Вот первая запись в ней: «Сведения. Джугашвили. О лице, состоящем членом партии социал-демократов, имеющиеся в Тифлисском охранном отделении с сентября 1904 г. Ф. И. О.: Джугашвили Иосиф Виссарионович, кличка наблюдения по —…, кружковое прозвище —…, звание: крестьянин сел. Диди Лило Тифлисской губернии и уезда, занятие: ученик Тифлисской духовной семинарии, лета —…, вероисповедание —…, приметы —…, имеется ли фотографическая карточка —…, где ныне проживает —…, семейные связи: мать его Екатерина проживает в городе Гори Тифлисской губернии, революционные связи —… Деятельность по партии. В 1902 г. при Тифлисском ГЖУ был привлечен обвиняемым к дознанию о тайном кружке РСДРП и по этому делу, как видно из предписания Департамента полиции от 17 июля 1903 г. за № 4305, Иосиф Джугашвили подлежал высылке под гласный надзор полиции сроком на 3 года, куда и был выслан административным порядком полицией»{5}.
Троеточие указывает на отсутствие соответствующих данных в распоряжении Тифлисского охранного отделения. Это означает, что в сентябре 1904 г. оно не располагало конкретными сведениями об И. В. Джугашвили и не имело его фотографии.
8 октября в карточке Тифлисского охранного отделения была сделана новая запись: «Джугашвили бежал из ссылки и в настоящее время является главарем партии грузин, рабочих»{6}. После этого в регистрационной карточке появились его приметы, взятые из розыскного циркуляра Департамента полиции от 1 мая 1904 г.{7} Дальнейшие записи имеют очень скупой и случайный характер{8}, а в сводках наружного наблюдения за 1904–1905 гг. фамилия И. В. Джугашвили отсутствует{9}.
Между тем, когда 2–3 октября в Тифлисе были произведены обыски и аресты, у жены П. А. Джапаридзе В. М. Ходжишвили было обнаружено письмо с упоминанием Кобы{10}. 30 ноября 1904 г. жандармам удалось захватить революционный склад, где снова были обнаружены записи с упоминанием Кобы{11}. По существовавшим правилам охранка должна была завести в своей картотеке карточку на Кобу и приступить к выяснению его личности. Но никаких данных на этот счет, как и самой карточки, обнаружить не удалось.
Несмотря на то что в поле зрения Тифлисского охранного отделения И. В. Джугашвили попал в сентябре, только 6 ноября 1904 г. (№ 2385) охранное отделение обратилось в местное жандармское управление с просьбой сообщить имеющиеся у него сведения о нем{12}.
Ответ был дан 16 ноября (№ 7136):
«На запрос от 6 сего ноября за № 2385 сообщаю Вашему высокоблагородию, что Иосиф Джугашвили в 1902 г. при сем управлении был привлечен обвиняемым к дознанию „О тайном кружке Российской социал-демократической рабочей партии в г. Тифлисе“ и по этому делу, как видно из предписания Департамента полиции от 17 июля 1903 г. за № 4305, Иосиф Джугашвили подлежал высылке в Восточную Сибирь сроком на 3 года, куда был и выслан административным порядком»{13}.
Жандармское управление не только не предоставило в распоряжение своих коллег биографических данных об И. В. Джугашвили, не указало его родственные связи, но и ни словом не обмолвилось об обыске у него 21 марта 1901 г., о его привлечении к делу о социал-демократическом «кружке интеллигентов» (1901 г.) и к делу о батумских беспорядках (1902 г.).
25 ноября Тифлисское охранное отделение обратилось в Тифлисское ГЖУ с новой просьбой — выслать фотографию И. В. Джугашвили{14}.
16 декабря 1904 г. начальник Тифлисского охранного отделения Ф. А. Засыпкин представил в Департамент полиции обзор наблюдения за Тифлисской организацией РСДРП за октябрь-ноябрь 1904 г. К этому обзору был приложен «Список деятелей местной социал-демократической организации, поданным наблюдения, в октябре — ноябре (по 8 декабря) 1904 г.». В нем значились 131 человек. 19-м в этом списке фигурировал И. В. Джугашвили:
«19. Джугашвили Иосиф Виссарионов, крестьянин села Диди Лило Тифлисской губернии, разыскивается циркуляром Департамента полиции за № 5500 от 1 мая 1904 г. В 1902 г. привлекался обвиняемым при Тифлисском губернском жандармском управлении, последствием чего была высылка под гласный надзор полиции на 3 года в Восточную Сибирь (предложение Департамента полиции 17 июля 1903 г. № 4305), откуда 5 января 1904 г. скрылся. По указанию агентуры, проживает в городе Тифлисе, где ведет активную преступную деятельность»{15}.
Представляя эти данные, Тифлисское охранное отделение тем самым ставило Департамент полиции в известность о готовящейся ликвидации Тифлисской организации РСДРП. Однако когда через месяц, в ночь с 16 на 17 января 1905 г., были произведены аресты, задержанию подверглись только 13 человек: Михаил Бочаридзе, Нина Гургенидзе, Нина Каландарашвили, Филипп Махарадзе, Кирилл Никадзе, Исидор Рамишвили, Мелитон Руссия, Николай Сулханов, Александр Цулукидзе, Захар Чочуа, Шалва Шарашидзе, Шалва Элиава, Юлиан Яшвили. Еще 5 человек (Вера Бессмертная, Теофил Гурешидзе, Арчил Джапаридзе, Нина Косюра, Мелани Чодришвили) сумели избежать ареста{16}. Что же касается остальных, они были оставлены на «разводку».
Принятые меры не дали желаемых результатов, и 23 января в городе произошла первая массовая демонстрация. На Головинский проспект под красным знаменем вышла многочисленная процессия. В центре города зазвучали революционные песни. То, о чем мечтали организаторы первомайской демонстрации 1901 г., свершилось.
Как и тогда, против демонстрантов были брошены городовые И казаки. Однако если в 1901 г. им удалось навести порядок всего лишь за несколько минут, на этот раз произошло самое настоящее сражение. Многие его участники были избиты. Порядок был все-таки наведен, но произошедшие события свидетельствовали, что за прошедшие четыре года антиправительственное движение ушло далеко вперед и стало приобретать массовый характер{17}.
Произведенные аресты способствовали изменению расстановки сил внутри Тифлисского комитета РСДРП, в результате чего на заседании Тифлисского комитета 17 января меньшевики оказались в большинстве. Произошел своеобразный переворот{18}.
Этот переворот по времени совпал с возвращением из-за границы Ноя Жордании.
«До приезда Ноя Жордания, — вспоминал Б. Бибинейшвили, — все меньшевики, начиная с Чхеидзе и кончая Рамишвили, представлялись твердокаменными большевиками и колотили себя в грудь от досады, читая меньшевистские статьи»{19}.
Понимая, что последует за переходом Тифлисского комитета на сторону меньшевиков, большевики в ночь с 17-го на 18-е перепрятали партийные библиотеку и кассу, а также отказались сдать типографию{20}. Не найдя поддержки со стороны Союзного комитета, Тифлисский комитет 26 января заявил о выходе из Кавказского союза РСДРП. 30 января Союзный комитет потребовал от Тифлисского комитета не только отозвать свое заявление, но и ввести в свой состав новых членов{21}, на что Тифлисский комитет ответил отказом. Более того, 7 февраля он выступил с открытым заявлением и тем самым предал возникшие разногласия широкой огласке{22}.
Таким образом, обострение борьбы между правительством и обществом характеризовалось не сплочением перед лицом общего противника, а обострением борьбы внутри Кавказского союза РСДРП.
Было ли это отражением тех противоречий, которые существовали внутри рабочего движения или же кто-то сознательно способствовал подобному развитию событий, сказать трудно. Но нельзя не обратить внимание на то, что именно в это время на Кавказе наряду с обострением внутрипартийной борьбы происходит искусственное обострение национальных противоречий.
Еще при подготовке декабрьской забастовки между рабочими развернулась агитация, которая имела своей целью столкнуть армян и татар между собой. Тогда она не дала результатов, но несколько позднее привела к кровавым событиям.
«Вечером 6 февраля в Баку происходило нечто небывалое, — писал один из очевидцев этих событий. — Почти повсюду на улицах, особенно удаленных от центра, то и дело слышны были ружейные и револьверные выстрелы. Убитые и раненые насчитываются за ночь десятками. Весь город объят ужасом <…>. Мотивом к печальному событию послужило следующее. В центре города одним армянином был убит довольно состоятельный татарин. Единоверцы последнего вступились за убитого сородича и убили несколько ни в чем не повинных армян из прохожих. Таким образом, началось кровавое побоище», для ликвидации которого пришлось вызывать войска{23}.
По воспоминаниям Мамеда Мамедьярова, в феврале 1905 г. Сталин был в Баку и пытался противодействовать армяно-татарской резне, которая, по мнению автора воспоминаний, была развязана нефтепромышленниками Дадаевым и Тагиевым{24}.
