У дверей зала, где когда-то и я прыгал в воду, установлен снятый с корабля штурвал. Рыцарь ордена Зураб Церетели встал за этот штурвал в позе бронзового Петра, рожденного его фантазией над Москвой-рекой. И дал возможность фотографам сделать редкий снимок, обошедший газеты и журналы. В рыцари ордена посвящены не только известные художники, артисты, но и первые лица правительства Москвы Юрий Лужков и Владимир Ресин, не давшие погибнуть Сандунам и другим достопримечательностям Неглинной.
Все видимые старые строения появились лишь в первой четверти ХIX века. От того времени сохранились двухэтажные каменные дома. Среди них отмечено мемориральной доской здание на углу с Пушечной, где в 1822 году открылось Военное сиротское училище, построенное по эскизу члена "Комиссии для строения Москвы" архитектора Осипа Бове. Этой комиссии и зодчему Москва многим обязана, в том числе появлением Неглинной. (О нем - ниже.)
Ее ширина от Театрального проезда до бульвара, оставшегося от прежнего канала, определена была в 21,3 метра. В просторечии улица называлась Трубой, так как простиралась над трубой, где текла река. Как и Москва, улица не сразу строилась. Автор первой книги с названием "Москва и москвивич" писатель Михаил Загоскин оставил картину Неглинной 40-х годов ХIX века:
"Ступайте по широкой улице, которая называется Трубою, и вы тотчас перенесетесь в другой мир! Позади, в шагах в пяти-десяти от вас кипит столичная жизнь в полном своем разгуле, одна карета скачет за другой, толпы пешеходцев теснятся на асфальтовых тротуарах, все дома унизаны великолепными французскими вывесками; шум, гам, толкотня... А впереди вас и кругом вас тихо и спокойно. Изредка проедет извозчик, протащится мужик с возом, остановятся поболтать две соседки в допотопных кацавейках... Работницы в простых сарафанах и шушунах идут с ведрами за водой. Вот расхаживают по улице куры с цыплятами, иногда гуси, а иногда вам удастся увидеть жирную свинку, которая прогуливается со своими поросятами. Я по крайней мере не раз встречался с этими интересными животными не только на Трубе, но и на Рождественском бульваре".
Запечатлел Неглинную в балладе, датированной 1855 годом, Николай Некрасов, поведавший историю, как некий московский Каин на глазах умиравшего жадного отца, признавшегося сыновьям в тяжких прегрешениях, поднял руку на брата. И случилось это в роскошном барском доме, где разбогатевший скупец жил, как нищий, в конуре:
В счастливой Москве, на Неглинной,
Со львами, с решеткой кругом,
Стоит одиноко старинный,
Гербами украшенный дом.
Он с роскошью барской построен,
Как будто векам напоказ;
А ныне в нем несколько боен
И с юфтью просторный лабаз...
По всей вероятности, этот дом со львами плод поэтического воображения, московские аристократы обошли Неглинную вниманием.
Из знаменитостей в прошлом веке жил на Неглинном проезде Александр Гурилев, композитор, сочинивший романс "Однозвучно гремит колокольчик" и другие шедевры, ставшие народными песнями. Но богатства музыка ему не дала. Возможность свободно жить в Москве он получил в 28 лет вместе с вольной как крепостной графа Владимира Орлова. В неволе однако мог учиться не только у отца, крепостного музыканта, но и Джона Фильда и И. И. Геништы, служивших у графа. Приписанный к сословию ремесленников-мещан Гурилев жил в доме по соседству с небогатыми людьми. На этом месте теперь стоят чередой несколько двухэтажных строений, появившихся во второй половине ХIX века, образующих ворота улицы на Трубной площади.
На четной стороне тянется с рядами бесконечных окон дом дешевых "номеров Ечкина", служивших до 1917 года общежитием бедных студентов Московского университета. Эти постояльцы номеров Ечкина описаны в рассказах Чехова, как люди "без денег, без родных и... без будущего".
В доме Ечкина на первом этаже находилась одна из булочных Филиппова, куда после разгрома революции 1905 года доставляли тайно литературу, изданную подпольной типографией большевиков. По всей видимости, обитатели этих номеров вышли на улицу в дни первой русской революции, взявшись за оружие. Это дало повод писателю, звавшему тогда народ на баррикады, "буревестнику революции" - Максиму Горькому, с радостью сообщать в Петербург 10 декабря 1905 года:
"Сейчас пришел с улицы. У Сандуновских бань... идет бой. Хороший бой! Гремят пушки - это началось вчера с 2-х часов дня, продолжалось ночь и непрерывно гудит весь день сегодня... Большой успех! На улицах всюду разоружают жандармов, полицию..."
Артиллерия била по двухэтажным домам, стоявшим рядом с номерами Ечкина, откуда стреляли из револьверов по рецептам, выписанным стратегом революции Владимиром Ульяновым, призывавшим восставших в случае отсутствия оружия поливать стражей порядка с крыш кипятком и кислотой.
Перед революцией 1905 года и после нее Неглинная быстро застраивалась новыми домами. При этом однажды случилась катастрофа, потрясшая трагизмом Москву. Известный архитектор Александр Каминский для Московского купеческого общества по своему проекту строил большой дом на углу с Кузнецким мостом, 10. Каменщики работали быстро, но с грубыми нарушениями строительных норм и правил. В результате недостроенное здание рухнуло.
"Сегодня на Кузнецком в присутствии сестры обвалилась высокая кирпичная стена, упала через улицу и подавила много людей", - писал Чехов. Погибло одиннадцать человек.
Дом достроили в 1892 году, в нем помещалась контора Николая Шмита, владельца мебельной фабрики, разгромленной артиллерией во время восстания на Пресне. И магазин ювелира Фаберже.
На Неглинной архитектор Константин Михайлович Быковский на месте старинного сада построил дворец в стиле ренесанса, предназначенный для Государственного банка. Казенный, то есть государственный, ассигнационный банк появился в Москве в 1769 году на углу Мясницкой улицы и переулка, до наших дней в память о нем называющемся Банковским. Спустя сто лет Московская контора Госбанка обосновалась на Неглинной, где пребывает до наших дней рядом с растущей пред ним ветлой, единственной оставшейся на бывших берегах реки.
Стены банка декорировал скульптурами на заданную тему "Земледелие, промышленность и торговля" Александр Михайлович Опекушин. Его бронзовый монумент Александру Пушкину стал гордостью родины поэта Москвы, опередившей сановный Петербург, убивший великого стихотворца. Опекушин вошел в историю не только как автор больших монументов, Александру II и Александру III, судьба которых нам известна. Он много времени отдавал малым формам, заведуя в Москве фигурным отделением скульптурной мастерской А. С. Козлова. Из нее выходили в большом количестве популярные статуэтки из терракоты, папье-маше, алебастра... Они, очевидно, не были конфискованы, как золотые и бронзовые изделия, революционерами и, по всей видимости, украшают квартиры москвичей.
По обеим сторонам здания Быковского другой поклонник классики архитектор Иван Жолтовский возвел в стиле классицизма флигеля, намного выше центрального здания. Произошло это при советской власти в 1927-1929 годах, на закате нэпа, новой экономической политики, когда рубль свободно менялся на доллар.
Охраняемый как крепость дом Госбанка России стоит в бушующем океане экономики, отражая с переменным успехом накаты и удары волн финансовых цунами, сотрясающих мировую экономику...
Напротив Госбанка находилось Министерство финансов РСФСР, игравшее, как все республиканские министерства в Советском Союзе, второстепенную роль в экономике, которая в конечном итоге рухнула, похоронив под обломками развалившуюся страну.
Еще одно известное имя архитектора-классика связано с Неглинной. По рисунку Осипа Бове на Неглинной выстроено в первой четверти ХIX века Военное сиротское училище. В 1883 году, в год смерти великого русского актера Михаила Щепкина, здание заняло Московское императорское театральное училище, основанное Александром I. Принятая в училище дочь суфлера Мария Ермолова была после первых уроков признана бесперспективной, но вскоре доказала свое право играть на сцене. Будучи ученицей, в семнадцать лет заменила в спектакле заболевшую Гликерию Федотову, после чего всю долгую жизнь под бурные аплодисменты выступала в Малом, став любимицей Москвы. Многие прославленные актеры этого театра прошли школу на Неглинной.
Учились здесь не только артисты драмы и комедии, но и балета. В классах у станка годами стояли Екатерина Гельцер, Майя Плисецкая, Екатерина Максимова, многие другие звезды Большого театра...
(Сорок лет тому назад каждое утро в дверь квартиры, где я снимал угол, кто-то стучал и протягивал с порога в приоткрытую на цепочке дверь букет цветов, предназначавшихся не моей хозяйке, а Майе Михайловне, соседке по лестничной площадке дома на Кутузовском...)
Во дворике старинного ампирного дома установлен памятник Михаилу Щепкину, тридцать лет преподававшему в училище и не прекращавшему выступать на сцене Малого. Жизнь многих замечательных русских актеров прошла на этом клочке московской земли между берегами Неглинки, протекавшей у них под ногами, под зданием театра, воздвигнутого на сваях.
