О последнем факте, кстати, свидетельствует другая часть этого комплекса документов – материалы крымских партизан и подпольщиков. Прежде всего, они представляют собой донесения партизанских разведчиков и связных о дислокации и численности подразделений РОА в том или ином районе Крыма. Однако большая часть этих материалов посвящена усилиям партизан и подпольщиков по нейтрализации того пропагандистского эффекта, который производила РОА на местное население. С этой точки зрения данная информация является наиболее интересной, так, в советской историографии бытовало мнение, что РОА не представляла собой сколько-нибудь значительной силы. С военной стороны это так и было (и особенно в Крыму). Политическая же сторона этого вопроса очень волновала советское руководство, хотя оно это и усиленно скрывало. И комплекс материалов об истории крымских частей РОА яркое тому подтверждение.
В целом всю тематику этих документов можно свести к трем пунктам: а) разъяснение населению, что такое РОА, истинные цели ее создания; б) приказы высшего советского военно-политического руководства и партизанского командования о срыве вербовки в РОА любой ценой и о дискредитации самой идеи этой армии среди населения; в) отчеты партизан и подпольщиков о проделанной работе и ее результатах (в этом случае наиболее интересной является информация о настроениях среди личного состава частей РОА). Отдавая приказы об этих мероприятиях, советское военно-политическое руководство, само того не подозревая, выдавало свою озабоченность проблемой РОА вообще и в Крыму в частности и признавало ее немаловажное значение в процессе воздействия на настроения населения.
Наконец, при изучении документов по истории РОА на территории крымского полуострова нельзя не отметить такую деталь, как отсутствие упоминаний об участии ее солдат в карательных акциях оккупантах и зверствах над мирным населением. На наш взгляд, это говорит о многом[599].
Крымско-татарские формирования. Не будет преувеличением сказать, что это наиболее значительный и уникальный комплекс документальных материалов ГААРК по проблеме коллаборационистских формирований. Другим его достоинством является то, что он отчасти систематизирован. Так, основная масса этого комплекса сосредоточена в двух делах: «Материалы о поведении крымских татар в период немецко-фашистской оккупации» и «Материалы о предательской деятельности татарских буржуазных националистов»[600]. Необходимо сразу сказать, что такое внимание советских архивистов к этим документам не было вызвано интересом к проблеме военного коллаборационизма. Эти дела были сформированы после депортации крымских татар в 1944 году, а материалы, хранящиеся в них, должны были показать причины этого мероприятия. Тем не менее историку, работающему над указанной проблемой, трудно найти более интересную и подробную информацию, чем эта, так как копии многих документов по истории крымско-татарских формированиях хранятся только в уже упоминавшемся Федеральном военном архиве ФРГ.
Проанализировав указанные фонды, можно сделать вывод, что в целом это: документы и материалы органов немецкого военно-политического руководства на тер ритории Крыма, мусульманских татарских комитетов и крымских партизан и подпольщиков. Их тематика достаточно разнообразна и содержит в себе информацию:
1. О военно-политических причинах и условиях создания этих формирований. В том числе информацию о взаимоотношениях лидеров татарских националистов с германским военно-политическим руководством, роли мусульманских комитетов в процессе создания и использования коллаборационистских частей;
2. Об организации этих формирований. В том числе информацию о методах и результатах вербовки в них, качестве завербованных добровольцев, численном составе и дислокации организованных подразделений, их номенклатуре, вооружении и снаряжении;
3. О военно-политической подготовке личного состава. В том числе информацию о работе немецких инструкторов, пропагандистском обеспечении добровольцев, роли ислама в этом обеспечении;
4. О боевом применении этих формирований. В том числе информацию о методах и принципах этого применения, его целях и задачах, основных направлениях. Среди последних особенно выделяются: борьба с партизанами, карательные экспедиции, охранная служба на военных и гражданских объектах, а также в концлагере на территории совхоза «Красный»;
5. Об итогах боевого применения и эффективности этих формирований. В том числе информацию о боевых качествах и моральном состоянии крымско-татарских добровольцев, факторах, которые влияли на это.
Таким образом, используя эти документы и материалы, можно в целом реконструировать основные моменты истории этой категории коллаборационистских формирований на территории Крыма.
Выше уже говорилось о том, что значительную часть документов о крымско-татарских формированиях (впрочем, как и о других) составляют всевозможные указания, донесения, отчеты и т. п. крымских партизан и подпольщиков. Иногда, за неимением подлинных немецких документов, это единственный источник информации по целому ряду аспектов истории Крыма в период оккупации. Поэтому при их использовании подходить к ним следует очень осторожно, перепроверяя, если это возможно, содержащуюся в них информацию. Однако нельзя согласиться и с теми авторами, которые полностью отрицают правдивость документов из этих источников лишь по той причине, что во многих из них содержится негативная информация о роли крымских татар в период оккупации (например, зверства против мирного нетатарского населения). Как правило, они мотивируют это тем, что подобные материалы начали собираться (и даже фабриковаться), чтобы документально оправдать депортацию. В данном случае можно спорить о подлинности событий, которые описаны в послевоенных воспоминаниях, но, на наш взгляд, сомневаться в документах периода войны можно только с некоторой погрешностью. И документы о крымско-татарских коллаборационистских формированиях здесь не исключение[601].
Проанализировав находящуюся в ГААРК информацию, можно прийти к выводу, что архивные фонды и по сей день являются главнейшим источником информации по проблеме военного коллаборационизма. Что же касается крымского аспекта этой проблемы, то этот источник, пожалуй, один из немногих доступных для отечественного исследователя.
Также из сказанного выше видно, что эти материалы относительно многочисленны, отличаются по количеству и качеству информации и обладают рядом несомненных достоинств:
1. Некоторые из перечисленных документов весьма ценны в силу своей уникальности (например, подлинные документы немецких военно-политических органов и материалы из среды некоторых коллаборационистских формирований);
2. По ряду спорных моментов истории Крыма периода оккупации документация фондов ГААРК представляется более чем достаточной (например, по вопросу о крымско-татарском военном коллаборационизме).
Однако есть и причины, которые снижают ценность этих материалов:
1. Все документы разбросаны по нескольким фондам, из описей которых только с трудом можно догадаться об их наличии в том или ином деле;
2. Спорность информации, содержащейся в них. Главным образом это касается самой большой части – сообщений, отчетов и т. п. документации партизан и подпольщиков. В целом достоверность информации из этого источника можно, по некоторым аспектам, поставить под сомнение, вследствие того что многие «народные мстители» были людьми гражданскими и не были знакомы с организацией и структурой вооруженных сил, и тем более германских. Они не знали, что коллаборационистские формирования являлись, по сути, самостоятельной категорией вермахта и войск СС – все их члены были для них «власовцами» и т. п. Поэтому информацию, содержащуюся в этих документах, желательно перепроверять по другим источникам. Кстати, то же самое можно сказать и о документах, вышедших из среды самих коллаборационистов;
3. Одним из положительных моментов, отличающих данный комплекс материалов, является то, что наряду с немецкими трофейными документами имеется и их перевод на русский язык. Но зачастую он выполнен неточно и без знания немецкой военно-политической терминологии.
Тем не менее указанные недостатки не снижают общей научной ценности данного комплекса документов. В принципе главной причиной этих недостатков является то, что тема военного коллаборационизма была в Советском Союзе под запретом, и поэтому создавать благоприятные условия для ее изучения никто не собирался. Теперь же, когда стало ясно, что данная проблема является хоть и трагической, но неотъемлемой страницей истории Второй мировой войны, создавать такие условия, на наш взгляд, необходимо. И делать это следует не только из научных соображений. Как показали события в некоторых республиках бывшего СССР, общественно-политическая актуальность изучения проблемы коллаборационизма также несомненна.
