Владимир Орлов - Трактат о вдохновенье, рождающем великие изобретения

Выходит, одного трудолюбия мало, чтобы делать полезные дела, надо еще уметь работать с толком. В пику баснописцам писатель-юморист преувеличил неорганизованность муравья.

Но ученые, внимательно изучавшие жизнь муравьев, подтверждают, что не так уж сильно сгустил краски Марк Твен. В том и отличие человека от муравья, что муравей работает не думая, механически, все одними и теми же способами, а человек работает с умом, с рассудком и день ото дня совершенствует свою рабочую сноровку. Мы работаем разумно и организованно, но ведь можно работать еще организованней, еще разумней. Марк Твен не зря написал свой рассказ. В нем содержатся намек и укор.

Как бы старательно и прилежно мы ни работали, но если взглянуть самокритически на наши трудовые дела, то и в них кое-где отыщется бестолковщина, затрудняющая нашу работу. Это чаще всего мелочи, но они цепляются одна за другую, путаются в ногах, сковывают движения. Мы привыкли к ним и их не замечаем. И не знает человек, что, избавься он хоть от доли своих трудовых неполадок, он бы впятеро сработал, стал бы впятеро сильнее, словно великан, сбросивший незримые оковы.

Объявивших войну сучкам и задоринкам, тормозящим работу, называют рационализаторами.

Предложения их нехитры и не могут составить изобретения, но, слагаясь вместе, приносят нередко такой полезный эффект, о котором иные изобретатели не смеют и думать.

Когда новые изобретения приходят на фабрики, шахты, заводы, появляется разлад между новой техникой и старыми способами труда. Тут открывается простор рационализаторам.

Вот пример, вошедший в историю.

Раньше уголь добывали так: забойщик рубил уголь вручную, обушком, постепенно углубляясь в пласт, а затем бросал обушок и подпорками начинал крепить забой, чтобы не обвалился потолок подземной галереи.

Две руки рубили уголь, две руки крепили забой. Пятилетка сменила древние обушки на отбойные молотки — инструмент сильнее и проворнее десяти рабочих рук. Где работали две руки, там, казалось, будут работать десять.

Но не тут-то было. Техника шла в ход новая, а работать приходилось по старинке. С неистово стрекочущим молотком забойщик стремительно вгрызался в пласт, а затем опускал свои десять механических рук и двумя руками принимался крепить забой. Десять стальных рук неподвижно лежали в угольной пыли, ожидая, пока управятся со своим делом две человеческие руки.

«Семеро одного не ждут!» — говорит пословица.

Это же подумал забойщик Алексей Стаханов.

«Надо работать, не покладая механических рук!» — решил он.

Стаханов спустился в шахту с двумя товарищами. Пока забойщик с отбойным молотком безотрывно впивался в пласт, товарищи следом за ним крепили шахту. Они дали четырнадцать норм угля в смену.

Стаханов в корне усовершенствовал способ труда, приведя его в согласие с новой техникой, и это произвело революцию в добыче угля.

С той поры людей, которые вслед за Стахановым взрывали старые, обветшалые технические нормы, выжимая из техники все, что она может дать, долгое время называли стахановцами.

В моих журналистских тетрадях военных лет хранятся записи о трудовых подвигах молодежи, ковавшей победу. Это заметки о сверстниках моих, комсомольцах того времени. Имена их гремели в то великое время по всей стране. Я встречался с ними, память об их делах дорога мне. Они вводили меня в мастерскую рационализаторского творчества. Вот некоторые из этих заметок.

Комсомолка-строгальщица Катя Барышникова доказала личным примером, что можно обслуживать участок вдвое меньшим числом людей и притом повысив его отдачу. Она подобрала бригаду девушек-новичков, обучила их профессии и вскоре стала перевыполнять норму на 550 процентов.

Как конструктор современного автомобиля, тщательно сглаживая ничтожные выступы на теле машины, увеличивает скорость вдвое, так и Барышникова с подругами, устраняя незначительные тормозы в работе, непрерывно повышала производительность труда.

Спросите конструктора, как он ухитрился сэкономить в своей последней машине десяток лошадиных сил, сохранив грузоподъемность и скорость ее неизменной? Какими усовершенствованиями механизма?

— Я убрал, — считает на пальцах конструктор, — дощечку с номером, тормозившую ход, точно лопасть весла, поставленного поперек движения, и этим сэкономил одну силу…

— Затем я накрыл колеса до половины гладкими обтекаемыми крыльями, и на этом заработал еще полторы силы…

— В этих крыльях я утопил и торчащие фары — прибавил еще две силы…

— Наконец упрятал ручки дверей и прочую мелочь…

— Так и набрались, — заключает конструктор, — так и набрались те десять сил, которые я сэкономил на этой машине!

«Убрал номер… утопил фары… спрятал ручки…»—вот какими скромными словами смог рассказать конструктор о своем проникновенном труде. И такими же скромными словами рассказывала Катя Барышникова о своей рационализаторской работе:

— Я попросила поставить рядом со станками тумбочки, где разложила в нужном порядке подсобный инструмент. Теперь, когда надо, рука сама тянется туда. И этим сэкономила несколько рабочих секунд.

— Я продумала все свои движения, сделала их быстрыми, точными, свободными. Даже щели зажима деталей я не разжимаю шире, чем следует, чтобы не тратить сил зря…

— Пол у станка был засыпан металлическими стружками. Они липли к подошвам и мешали спокойно стоять. Я попросила подставить под ноги деревянные решетки; стружка пролетает сквозь щели и не путается больше под ногами…

— Суппорты станков, стоявших в цехе, глядели в одну сторону. Одной присматривать за двумя станками было неудобно. Далеко бы пришлось бегать… Я предложила повернуть станки суппортами друг к другу и стала одна обслуживать сразу два станка…

— Я убедилась, что более толстую стружку снимать на станке нельзя только потому, что деталь имеет недостаточный упор. Технологи усилили на наших станках зажим деталей, и резец стал снимать за один завод стружку двойной толщины. Уменьшилось число заходов на одну деталь. Время обработки сократилось с двух минут до сорока секунд.

— Так и набрались, — говорила Катя Барышникова, — так и набрались те 550 процентов выполнения плана, которые мы давали в грозные годы Великой Отечественной войны.

Комсомольско-молодежная фронтовая бригада сборщиков станков бригадира Александра Шашкова, собиравшая в месяц 6–7 станков, стала быстро повышать свою производительность: собирать 22… 25… 27… 30 станков в месяц и поставила, наконец, рекорд — ежемесячно 34 станка!

Дело двинулось вперед после рационализаторского предложения Александра Шашкова организовать внутрибригадный поток.

Раньше бригада собирала станок скопом. Члены бригады работали над всеми узлами и деталями, которых в станке великое множество.

Шашков предложил лучший способ организации труда.

— Разобьем, — сказал Шашков, — весь порядок сборки на отдельные операции. И каждым двум-трем человекам поручим только одну. Пусть одни ставят гидравлические узлы, другие центрируют станок, третьи испытывают его в работе. Те, кто кончит свою операцию, пусть захватывают с собой инструменты и переходят к другой группе станков, чтобы там доделывать то же дело. А на их места станут другие члены бригады, чтобы заняться своей работой.

Среди выстроенных на стенде станков совершают свои «заходы» дружные сборщики, словно косари, когда они ступеньками выкашивают зеленые луга.

Чтобы ни минуты не тратить даром, уничтожены многие мелкие неудобства.

Неудобно охапкой тащить инструмент от станка к станку, он выскальзывает из рук, падает на пол. Положение спас «походный ящик». Дрель, зубило, молотки, угольники, сверла, развертки уложены в нем, как чертежные инструменты в готовальне. Его носят в руке, как чемодан.

Неудобно для каждой доделки носить деталь от станка к тискам, к верстаку. Это было бы так же нелепо, как если бы я, пишущий книгу у себя в комнате, ходил макать перо на кухню. Рационализаторы сделали походный верстак с тисками, двигают его от станка к станку.

Получается своеобразный конвейер, только здесь не станки продвигаются вдоль неподвижного ряда рабочих, а рабочие обходят неподвижную шеренгу станков.

Ну, а сила конвейера известна!

Чем дальше, тем сложнее делаются рационализаторские предложения, тем глубже изменяется ими расстановка сил на производстве.

Был решающий период войны. Советская Армия наступала. Башни и корпуса тяжелых танков, катившихся на запад, готовил завод, на котором работал сварщиком комсомолец Егор Агарков.

Каждое новое продвижение танков на фронте ставило перед заводом новые задачи.

Освобождались города. В городах восстанавливалась промышленность. Туда требовались квалифицированные кадры рабочих, мастеров. Кадрами должен был помочь и завод. И в то же время росли и усложнялись месячные задания по выпуску бронекорпусов.