Джеки Чан - Я - Джеки Чан

Или в следующем году. В общем, очень-очень скоро.

Через несколько недель после разговора с Леонардо я уже собрал команду каскадеров, пригласил актеров и отправился в Корею. К сожалению, моей ошибкой стало то, что я не только не подготовил сценарий, но даже толком не продумал сюжет. Единственным, в чем я был уверен, было то, что эта картина отчасти станет продолжением "Молодого мастера" - мы даже дали ей рабочее название "Влюбленный молодой мастер" - и в ней будут самые зрелищные трюки кун-фу, какие когда-либо встречались в кино.

Поспешишь - людей насмешишь.

Мы провели в Корее три месяца, потратили миллион гонконгских долларов из средств "Золотого урожая", но в результате нам почти нечего было показать. Отказываясь признать свое поражение, я вернулся со всей съемочной группой в Гонконг.

Оттуда мы отправились на Тайвань и, фактически, начали все сначала.

Чтобы закончить картину, нам потребовался почти год - по меркам Гонконга, целая вечность. К его чести, Леонард не давил на меня и беспокоился больше о моем эмоциональном состоянии, чем о затратах времени и денег (кстати, распространители Юго-Восточной Азии уже заплатили большие суммы за право проката фильма, так что, несмотря на мои расходы, "Золотой урожай" почти ничего не потерял).

Вилли, напротив, едва сдерживал желание оттащить меня в сторону и отшлепать. По правде говоря, я действительно стал совершенно неуправляемым и никому не удавалось вернуть меня к норме.

Впрочем, один такой человек был.

В своей одержимости исправить свой провал в Америке я почти забыл об этом человеке.

Но однажды он появился прямо на съемочной площадке, и это было как во сне.

- Привет, Джеки, - сказала Тереза. - Надеюсь, твой английский стал намного лучше.

- Итак, ты наконец-то закончил фильм? Я разговаривал по телефону с Вилли, развалившись на диване в пижаме и наблюдая за тем, как мои парни играют в карты и хлещут дорогой "скотч".

Вилли относился к моему новому образу жизни с отвращением и очень скоро вернулся в Гонконг. У него были дела поважнее, чем созерцание моего клоунского поведения, как он это называл. Я бы не простил таких слов никому другому, но Вилли имел право высказывать мне все, что думает. Кроме того, я не очень-то прислушивался к чужим словам.

- Съемки завершились сегодня, - подтвердил я. Мне приходилось перекрикивать шумные звуки, сопровождавшие игру в карты. - Леонард может расслабиться.

Леонард твердо придерживался своего обещания о том, что мне никогда не придется торговаться о смете своих фильмов, но "Повелитель драконов" окончательное название "Влюбленного молодого мастера" - побил все рекорды затрат средств и времени. Я нанял десятки каскадеров - отчасти из-за своего тщеславного кинематографического размаха, отчасти потому, что теперь в мою команду просились все подряд - их привлекал приятный запах денег. Я снял весь фильм, но в самом конце полностью изменил свои представления о сюжете и отправил километры пленки в мусорную корзину. Один эпизод - состязания в боевых искусствах, во время которого десятки каскадеров взбирались на шаткую пирамиду и сражались друг другом, чтобы первыми оказаться на вершине, вполне заслуживал записи в книге рекордов Гиннесса за самое большое число ударов в одной батальной сцене: 2900!

- Значит, ты возвращаешься в Гонконг? - спросил Вилли. - Впрочем, важнее другое: собираешься ли ты возвращаться к норме?

Я не обратил внимания на это саркастическое замечание. За карточным столом уже разгоралась ссора.

- Ребята, заткнитесь, я пытаюсь говорить по телефону! - заорал я. - Да, я вылетаю завтра Монтаж и повтор некоторых дублей закончу в Гонконге.

На другом конце провода помолчали. Затем Вилли очень медленно и осторожно задал мне тот вопрос, над которым, судя по всему, ломал голову все это время.

- Тереза приедет с тобой?

- Какое тебе дело до нее? - отрезал я.

- Проблема в том, какое дело до нее тебе, - не менее раздраженным тоном заявил Вилли. - Послушай, Джеки, она не просто замечательная девушка - она очень известна, очень горда и очень любима публикой. Ты пропустил мой недавний совет мимо ушей, но я все-таки прошу тебе подумать вот о чем: во-первых, если ты будешь и дальше так относиться к ней, ты причинишь ей боль. Во-вторых, если ты причинишь ей боль, то у тебя появится шанс стать одним из самых непопулярных типов в Азии, не говоря уже обо всех китайцах мира. Прошу тебя, постарайся не делать глупостей.

Мой гневный ответ потонул в шуме завязавшейся между моими приятелями ссоры, которая уже грозила перерасти в настоящую драку. Вилли настойчиво требовал от меня обещания. Я поклялся ему, что все будет в порядке, швырнул телефон на пол, вмешался в свалку и разнял двух скандалистов.

- Идиоты, ведите себя прилично, а то уволю, - выкрикнул я. Драка прекратилась, на лицах появились заискивающие улыбки, и все начали просить прощения за свое поведение.

- Прости, дай го, - сказал один из них

"Дай го" означает "Старший Брат". Так они меня называли, и мне это нравилось.

- Просто я не люблю жульничества, - пояснил другой.

- Кто жульничал? Это ты жульничал!

- Заткнись!

- Попробуй меня заткнуть.

- Хватит! - воскликнул я, отвесив подзатыльники обоим задирам, которые вновь надвигались друг на друга. - Если хотите драться, делайте это в другом месте.

Я поднял с пола чудом не разбившуюся бутылку коньяка и вручил ее тому, кто был повыше: - Хотите выпить - пейте вместе, как братья.

Едва вся компания успокоилась, телефон зазвонил снова. Я предположил, что это Вилли, который хочет извиниться за свои резкие слова. Какая-то часть меня не хотела поднимать трубку: пусть телефон звонит и звонит, пока у Вилли не лопнет терпение. С другой стороны, суровые замечания друга вызывали у меня боль, и мне хотелось как-нибудь все уладить. Победила вторая половина.

- Ты уже понял, что ошибаешься? - поинтересовался я, сняв трубку.

- В чем? - Голос Терезы звучал озадаченно.

Я махнул рукой ребятам, требуя от них тишины. Они тут же смекнули, что это Тереза, и принялись корчить рожи и жестами изображать пылкие объятия.

- Ни в чем, - ответил я, бросив на своих приятелей уничтожающий взгляд. - Я перепутал тебя кое с кем.

- Она только и может, что звонить по телефону, и дай го тоже, прошептал один из приятелей, схватился за голову и притворился, что падает в обморок.

- Что ж, мне жаль тебя разочаровывать, - надувшись, сообщила она. - Я просто хотела зайти к тебе повидаться. Я слышала, завтра ты уезжаешь в Гонконг, и подумала, что ты будешь не против провести время со мной.

Мне не хотелось встречаться с ней, но насмешки приятелей меня раздражали. Я понимал, что это ребячество, но мне хотелось выглядеть да нань жэнь - важной персоной. - Конечно, - сказал я. - Если хочешь прийти, приходи.

Я повесил трубку и тут же подумал: "Какой же я мерзавец! Почему я так веду себя со своей подружкой? Особенно в ту минуту, когда у нас остается последняя возможность встретиться перед долгой разлукой?"

Однако приятели явно были поражены тем, какой я крутой парень. Тереза была крупной звездой, прекрасной женщиной, а я обращался с ней как с уличной девкой. Вот какой я смелый!

Смелый - и бессердечный...

Раздался тихий стук в дверь. Я понимал, что мне нужно подняться и открыть двери, но приятели начали переглядываться, ожидая трогательной любовной сцены, и я просто выкрикнул: - Открыто. Входите!

И она вошла... приковав к себе взгляды всех присутствующих.

Она выглядела потрясающе: белое шелковое платье, туфли на высоких каблуках и маленькая кожаная дамская сумочка. Жемчуг и золото подчеркивали линии шеи, ушей и запястий. Ребята были так изумлены, что даже не стали отпускать грубых комментариев и молча вернулись к игре. Улыбнувшись, она подошла к дивану, на котором, подобрав ноги, восседал я. Мягко столкнув мои ноги на пол, она присела рядом.

- Привет, Джеки, - сказала она. - Я подумала, мы могли бы пообедать в том новом французском ресторане, отметить твой отъезд...

Я изобразил бурю негодования. - Тебе всегда хочется в те заведения, где я не в состоянии прочесть меню, - заявил я. - Терпеть их не могу! Я не знаю, что заказать, и никогда не могу угадать подходящий цвет вина. К тому же там приходится целый час ждать, пока тебе принесут заказ.

- Я просто подумала, что нам нужно выбрать какое-то особенное место, с обидой в голосе пояснила она. Моя потребность казаться настоящим мужчиной рассеялась в потоке чувства вины.

- Ладно, - угрюмо возвестил я. - Сейчас, я только соберу ребят.

- Что? - Тереза швырнула сумочку на пол.

- Ребят, - повторил я, обводя рукой своих каскадеров, которые по-прежнему прикладывались к стаканам и играли в карты. - Нужно предупредить их, что мы пойдем ужинать.