смертных случаев от болезней; избиения и пытки всех видов для получения сведений или признаний, или за мелкие проступки; убийства без суда пойманных военнопленных после побега и за попытку к бегству; убийства без суда захваченных в плен летчиков; и даже людоедство, — все это только часть зверств, доказательства о которых были представлены трибуналу.
Молодых людей в Японии учили на основе двух заповедей: первая — “величайшая честь умереть за императора”; вторая — “сдача в плен противнику является позором”.
Общей целью этих двух заповедей являлось то, чтобы внушить японским солдатам презрение к солдатам союзников, которые сдавались в плен, что, в нарушение правил войны, было продемонстрировано в их обращении с военнопленными.
К концу Тихоокеанской войны японская армия и флот дошли до людоедства и ели тела союзных военнопленных, которых они незаконно убивали. Эта практика имела место не без ведома и согласия командования японской армии и флота».
Одним из авторов расистской теории японского превосходства, «отцом японского фашизма», считается Сюмэй Окава. О нем стоит сказать отдельно — слишком важную роль играл он в становлении японского нацизма.
В 1911 г. Окава окончил философский факультет Токийского университета, специализировался в области классической китайской и индийской философии и религии. Участвовал в работе ряда националистических обществ. В 1918 г. вместе с радикалами создал Общество старых борцов («Росокай») — дискуссионный клуб, призванный объединить как «правых», так и «левых» радикалов националистической ориентации. В 1920 г. на основе «Росокай» было создано Общество сомневающихся («Юдзонся»), пропагандирующее экспансию в Китай.
С 1918 г. Окава занимал руководящие посты на Южно-Маньчжурской железной дороге.
В начале 1930-х гг. был одним из организаторов заговоров против власти. В 1934 г. предстал перед судом по делу об убийстве премьера Инукаи, совершенного двумя годами ранее, однако виновным был признан лишь в том, что его идеи и сочинения побудили мятежников к преступным действиям. В конце 1935 г., после краткосрочного тюремного заключения, вышел на свободу.
В скором времени «японский Геббельс», как его называли, возглавил «исследовательский институт», в котором изучалась и модернизировалась идеология агрессии и расизма. Окава — автор хрестоматии японской истории и целого ряда книг и статей, описывающих японский вариант расовой теории. Добиться превосходства «расы Ямато» над другими народами он призывал с помощью агрессивных войн.
Еще в 1924 году Окава опубликовал книгу «Азия, Европа, Япония», в которой доказывал, что, поскольку Япония, но мнению некоторых историков, первое государство, созданное на нашей планете, то ее божественной миссией является господство над всеми нациями. В качестве ближайшей цели автор ставил оккупацию всей Сибири и островов Южных морей. Он предсказывал войну между Востоком и Западом,
