Они сами привели себя в это затруднительное положение, чему помогали и способствовали политические и династические лидеры. География территории, населенной немецкоязычными народами, как бы она ни была поделена государственными границами, отказывала немцам в морской мощи. География Германской империи 1914 года сужала ее выход к открытому морю до короткого участка побережья Северного моря между Данией и Голландией. Отсюда путь в Атлантику лежал через воды, которые легко могли быть перекрыты неприятелем. На западе Ла-Манш, ширина которого в самом узком месте составляла только девятнадцати миль, угрожал перекрыть Королевский военный флот. В последние годы угроза установки минных заграждений обещала сделать западный маршрут полностью непроницаемым, хотя до 1916 года британцы минировали узкие места пролива не слишком плотно. К северу от лиманов Эмса, Яде, Везера и Эльбы Флот открытого моря имел свободный выход в Северное море из портов, которые было легко защитить от британской блокады. Далее, однако, нужно было пройти 600 миль по Северному моря между Великобританией и Норвегией, а затем — только через серию проливов, между Фарерскими островами, Исландией и Гренландией, которые без особого труда контролировали эскадры легких крейсеров. Вероятность того, что Флот открытого моря беспрепятственно покинет Северное море, не будучи обнаруженным или не подвергшись нападению, уменьшалась с каждой милей по мере того, как он продвигался вперед. Причиной тому был появившийся в начале столетия военный план Королевских военно-морских сил. Он заключался в переброске основных сил при мобилизации из английских в шотландские порты, Росайт около Эдинбурга и Скапа-Флоу на Оркнейских островах, оставляя легкие силы из крейсеров, миноносцев и подводных лодок для установления промежуточной блокады Гельголандской бухты. Им поручалось раннее предупреждение вылазок немецких кораблей. Если такое предупреждение поступало, Гранд-Флит должен был следовать на юг со скоростью, с высокой вероятностью позволяющей крупным силам флота объединиться раньше, чем неприятель окажется в водах, из которых он сможет прорваться в открытый океан. Адмирал Фишер торжествующе подытожил затруднительное положение Германии в резюме, адресованном королю Георгу V: "…Имея большую гавань Скапа-Флоу на севере и узкие проливы Дувра на юге, — нет сомнения, сир, мы — избранный Богом народ".
Немцы никогда не закрывали глаза на существенную слабость в географическом отношении их позиции или силу британской. Они слишком несерьезно относились к средствам расширения своего доступа к Северному морю, убеждая или заставляя своих голландских, датских и норвежских соседей предоставлять им базы, и продолжали рассчитывать на эти средства даже после того, как война началась. В течение 1915 года Вольфганг Вегенер, командующий германским морским штабом, выпустил серию бумаг, отстаивающих оккупацию Дании, установление протектората над Норвегией, а в некоторой перспективе — приобретение портов во Франции и Португалии. Оценка значения субмарин как носителя мин или торпед также выросла после начала войны, благодаря успехам совсем небольших подводных сил — равно как против военных кораблей, так и против торговых. В первую очередь, однако, германское Адмиралтейство, согласно давно сформированной точке зрения, видело задачу флота в упорном осуществлении ее далеко идущей стратегической политики. Это достаточно просто объяснить. Германия, связанная финансовыми ограничениями, вызванными затратами на содержание ее огромной армии, не могла превзойти Британию в строительстве крупных боевых кораблей. Следовательно, ей приходилось ограничить себя в противостоянии Королевскому военному флоту "риском" — риском того, что традиционное господство Британии на море может быть подорвано путем ослабления ее превосходящих сил в результате небольших столкновений, а также благодаря применению мин и подводных лодок. Последние должны были увеличить опасность того, что во время одной из своих наступательных вылазок Гранд-Флит мог неожиданно оказаться в невыгодном положении по отношению к Флоту открытого моря. После многочисленных дискуссий о стратегии "риска" 3 декабря 1912 года кайзер выпустил итоговую военную директиву для германского военного флота, устанавливавшую, что "главная военная задача" флота заключается в том, "чтобы повредить, насколько возможно, силам неприятеля, удерживающим блокаду, посредством многочисленных атак, повторяемых днем и ночью, а при благоприятных обстоятельствах — дать бой всеми силами, находящимися в нашем распоряжении".
В течение 1914 и 1915 годов операции германского флота во внутренних водах проводились строго в соответствии с директивой 1912 года и достигли некоторых из поставленных целей. Гельголанд и Доггер-Банка были поражениями немецкого флота, но на самом деле нанесли серьезный урон блокаде. "Тайгер" и "Лайон" пострадали при Доггер-Банке, причем "Лайон" — настолько тяжело, что не мог своим ходом вернуться в гавань, и его пришлось буксировать. Уничтожение "Одейшес" было достигнуто ценой единственной мины. Возможности применения субмарин в военных действиях флота продемонстрировала также лодка U-24, 1 января 1915 года потопившая в Ла-Манше дредноут "Формидэбл". Вначале 1915 года сэр Джон Джеллико, командующий Гранд-Флитом, был серьезно обеспокоен тем, что успехи германской Kleinkrieg (малой войны) в сочетании с необходимостью оттягивать часть сил Гранд-Флита на второстепенные театры сводили на нет его преимущество. В ноябре соотношение британских дредноутов к немецким упало до 17:15 (в августе было 20:13), линейных крейсеров — до 5:4. В Германии между тем продолжали спускать со стапелей крупные военные корабли, и хотя Британия делала то же самое, ей приходилось разделять свои ресурсы, особенно в Средиземном море — проблема, с которой Германия не сталкивалась.
Весной 1916 года, однако, соотношение сил снова было в пользу Великобритании. Ситуация в отдаленных вод; благодаря уничтожению германских крейсеров-рейдеров завершению кампании в Галлиполи и присоединению итальянского флота к франко-британскому в Средиземном море, больше не вызывала утечки сил в метрополии. В составе флота появились дредноуты новых классов, в частности быстроходные корабли типа "Куин Элизабет", и хотя Германия также пополняла Флот открытого моря, Гранд-Флит вновь восстановил свое явное преимущество. В апреле 1916 года в его состав входили тридцать один дредноут и десять линейных крейсеров, в то время как Флот открытого моря насчитывал только восемнадцать дредноутов и пять линейных крейсеров. Преимущество Британии в численности легких крейсеров и миноносцев также было весьма значительным — 113:72. Несмотря на то, что нехватку эффективных тяжелых крейсеров Гранд-Флит так и не смог восполнить, он не был связан сколько-нибудь значительным числом дредноутов, которые, из-за нехватки боевой мощи, немцы продолжали считать частью своих основных сил.
На бумаге, следовательно, риск в активной реализации германской стратегии "риска" был слишком большим, чтобы на него решиться. С позиции благоразумия следовало проявить пассивность и вернуться к традиционной политике "флота в гавани", согласно которой военный флот доказывал свое существование, просто заставив противника наблюдать свои гавани. Однако гордость не позволяла немецким военным морякам проявлять подобную бездеятельность. Военный флот был в Германии младшим, а не старшими братом, как в Британии. Многие его офицеры чувствовали, что он должен сражаться независимо от разницы в силах, если необходимо сохранить уважение немецкого народа, особенно в то время, когда германская армия проливала кровь во имя нации. Новый адмирал, энергичный Рейнхард Шеер, принял командование флотом в январе 1916 года. Меморандум, написанный ему одним из его капитанов, Адольфом фон Трота, кратко излагает отношение наступательной школы, к которой оба они принадлежали. "Не может быть, — писал он, — никакой веры флоту, который прошел через всю войну без потерь… в настоящее время мы сражаемся за наше существование… Это борьба не на жизнь, а на смерть, и я не могу понять, как кто-то может обдумывать допустимость применения оружия, которое могло бы быть использовано против неприятеля, вместо того чтобы ржаветь в ножнах".
Шеер вскоре возобновил политику использования флота в море в поисках боя. Он сделал две вылазки в феврале — марте и четыре в апреле — мае 1916 года. В ходе апрельской вылазки он достиг восточного побережья Англии и, повторив налеты 1914 года, обстрелял Лоустофт. Эта демонстративная акция была специально приурочена к ирландскому национальному празднику Пасхи. Как немцы и предполагали, это вызывало смятение в Великобритании. Однако снова было подчеркнуто, что, пока Гранд-Флит в Скапа-Флоу закрывает выход из Северного моря, операции Флота открытого моря должны ограничиваться молниеносными атаками, с последующим отходом, против целей, находящихся достаточно недалеко от германских баз, чтобы было возможным отступить прежде, чем тяжелые корабли Королевского военного флота смогут дойти на юг и вмешаться. Даже Флот линейных крейсеров, который теперь базировался в Росайте, одном из портов близ Эдинбурга, находился слишком далеко на севере, чтобы поймать немецких налетчиков, не получив предупреждения об их набеге заранее.
