Вот и выходит, что деревянный этот дом с антресолями - памятник строительного искусства, редкий теперь пример рядовой застройки Москвы первой трети XIX века. Так считал один из последних жильцов этого дома, академик Николай Николаевич Некрасов, кстати, много сделавший, чтобы сохранить постройку.
У дома - своя история. При последнем ремонте удалось сохранить старый паркет в гостиной, самой большой и светлой комнате. Потому, что красив и прочен, и потому, что по нему ходили многие интересные люди. В 1902 году поселился здесь профессор Московской консерватории, музыкант, дирижер, критик Николай Разумникович Кочетов, чьим мнением дорожили многие его современники. В частности, он дирижировал оперой Римского-Корсакова "Сервилья", и о нем композитор тепло отзывается в "Летописи моей жизни". С гимназических лет, как рассказала мне дочь Кочетова Александра Николаевна, ее отец дружил с Петром Лебедевым, ставшим великим физиком, и Александром Эйхенвальдом, также выдающимся физиком-экспериментатором. Оба они часто бывали в Хлебном переулке в доме друга. Николай Кочетов увлекался живописью, изобрел даже средство, фиксирующее пастельные краски, чтобы они не осыпались. Этим заинтересовался Валентин Серов. Оба они, Серов и Кочетов, запомнились дочери композитора за испытанием нового средства лежащими на полу вместе, над рисунками. Позже бывали здесь художники Евгений Лансере, Игорь Грабарь, композиторы Арам Хачатурян, Сергей Василенко...
В стоявшем справа от этого дома деревянном, недавно снесенном особняке жили историки академик Роберт Виппер, его сын Борис Виппер, знаток западноевропейской литературы. В прошлом веке жил профессор Московского университета Тимофей Грановский, чьи лекции по истории были событием в жизни Москвы. Предполагают, что Грановский посадил во дворе дома дуб. Каждую весну он зеленеет, храня память о том, кто его посадил.
Хлебный переулок видел многих наших композиторов и ученых. Там, где теперь доходный дом, четырехэтажный, № 26, располагался особняк, где на закате жизни поселился автор "Аскольдовой могилы" композитор А. Н. Верстовский. В самом начале, с нечетной стороны, стоит довольно большой для этого переулка дом, где проживал композитор Скрябин. Как раз в пору жизни здесь он написал все три симфонии, в том числе "Божественную поэму", знаменитую Третью симфонию, мечтая ее музыкой сделать людей могучими.
Двенадцать лет, с 1911 по 1923 г., пока в двухэтажном кирпичном доме № 6 снимал квартиру профессор Московского университета Дмитрий Анучин, место это было центром притяжения географов всей России, потому что он был общепризнанным их главой. Анучин учредил кафедру географии университета, институт антропологии, носящий его имя, внес вклад в этнографию, археологию, будучи энциклопедистом науки. Занимался он геологией и географией Москвы, исследовал причины наводнений, причинявших в прошлом урон городу. Остались его воспоминания о Москве.
В Хлебном переулке перед мировой войной построили многоэтажный по тем временам дом под номером 19. Советский историк П. Лопатин в пропагандистской книге, изданной в 1934 году под названием "От старой Москвы к новой", на примере жильцов этого дома доказывал, что при советской власти рабочие живут гораздо лучше, чем их братья по классу в Европе и Америке. Он назвал поименно бывших обитателей этого комфортабельного дома, где до революции проживали генерал-майор Ф. П. Васильев, по приказу которого артиллерия била по восставшей Пресне, тайный советник фон-Дитрихсон, владевший землей в подмосковном уезде и домом на Пресне, а также горный инженер А. Н. Фенин, миллионер, поставлявший мазут и уголь московской электростанции, к которому запросто приезжал в гости городской голова князь Голицын...
"В их уютных просторных квартирах на Хлебном переулке мраморные колонны, обитые французским шелком диваны, гаванские сигары и заграничные ликеры".
Об их судьбе после 1917 года историк не упоминает, пишет только, что их квартиры заселили новые жильцы, называет их фамилии и инициалы - А. П. Никольский, С. А. Андреев, М. Я. Бубенцов, "ткачи и сталевары, токари и фрезеровщики - действительные хозяева Москвы". Об одном не говорит историк, что эти действительные хозяева получили в доме не по квартире, а по комнате, в лучшем случае - две, где в каждой такой ячейке, с общей кухней и туалетом, ютились десятки жильцов одной коммунальной квартиры. Таким на практике обернулся реальный коммунизм, построенный Лениным.
В этом же доме квартиру номер 24 занимал после революции глава английской миссии Локкарт, переживавший тогда роман с Марией Закревской, баронессой Будберг по первому браку. О ней написана изданная в Москве книга Нины Берберовой под названием "Железная женщина".
В эту квартиру явились подосланные главой ВЧК Дзержинским командир латышских стрелков полковник Берзин с подпоручиком Шмидхеном. Они блестяще разыграли по сценарию "железного Феликса" одну из его гениальных провокаций. Стрелки попросили у англичан и получили письмо для связи с союзниками, а также деньги для подкупа латышей, несших охрану Кремля. Эти "вещдоки" послужили основанием для последовавшего разоблачения "заговора Локкарта", вошедшего в историю, ареста Локкарта, с трудом избежавшего пролетарского суда. Об этой истории проживший долгую жизнь английский дипломат написал в мемуарах, также изданных в наши дни в Москве.
А чекист Берзин мемуаров не оставил, он возглавлял один из островов архипелага ГУЛАГ и был в годы большого террора расстрелян своими.
ИЗ АЛЬБОМОВ КАЗАКОВА
"... - одна из немногих
улиц Москвы, где почти каждый
дом представляет интерес."
Е. Николаев.
Классическая Москва, 1975 г.
Большую Никитскую считают музеем классической архитектуры. Если вы поклонник этого великолепного стиля, без которого невозможно представить ни Москвы, ни Петербурга, ни многих других исторических городов, то приходите сюда. Тут можно увидеть и почувствовать искусство лучших мастеров, стремившихся, как писал В. Баженов, к тому, чтобы иметь "главнейшие три предмета: красоту, спокойность и прочность здания".
Многие такие дома, которым уже по 200 лет, мы видим по обеим сторонам улицы, поднимающейся от Кремля вверх по склону большого московского холма, по которому в том же направлении идет и главная улица столицы - Тверская.
Ширина улицы по неписаным правилам, как пишет Е. Николаев, должна была равняться высоте домов. А последние строились в два-три этажа. При таких пропорциях здания хорошо освещались, были сомасштабны человеку, пешеходу. И в то же время улица, которую "чувствуешь локтями", довольно широка. Во всяком случае, по улице и сейчас свободно проезжают громоздкие троллейбусы.
По этой улице лучше всего путешествовать с путеводителем, составленным страстно любившим ее молодым ученым Евгением Николаевым, сотрудником Института фармакологии и химиотерапии, химиком по образованию и знатоком Москвы по призванию, не успевшим завершить эту работу (она вошла в посмертно изданный сборник "Классическая Москва").
А еще перед дорогой стоит раскрыть архитектурные альбомы лучших зданий Москвы, составленные Матвеем Казаковым в конце XVIII столетия. Альбомы эти предназначались для нас, потомков. Вскоре после их создания случился пожар 1812 года, и без них мы не могли бы сейчас представить так зримо, какой была наша Москва.
Название такое: "Альбомы партикулярных строений". Партикулярный значит частный. На Никитской улице за исключением университета дома принадлежали частным лицам, самым известным и состоятельным, естественно. Многие дома попали на страницы альбомов. Помощники зодчего ходили по улицам и, вызывая пристальное внимание прохожих и зевак, обмеряли здания, составляли планы, делали зарисовки...
Первый такой дом (в альбоме М. Казакова изображен его проект) находится на нечетной стороне улицы. Этот дом № 5 занимает издательство Московского университета. Строился он при Екатерине II для графа Владимира Григорьевича Орлова, "екатерининского орла", который, конечно, нанял лучшего зодчего. А кого именно? Крупнейший исследователь Москвы историк И. М. Снегирев называет автором дома Матвея Казакова. Великий мастер на закате жизни в прошении об отставке и о назначении пенсии указывал, что первый из шести альбомов весь "состоит из строений, построенных мною в Москве" и учениками. Но это не исключает, замечает Е. Николаев, что в других альбомах не было работ великого зодчего, полвека застраивавшего Москву. Так или иначе перед нами один из тех домов, какие без малого двести лет назад, до пожара, украшали улицу. Составители альбомов не только зарисовали внешний вид дома, но и его интерьеры. Мы видим даже, какая висела люстра в центральном зале, форму дверей, колонн, барельефы, украшавшие дом снаружи и внутри. А в мезонине неожиданно встречаем великолепный зал с колоннами греко-тосканского ордера. В доме бывали многие великие люди: владелец дома граф В. Г. Орлов возглавлял Академию наук, в его доме устраивались концерты. На них выступал, в частности, известный композитор А. Гурилев, автор романса "Однозвучно гремит колокольчик" и многих других прекрасных песен. Он и жил в этом доме, будучи крепостным графа. А уроки внуку Орлова давал молодой Вильгельм Кюхельбекер, декабрист, друг Пушкина.
