Стремясь надежно закрепить за собой сверхприбыльную торговлю с Востоком, западные славяне заключают как династические браки, так и основывают уникальную для всего севера Восточной Европы Любшанскую крепость. Как в поисках свободных земель и торговой прибыли, так и спасаясь от начавшегося германо-скандинавского натиска на их земли достаточно значительные части западнославянского населения переселяются на восток. Процесс этот хорошо прослеживается по данным археологии, а данные лингвистики и антропологии свидетельствуют о родстве славян на противоположных берегах Варяжского моря. Однако наибольшую важность представляет не просто процесс переселения населения, а то, что с запада на восток переносились социальные структуры, такие как жреческая иерархия, княжеская власть с сакрализованной фигурой правителя и полюдьем как способом сбора дани с населения, кончанская городская организация. Именно наличием Старграда и Новостарграда в земле вагров лучше всего объясняется возникновение названия Новгорода, ставшего главным центром Северной Руси. Естественная оппозиция двух названий подтверждается как одинаковыми религиозными представлениями (богиня — покровительница города и культ Перуна в его окрестностях), так и участием западных славян в строительстве новгородского Детинца. В общей массе переселявшегося на восток западнославянского населения присутствовали и собственно русы, что отразилось как в многочисленной новгородской топонимике, названии города Русы, сообщениях скандинавских и восточных источников.
В эту эпоху разрозненные фрагменты складываются в единую мозаику, позволяющую нам на севере Восточной Европы увидеть еще одного деятеля, оказавшего заметное влияние на последующую судьбу Руси. Как показало исследование, именно Бранлив-Пролаз, скорее всего, способствовал браку дочери Гостомысла с ободритским князем Годлибом, предопределившим последующее призвание Рюрика, а также совершил поход в Крым, проложив путь «из варяг в греки». Нечего и говорить, что долговременные последствия обеих этих дел носили исключительно важный характер и в немалой степени способствовали образованию Древнерусского государства. Потомок от этого брака станет первым правителем Северной Руси и основателем княжеской династии, а его преемник Вещий Олег совершит поход по следам Бранлива и объединит в единое государство север и юг Руси. Кроме того, Бранлив стал одним из первых исторических прототипов Ильи Муромца. Именно в образе этого былинного богатыря отразилась предыстория Руси. Поскольку ближайшей эпической параллелью ему во всем индоевропейском мире является иранский Рустам, это обстоятельство указывает на давние ирано-русские контакты. Вместе с этим образы Латыгорки и Святогора указывают на Прибалтийскую и Варяжскую Русь. Таким образом, в образе главного героя русских былин символически отразилась в соответствии с законами эпического жанра историческая судьба нашего народа. Лишь впоследствии из княжеского родственника он превращается в крестьянского сына. Последнее также объяснимо. Понятно, что в одиночку правители Прибалтийской и Варяжской Руси, несмотря на их ум и размах, мало что смогли бы сделать. Мудрые жрецы, отважные воины, опытные мореходы, умелые ремесленники, предприимчивые купцы, трудолюбивые крестьяне — все они своим совместным трудом поколениями созидали грядущее величие Руси. Хоть история и не донесла имен рядовых наших предков, сохранив лишь фрагментарные упоминания об их правителях, однако это ни в коей мере не преуменьшает могущество и славу всего нашего народа. Олицетворением этой необоримой силы и стал былинный Илья Муромец.
Однако возникновению Древней Руси предшествовал период испытаний. Судя по всему, выселявшееся на запад население должно было платить дань своей метрополии. Текст летописи ничего не говорит о начале установления дани варягам, что свидетельствует в пользу ее изначального характера. Этому известию ПВЛ соответствует немецкая сага о Тидреке Бернском, сообщающая о первоначальной победе велетов и обложении ими Руси данью. Целый ряд данных подтверждает то, что варягами, взимавшими дань с восточноевропейских племен, были именно волоты. Как летопись, так и сага единодушны в том, что данническая зависимость потом была свергнута. Стремясь прекратить вспыхнувшую затем междоусобную войну, старейшины четырех восточноевропейских племен по совету Гостомысла призвали на княжение трех его внуков из числа другой части варягов, а именно ободритов. Отмеченное наличие волотов в его дружине говорит о том, что была предпринята осознанная попытка положить конец давней вражде представителей двух западнославянских племен на своей новой родине.
Начиная еще со времен Прибалтийской Руси источники отмечают у наших предков достаточно развитую королевскую власть. Эта же особенность сохраняется и у Варяжской Руси, правители которой обожествлялись, а также и у князей Древней Руси в языческую и отчасти даже в «двоеверную» эпохи. Князья не только вели свое происхождение от Радигоста, но и рассматривались как носители мистической сущности власти, которая у иранцев называлась хварно, а у славян представлялась в виде мифической птицы Рарог. Идея божественного происхождения нашла свое отражение в немецком варианте имени отца Рюрика Годлиба. Благодаря этому становится понятно, почему ни один из отечественных летописцев и словом не обмолвился о происхождении основателя княжеской династии, что выглядит явным диссонансом на фоне стремления всячески приукрасить происхождение своих правителей в разных странах в эпоху Средневековья. Понятно, что христианские монахи-летописцы предпочли вообще ничего не сказать о происхождении Рюрика, чем признать, что княжеская династия происходила от языческого бога, беса по их терминологии.
С призванием Рюрика закончилась древнейшая история русов и началась история Древней Руси. Однако описанная в летописях Киевская Русь не возникла из ничего, как по мановению волшебной палочки, вызвав изумление и страх у византийцев. Ее появление на международной арене было подготовлено многовековой деятельностью различных правителей русов и возглавляемого им народа. К сожалению, история сохранила для нас только два имени из этой плеяды, великие замыслы и свершения которых в конечном итоге вели к рождению великой державы. Однако и эти крупицы информации показывают, какого незаурядного масштаба были эти люди. Политику своих славных предшественников продолжили и первые великие князья Древней Руси. Олег подчинил своей власти весь путь из «варяг в греки», пролегавший по восточнославянским землям. Совершив победоносный поход на Константинополь, он потребовал не земель, а выгодных условий торговли с империей. Святослав, уничтожив паразитический Хазарский каганат, поставил под свой контроль путь по Волге. В войне с Византией он стремился уже к территориальным приобретениям, однако, как свидетельствуют его собственные слова, главной целью для него было не просто приращение земель, а установление контроля над торговлей по Дунаю, третьей великой реке Восточной и Центральной Европы: «Не любо мне сидеть в Киеве, хочу жить в Переяславце на Дунае, ибо там середина земли моей, туда стекаются все блага: из Греческой земли — паволоки, золото, вина, различные плоды, из Чехии и из Венгрии серебро и кони, из Руси же меха, и воск, и мед, и рабы».
Собранные в книге факты свидетельствуют, что в разное время на берегах Балтийского моря существовало несколько регионов, населенных русами. То, что населявший их народ носил одно и то же название, под которым он был известен своим ближним и дальним соседям, говорил на одном языке и обладал набором определенных признаков, относившихся как к антропологическим характеристикам, так и к духовной стороне его жизни, свидетельствует о том, что это был один и тот же народ. Об антропологическом единстве Прибалтийской, Варяжской и северной части Древней Руси с конца II тыс. до н.э. до начала II тыс. н.э. было сказано выше. На единство двух последних регионов указывают и данные генетики. На различных примерах было показано, что русы во всех трех регионах в течение различных периодов времени жили в поле единых религиозно-мифологических представлений. Исследование происхождения образа Трояна «Слова о полку Игореве» и имени короля Прибалтийской Руси Траннона показало, что своими истоками оба они восходят к образу отца Руса, а сама эта «мифологическая» генеалогия возникла под иранским влиянием. В генеалогии мекленбургских герцогов данный образ отсутствует, но с учетом того, что создатели ее окончательного варианта стремились подчеркнуть давние связи мекленбургской династии с германским, а отнюдь не со славянским миром, подобное умолчание вполне объяснимо. Хоть с археологической точки зрения материальная культура этих трех регионов может отличаться, что объясняется как различными временными периодами, так и различными географическими условиями и влиянием различного окружения на наших предков на отдельных этапах их пути, однако единство физического типа и духовного мира этих людей говорит о преемственности между собой всех трех основных периодов развития наших предков в древнейшую эпоху.
