Андропов, чтобы унять волнение, полез в тумбочку за кувшином, резко поднялся и, расплескивая воду, стал поливать цветы. Успокоившись, уже по-деловому неторопливо, стал диктовать Карпову пункты плана оперативных мероприятий. В заключение сказал:
— Срочно запроси токийскую резидентуру — пусть представят данные о японском экспорте мебели за последние пять лет… Думаю, что со времени заключения «стеклянного договора» с Внешторгом продажа Японией мебели за границу стала одной из самых доходных статей ее бюджета, ведь «Икебуко» — наполовину государственное предприятие… Да, вот еще! Свяжись с нашим МИДом — пусть готовят ноту протеста и подают иск в международный Гаагский суд… Хотя подожди! Этот вопрос я проведу через Политбюро… Председательствовать же на нем буду я…
Не успел Карпов выйти из кабинета, как раздался звонок телефона внутренней связи. Андропов нажал кнопку селекторной связи.
— Товарищ председатель, разрешите доложить вам результаты анализа черного песка? — Андропов взмахом руки остановил Карпова.
— Сейчас ты узнаешь, что японцы преуспели не только на ниве закупки у нас витринного стекла…
В кабинет вошел начальник спецлаборатории КГБ СССР полковник Калмыков и протянул Андропову лист бумаги.
— Свободны! — бросил председатель полковнику и начал вслух читать.
Члену Политбюро ЦК КПСС
Председателю КГБ СССР
генералу армии товарищу Андропову Ю.В.
В соответствии с полученным указанием сотрудниками вверенной мне лаборатории проведен химико-биологический анализ т. н. «черного песка». К работе также были привлечены эксперты, доктора географических и геологических наук Ракшун С.П. и Соловейчик А.С.
Установлено, что периодически действующий вулкан Майон, расположенный неподалеку от острова Катандуанес (Филиппины), регулярно выбрасывает в прибрежные воды Филиппинского моря вулканический пепел, который по дну Идзу-Бонинского и Японского желоба тихоокеанским течением выносится только на побережье Камчатки, конкретно — в район поселка Озерновский.
Таким образом, прибрежная полоса усыпана вулканическим пеплом, прозванным неспециалистами «черным песком». Он буквально перенасыщен редкоземельными элементами, такими, как: скандий, иттрий, лантан и лантониды. Кроме того, в «черном песке» высокое содержание ферритов — это элементы памяти всех компьютеров, а сплавы скандия — перспективные конструкционные материалы в авиации и электротехнике.
Иттрий используется в качестве легирующей добавки для повышения электропроводности радиодеталей.
Лантан и лантаноиды используются в электронике, лазерной и оптической технике.
Прибрежная зона в поселке Озерновском — это единственное место на земном шаре, где открытым способом можно добывать перечисленные редкоземельные металлы.
Начальник спецлаборатории Оперативно-технического управления КГБ СССР полковник Калмыков.
— Мы же буквально ходим по бриллиантам! — воскликнул Андропов, швырнув в сердцах заключение на стол. — Складывается впечатление, что они нам не нужны, а японцы сумели найти им применение!..
Не боги горшки обжигают
Как только Банзай сообщил, что очередная партия горшков должна прибыть из Японии в порт Находка, Карпов немедленно вылетел во Владивосток.
Прибывшие контейнеры перегрузили с парохода на открытые платформы, и они стояли «под парами», чтобы отправиться по Транссибирской магистрали в путешествие по нашей стране. Чтобы не насторожить японских экспедиторов, доставивших контейнеры, Карпов распорядился, чтобы грузу без проволочек был дан «зеленый свет».
В двадцати километрах от Находки платформу отцепили и, загнав ее в заранее подготовленный пакгауз, принялись осматривать контейнеры.
Удача! Один из них имел не предусмотренные для обычных контейнеров некие форточки, подобные крышкам, закрывающим иллюминаторы на кораблях. Странно, что таможенники не обратили внимания на эти демаскирующие признаки! Карпов, которого обуял азарт охотника, преследующего раненого зверя, распорядился немедленно вскрыть контейнер.
— Как! — возразил ему начальник управления КГБ по Приморскому краю, — а пломбы?! Их нарушать нельзя! Да и вообще, в отсутствии отправителя или получателя досматривать мирный груз иностранного государства запрещено.
Вы, Леонтий Алексеевич, ставите на карту престиж страны — в моей практике это беспрецедентный случай, тем более что вы находитесь на территории моей компетенции! Вопрос надо бы согласовать с Москвой…
— Иван Иваныч, — засмеялся Карпов, — ты сумеешь приготовить яичницу, не разбив яиц? Я — нет! А если серьезно, то вот она, Москва, перед тобой. Я преодолел девять часовых поясов, чтобы всю ответственность взять на себя! Какое еще согласование?! У тебя под носом курсируют горшки с форточками, а ты ни сном, ни духом. И вдруг вспомнил, что пломбы срывать нельзя! Ты где деньги получаешь?! В КГБ или в ЦРУ?..
Карпов осекся, поняв, что переборщил.
— Ну, я этого так не оставлю! — взревел Иван Иваныч.
— Напишу в партком Комитета, чтобы вас, Леонтий Алексеевич, там научили подбирать слова!
Карпов всегда испытывал чувство брезгливости к тем сотрудникам, кто в качестве своего самого сильного аргумента в споре использовал угрозу обратиться в партком. Да и вообще, считал генерал, парткомы в системе КГБ нужны не более, чем священники в публичных домах.
Кровь ударила Карпову в лицо и, едва сдержавшись, он бросил вслед удалявшемуся к своей машине местечковому начальнику:
— Давай, пиши. Я отвезу твою писульку, чего уж там! — и добавил, вспомнив, что, отправляясь в Приморье, получил благословение от самого председателя: — Но знай, еще до того, как меня вызовут на партком, я в кадрах поставлю вопрос о твоем служебном соответствии!
Срезали пломбы, распахнули двери. По всей длине контейнера от пола до потолка сложены аккуратно упакованные ящики. Вскрыли первый… второй… десятый. В мягкой упаковке оказались расписанные японскими кустарями фаянсовые вазы.
«Неужели ошибка? — генерал вытер платком лоб, покрывшийся испариной. — Не может быть! Нет-нет, не мог я так грубо ошибиться!»
Обернувшись, Карпов встретился взглядом с ехидно улыбающимся приморским начальником. Мгновенно взяв себя в руки, бесстрастным голосом спросил:
— Ну что? Уже написал свою писульку? Давай сюда свою писульку!
Вместо ответа Иван Иваныч снова отошел в сторону.
Досмотр продолжили. Аккуратно, чтобы не повредить, вскрывали все ящики подряд… Наконец, после того как поисковики вытащили наружу и распотрошили более пятидесяти ящиков, они наткнулись на фанерную перегородку, за которой скрывалось достаточно просторное помещение, размером в ванную комнату, загроможденное загадочной аппаратурой. Ну не контейнер — кабина космического корабля!
Экспертам, которых Карпов привез из Москвы, предполагая, что дело придется иметь с радиоэлектронными штучками, потребовалось около шести часов, чтобы сделать предварительное заключение.
Это была сложная система, оснащенная блоками регистрации гамма-излучений и питания, накопления и обработки поступившей информации. Кроме того, там находились термолюминесцентные дозиметры и фоторегистрирующая аппаратура. Система была абсолютно автономна, управлялась без вмешательства человека компьютером.
Внимательно изучив всю фантастическую аппаратуру, ученые-эксперты пришли к выводу, что в контейнере находится специальная лаборатория, способная собирать и накапливать информацию на всем протяжении пути от Находки до Ленинграда…
При более тщательном обследовании, проведенном уже в Москве, специалисты установили, что уникальная разведывательная система фиксировала наличие мест, где проводилась выемка атомного сырья, а также производственные объекты по его переработке. Она была способна «засечь» транспорт, на котором перевозились компоненты атомного производства, и даже определить направление его движения.
В местах наиболее интенсивного радиоактивного излучения автоматически открывались вентиляционные заслонки контейнера и производилась фотосъемка окружающей местности глубиной до нескольких километров по обе стороны железнодорожного полотна. Показатели излучений и фоторегистрации, счетчики километража давали возможность точно определить, где именно находится данный объект.
Таким образом, обнаруженная аппаратура позволяла скрытно «прощупывать» довольно обширное пространство вдоль всей Транссибирской магистрали, устанавливать и контролировать перемещение наших атомных объектов…
Генерал Карпов понял, почему в сопроводительных документах были заявлены именно вазы. Заяви «Сётику» о перевозке, скажем, бамбуковых циновок, и кто знает, как к контейнерам отнеслись бы русские грузчики, а фаянсовые изделия — груз хрупкий, требует особо бережного отношения: не кантовать, с горки не спускать! Очевидно, отправители рассчитывали, что, задекламировав на таможне легко бьющиеся предметы, они тем самым заставят наших рабочих проводить разгрузочно-погрузочные операции с особой осторожностью. А это залог того, что ценнейшая аппаратура (нашими специалистами она была оценена в двести миллионов долларов!) прибудет в пункт назначения в целости и сохранности! Конечно, фирма могла бы указать и бытовую радиоэлектронику — не менее хрупкий груз, также требующий деликатного обращения, но в этом случае не было никакой гарантии, что контейнеры не подвергнутся ограблению. Платформы-то открытые и неохраняемые…
