В то время в Корее еще не начались массовые гонения на христианство, поскольку сущность этого учения была не до конца понята, и представители высшего сословия, владевшие китайским языком, могли относительно свободно продолжать знакомиться с новой западной религией.
Новый всплеск интереса к христианству имел место в середине — второй половине XVIII в. Внимание к новой религии проявили главным образом представители сословия янбан, принадлежавшие к «Южной партии» и придерживавшиеся идейного течения сирхак. Наверное, это было не случайно. В связи с социально-экономическими и культурными переменами в Корее того времени, а также борьбой «партий» часть правящей элиты пыталась найти новое учение, новую религию, которая могла бы помочь обоснованию происходивших в обществе изменений и необходимости кардинальных реформ.
Сирхакист Ли Ик (1681-1763), «южанин», познакомился с большим количеством католической литературы на китайском языке и в своих комментариях с уважением относился к новой религии, указывая на «схожесть» представлений о европейском Боге и конфуцианском Верховном Императоре [Небес] Санчже (китайское Шан-ди). С католицизмом был знаком и ученик Ли Ика историк-сирхакист Ан Чжонбок (1712-1791), составивший знаменитые «Основные моменты и пояснения к истории Кореи» («Тонса ганмок»). Однако Ан Чжонбок относился к христианству с осторожностью, не принимая требования обязательного отказа от культа предков.
В 1779 г. группа «южан»: Квон Чхольсин (?-1801), Квон Ильсин (годы жизни неизвестны; зять Ан Чжонбока), Ли Бёк (1754-1786), знаменитый сирхакист Чон Ягъён (литературный псевдоним — Да-сан; 1762-1836), два его старших брата — Чон Якчён (годы жизни неизвестны) и Чон Якчон (1760-1861), и еще несколько человек, недалеко от Сеула в буддийском монастыре Чуоса организовала общество по изучению христианства, где занимались чтением католических текстов и обсуждением ряда теоретических проблем, которые нередко вызывали большие споры. Каждый 7-й, 14-й, 21-й и 28-й день они проводили, подобно воскресным дням, за чтением католических текстов, не занимаясь тяжелой работой. Надо отметить, что в Корее в то время еще не было семидневных недель. Примерно в то же время на юге Кореи, в провинции Кёнсан, жил некто Хон Юхан, ученик Ли Ика, который, увлекшись христианством, вел жизнь монаха-отшельника и переписывался с Квон Ильсином. Вскоре в группе по изучению христианства появился еще один человек, муж сестры братьев Чон (Якчёна, Якчона, Ягъёна) Ли Сынхун (1756-1801). Несмотря на то что Ли Сынхун успешно сдал предварительный государственный экзамен, он решил оставить карьеру государственного чиновника и полностью посвятил себя изучению христианства.
В начале 1780-х годов в обществе по изучению христианства возник ряд неразрешимых вопросов, для уточнения которых нужно было поехать в Китай и встретиться там с католическими миссионерами. К счастью, Ли Донук, отец Ли Сынхуна, отправлялся в Китай с очередным корейским посольством и смог устроить сына в качестве одного из его членов. Ли Сынхун прибыл в Пекин в 21-й день 12-го месяца 1783 г. И уже во 2-й месяц 1784 г. он первым из корейцев был крещен французским миссионером Луи де Граммонтом, получив крестное имя Петр. Ли Сынхун возвратился в Сеул в 24-й день 3-го месяца 1784 г., привезя с собой большое количество христианской литературы.
Успешная поездка в Китай придала деятельности корейских христиан новый импульс. В тот же год Ли Сынхун сам крестил трех человек — членов общества по изучению христианства. Зимой 1784 г. в Сеуле в районе Мённедон (современный Мёндон) в доме Ким Бому была организована первая корейская католическая церковь, которую возглавил последователь «Южной партии» Ли Бёк. Более года верующие втайне собирались там по «воскресным» дням, молились, получали крещение. В 3-м месяце 1785 г. о тайной церкви стало известно, и ее последователей схватили. Ким Бому признали виновным и отправили в ссылку, где он скончался от пыток. Однако остальных отпустили, поскольку они оказались отпрысками знатных янбанских семей, объяснив их поведение «заблуждением». Так начались гонения на корейских христиан-католиков, которые формально закончились с подписанием в 1887 г. корейско-французского договора, в котором был обозначен пункт о свободе миссионерской деятельности.
Однако уже с 1786 г. корейская католическая церковь возобновила свою деятельность по образцу Пекинской католической церкви. Ли Сынхун, возглавивший корейскую церковь, принял сан епископа, а его ближайшие сподвижники братья Квон — Чхольсин и Ильсин, братья Чон — Якчён и Якчон, а также еще несколько человек стали «священниками». Это произошло потому, что государь Чончжо (1776-1800), с одной стороны, проводил при дворе политику умиротворения, а с другой — во время первого гонения на корейскую католическую церковь симпатизировал «Южной партии», последователями которой были новые корейские христиане.
Однако уже в 1789 г., после более тщательного изучения католической литературы, деятельность корейской католической церкви снова была ненадолго приостановлена. Одной из причин этого, так же, как и последующего гонения на христиан, было отношение церкви к традиционному культу предков и связанной с ним церемонии кормления духов (или «жертвоприношения духам») предков песо, которую в Корее традиционно совершали несколько раз в год.
Католическая церковь призывала отказаться от культа предков, уничтожить «таблички духов» с именами предков, которые хранились в особых алтарях, не совершать церемоний чеса. Действительно, согласно традиционным представлениям, вошедшим в качестве составной части в корейское конфуцианство, после смерти дух умершего так или иначе может проявлять себя в мире живущих и, для того чтобы дух предка не становился злым, на протяжении нескольких поколений его требуется «кормить»[200]. По христианским представлениям, душа после смерти должна попадать в рай или в ад (или чистилище). Таким образом, совершение церемонии чеса — это отрицание христианского представления о посмертной жизни души.
Корейцы не могли легко отказаться от традиционных представлений о загробной жизни, увязанных с многочисленными ежегодно совершаемыми ритуалами, вплетенными в сельскохозяйственный цикл[201]. Тем не менее в 1791 г. выходец из янбан Юн Чжичхун (1759-1791), дальний родственник Чон Ягъёна по женской линии, который был одним из «прихожан» первой корейской католической церкви в доме Ким Бому, после смерти своей матери не изготовил поминальную табличку и не совершил церемоний чеса. Более того, младший брат его жены — Квон Санъён поддержал Юн Чжичхуна в том, что тот соблюдал траур по матери по католическому ритуалу. Это стало известно при дворе. Юн Чжичхуна обвинили в непочтении к родителям и, взяв под стражу, казнили вместе с шурином. Почтительное отношение к родителям (хё) было и во многом остается одним из столпов корейского общества[202], а «непочтительность» означала страшное преступление, которое в конечном итоге могло разрушить общественный порядок.
В этом контексте корейцы никак не могли признать и поддержать христианство. По этому поводу при дворе государя Чончжо развернулась жаркая дискуссия, не утихавшая в течение многих лет. Сторонники «Западной партии новых» (Синсопха) настаивали на молчаливом признании христианства, а приверженцы «Западной партии заслуженных» призывали запретить непонятное учение.
Антихристианские настроения восторжествовали тогда, когда после смерти короля Чончжо, не оказывавшего значительного давления на христиан-последователей «Южной партии», на престол был возведен несовершеннолетний государь Сунчжо (1800-1834), а реальная власть перешла в руки консервативной группировки вдовствующей королевы Чонсун. Уже в первый год правления Сунчжо, в 1801 г., начались активные поиски католических верующих в среде янбан, их аресты, казни, ссылки. В ходе репрессий погибли Ли Сынхун (первый корейский крещеный), Квон Чхольсин (один из основателей общества по изучению христианства), Чон Якчон (старший брат сирхакиста Чон Ягъёна), а также китайский священник Чжоу Вэньмо, нелегально проводивший миссионерскую работу в Корее с конца 1794 г.
Ситуация в 1801 г. значительно обострилась по причине того, что было перехвачено письмо янбана-христианина Хван Саёна (1775-1801), зятя старшего брата Чон Ягъёна, отправленное в Пекин французским миссионерам. В письме рассказывалось о тех гонениях, которым подвергались корейские христиане. Обнаруженное письмо еще больше усилило волну репрессий. Христиан стали обвинять в том, что они не только разрушают нормы морали, но и пытаются «продавать страну». Число пострадавших за 1801 г. христиан превысило 300 человек.
