Интересен в этом плане и следующий документ:
«Господам ландратам округа Гумбинен
Копия — президенту округа
Гестапо
Спешное письмо
В ближайшее время в провинциях Восточной Пруссии надо рассчитывать на приземление отдельных парашютистов. Требуется повышенная бдительность, так как они уже приземлялись в бывшей Польше. При появлении доносить срочно по телефону с условным выражением „парашют“. По указу командующего полицией охраны порядка Кенигсберга при появлении парашютистов поднять по тревоге полицейских, сельскую стражу, оцепить местность, оповестить бургомистра, коменданта крепости Мемель, начальников гарнизонов Тильзит, Истербург, Летцен, Зудауэн. Силы держать до тех пор, пока это требуется.
Доктор Роде».[274]
24 июля 1944 г. нарком обороны СССР издает директиву, обязывающую начальников штабов и разведотделов фронтов создавать активно действующие агентурные сети на территории Германии, Венгрии, Румынии, Польши, Чехословакии и других стран путем внедрения агентуры на важные объекты на глубину до 500 км от линии фронта, а также в различные националистические и другие организации и формирования. А в приказе по агентурной разведке № 001 наркома обороны за 1945 г. требовалось по мере приближения к территории Германии усилить разведывательно-диверсионную деятельность и увеличить число забрасываемых в тыл противника разведгрупп.
В Польше при командовании 1-й армии Войска Польского находился представитель военной разведки генерал-майор Н. М. Молотков. Во время Варшавского восстания в течение 10 дней в сентябре-октябре 1944 г. находился в качестве офицера связи разведотдела штаба 1-го Белорусского фронта лейтенант Иван Андреевич Колос, который сумел встретиться с руководителями восстания генералами Монтером и Бур-Коморовским, собрать наиболее полную на тот момент информацию и вернуться живым (его радист Дмитрий Сенько, выброшенный на парашюте вместе с ним, погиб при приземлении).[275] Группой военных разведчиков в Кракове с лета 1944 г. до освобождения Кракова зимой 1945 г. руководил капитан Евгений Степанович Березняк (история группы «Голос» описана самим Березняком в его воспоминаниях и показана, весьма неточно, в фильме «Майор Вихрь»).
В начале августа 1944 г. для организации разведывательно-диверсионных групп, предназначенных для заброски на территорию Восточной Пруссии, в Брест направляется оперативная группа офицеров Разведуправления Генштаба во главе с В. А. Никольским. В состав группы входили подполковник В. И. Кириленко, подполковник И. М. Семенов, подполковник С. И. Шепелев, майор В. П. Алексеев, майор П. Н. Савельев, старший лейтенант В. Б. Величко и другие. Эта и другие оперативные группы Разведуправления совместно с разведотделами фронтов забрасывали на территорию Германии разведгруппы с заданием выявлять состав и нумерацию частей и соединений противника, переброску войск, местонахождение аэродромов и т. п. Так, в ходе операции в Восточной Пруссии в тыл противника было заброшено 36 разведгрупп, а в полосе ответственности 1-го Украинского фронта действовало более 18 разведгрупп. А упомянутая оперативная группа В. А. Никольского отправила в тыл противника более 120 разведчиков и агентов.
Однако массовая заброска крупных разведгрупп, целиком оправдавшая себя на территории СССР, временно оккупированной немцами, оказалась неэффективной в изменившихся условиях. Главной причиной этого стало стремление как можно быстрее испытанными методами добиться нужных результатов. Но при этом не учитывалась совершенно иная агентурная обстановка, сложившаяся на территории Германии, что привело к неоправданно большим потерям. О них можно судить по документам, сохранившимся в архиве ГРУ:
«При преследовании карателями разведчик резидентуры „Иван“ Петр Носырь был ранен и застрелился».
«При разведке г. Лепель старший группы „Редько“ и разведчица „Таня“ были пойманы и расстреляны немцами».
«Старший группы старший лейтенант Кириченко М. М. подорвался на мине».
«Группа „Клен“ старшины Цепкова, выброшенная юго-западнее Тапиау, с 15 по 30 сентября непрерывно преследовалась. 20 сентября командир сообщил: „Основная база разгромлена. Убегаем по болоту. Продуктов имеем на три дня“».[276]
А вот что вспоминает о действиях разведгрупп на территории Германии В. А. Никольский:
«Конечные итоги главного направления нашей деятельности не оправдали надежд командования. Еще до окончания войны нам стало известно, что почти все наши разведывательно-диверсионные группы были уничтожены противником вскоре после приземления. Сбылись наши худшие опасения, высказывавшиеся с свое время руководству. Посылка относительно большого числа групп из советских людей, не знающих языка, являлась фактически авантюрой. Наши спецподразделения были слишком малочисленны, чтобы защитить себя и вести разведку, и слишком велики для маскировки и укрытия в искусственно насаженных аккуратных лесах Западной Польши и Восточной Пруссии. Широкие просеки, разветвленная система лесных объездчиков, совершенные средства связи с телефонами не только в квартирах, но и на дорогах, покрывающих густой сетью всю страну, давали возможность по малейшему сигналу любого немца о появлении советских парашютистов направлять моторизованные карательные отряды полицейских и эсэсовцев с собаками в любой пункт, где могли скрываться наши люди. В таких облавах принимали участие все немцы, способные носить оружие. Проводилась так называемая „хазенягд“ — „охота на зайцев“, где в качестве зайцев выступали обнаружившие себя наши разведчики…
Из 120 опытных разведчиков и агентов, направленных нами из Бреста и Кобрина, в живых уцелело всего с десяток человек, с трудом выживших до прибытия в район их выброски советских войск».[277]
Учитывая сложившуюся обстановку Разведуправление на завершающем этапе войны сделало ставку на заброску в тыл противника небольших групп и отдельных разведчиков, в основном немцев по национальности. Так, разведотдел 3-го Белорусского фронта в декабре 1944 г. в Каунасе стал готовить агентов-немцев. Набирали будущих агентов из числа немецких перебежчиков, военнопленных или репрессированных фашистами. В тыл противника такие агенты забрасывались в немецкой военной форме, они были снабжены соответствующей легендой и документами (солдатскими книжками, командировочными предписаниями, отпускными билетами, проездными билетами и т. д.). О масштабах и результатах работы таких разведгрупп можно судить по следующему донесению в Разведуправление:
«Начальнику Разведуправления ГШ Красной Армии
генерал-полковнику Кузнецову
С августа 1944 по март 1945 г. подготовлено 18 разведгрупп из числа пленных — 14 радиофицированных, 4 группы маршагентов. С тремя группами не была установлена связь: одна группа погибла, вторая предана радистом, третья, очевидно, погибла, т. к. выброшена непосредственно в район активных боевых действий. Из оставшихся 11 групп 2 вышли на связь, но не работали. 9 работали от 8 дней до 3 месяцев…4 группы маршагентов в срок не возвратились, судьба их неизвестна.
Начальник разведотдела штаба 3-го Белорусского фронта
генерал-майор Алешин».[278]
Как видно из данного документа, результаты работы таких разведгрупп были явно неудовлетворительные. Но выбора не было, и заброска разведгрупп, составленных из немцев, продолжалась до самой Победы.
Более успешно действовала фронтовая войсковая разведка. Так, во время подготовки Берлинской операции было проведено 1800 разведывательных поисков, захвачено около 1400 пленных и 2000 различных штабных документов. Воздушная разведка провела 2580 разведывательных вылетов и сфотографировала всю систему оборонительных сооружений противника на глубину 70–80 км, включая Берлин, несколько раз. А радиоразведка установила расположение войск 3-й танковой армии, 9-й армии, штабов всех корпусов и 15 из 25 дивизий противника.
Следует также сказать о военно-морской разведке. На Балтике успешно руководили разведотделом Штаба Краснознаменного Балтийского флота (РО ШКБФ) полковник Наум Соломонович Фрумкин (с начала войны до сентября 1942 г.), капитан 2-го ранга Леонид Константинович Бекренев (сентябрь 1942 — август 1943), капитан 2-го ранга Григорий Евтеевич Грищенко (с августа 1943 до апреля 1945) и на последнем этапе войны — капитан 1-го ранга Михаил Дмитриевич Куликов. Военкомом РО ШКБФ с сентября 1941 по октябрь 1942 гг. был полковой комиссар Борис Назарович Бобков, впоследствии начальник советской военно-морской разведки. Под их руководством разведка Балтфлота проявила себя лучшим образом. Приведем некоторые примеры.
