В- третьих, на «хвостах» германского и японского компонентов заговора «висела» советская военная разведка:
- на германском - В.Г. Кривицкий, формально числившийся в НКВД. Его связи с германскими генералами появились еще со времен работы в разведупре. Не говоря уже о том, что функционально его общение с представителями заговора Фрича - Блом-берга более всего похоже на то, что это делалось все-таки по линии военной разведки, но прикрывалось, на случай расшифровки, лубянской вывеской (в принципе подобное - достаточно распространенное явление в мире спецслужб; например, того же Скоблина Лубянка вербовала от имени разведки Красной армии);
- на японском - Рихард Зорге и его лучший агент Одзаки Ходзуми, который сам являлся сотрудником одной из японских спецслужб того времени. К тому же и сам Зорге выполнял роль Двойного агента, т.к. с разрешения руководства ГРУ сотрудничал также и с германской разведкой (абвером).
В обоих случаях «хвосты» были не простые - оба, особенно же спарка Зорге - Одзаки, умело вертели всей «собакой»: если Кривицкий по просьбе германских генералов занимался памфлетированием для оказания влияния, то спарка Зорге - Одзаки и вовсе напрямую вершила политику, зачастую на глобальном уровне.
Короче говоря, если подвести итог, то нужно помимо всего, что уже было перечислено, помнить также и следующее: Запад совершенно не случайно избрал тактику именно «экономического умиротворения» - не в его политических традициях именно подобным образом «умиротворять» своих откровенных геополитических конкурентов. А это означает, что Запад прекрасно понимал саму суть основы могущего сложиться военно-геополитического альянса - постСССР должен был превратиться в источник ресурсов для Германии и Японии, которые в таком случае безбоязненно могли бы перейти к реализации своих амбициозных геополитических планов. Вот почему ликвидация советской части заговора была осуществлена не только в первоочередном порядке, но и оказалась теснейше переплетена с «экономическим умиротворением» Гитлера за счет сдачи ему «в аренду» Чехословакии. Вот почему правительство Коноэ, выждав всего лишь месяц после прихода к власти, инцидентом на мосту Лугоуцяо (более известен как мост Марко Поло) в ночь на 8 июля 1937 г. развязала войну в Китае. Токио, как и Берлин, тоже ожидал коренных изменений в СССР и превращения последнего в постСССР с военной диктатурой, опираясь на экономическую помощь которой Япония смогла бы решить свои военно-экономические задачи и начать настоящую вооруженную экспансию. Однако же убедившись, точно так же, как и германская генеральская оппозиция, в полной необратимости свершившегося в СССР разгрома заговора военных, но получив гарантии «экономического умиротворения» со стороны Запада, тут же ринулся на тропу войны с привычными антисоветскими лозунгами, но с естественно задними, по отношению к Западу, мыслями. 7 декабря 1948 г. все эти «мысли» обрушились бомбами на Перл-Харбор.
То есть если тот же Бломберг «только 12 дней спустя наконец подписал» ту самую «директиву», о которой так много говорилось выше, то более остро нуждавшийся в ресурсах Токио менее чем через месяц после официального сообщения о расстреле Тухачевского и К° развязал войну в Китае за те же самые ресурсы. И вот что очень любопытно - именно славившаяся своими связями с британской разведкой английская газета «Ньюс хроникл» в номере от 25 июня 1937 г. (всего через 13 дней после официального сообщения о расстреле Тухачевского) опубликовала (к тому же со ссылкой на самого Сталина?) сведения о некоем плане «стратега», который включал в себя следующие элементы: разрыв договоров СССР с рядом западных стран (прежде всего речь шла о договорах с Францией и Чехословакией}; полный отказ от курса на разоружение и предотвращение агрессии; организацию попытки втягивания Германии в войну с одним из европейских государств, при сохранении со стороны СССР строгого нейтралитета. Последнее должно было означать: пока еще в силу пролонгации действует Договор о ненападении и нейтралитете от 24 апреля 1926 г. между СССР и Германией, разрывом договоров с Францией и Чехословакией дать Берлину возможность напасть на Францию, при том что Чехословакия удерживалась от нападения на Германию угрозой с Востока.
Если теперь окончательно свести воедино все обстоятельства:
- что существовала германская генеральская оппозиция Гитлеру, что ее возглавляли Бломберг и Фрич, что тот же Бломберг, как один из заговорщиков, одновременно готовит «Директиву о единой подготовке вермахта к войне» именно же в мобилизационный период 1937/38 г., но при этом закладывает в нее и «второе дно» в виде аккуратно заготовленной нормативной базы для установления военной диктатуры под видом Верховного главнокомандования, - что в СССР существовал военно-политический заговор во главе с Тухачевским, которого в СССР обвинили в связях с германским рейхсвером, а в Англии - в только что приведенных выше намерениях, - что в Японии только что пришедшее к власти правительство Коноэ тут же развязало войну, у которой запросто мог быть совсем иной вектор направленности, то никакой речи о случайном совпадении и быть не может.
Теперь вернемся к «версии» Шелленберга. Итак, поскольку выше мы установили, что до встречи Лейт-Росса с Шахтом нацистская верхушка, включая и самого Гитлера, не ведала о заговоре советских военных, то могло ли быть выгодным тому же Гитлеру, когда он узнал об этом, уничтожение чужими руками столь высокопоставленной агентуры германского рейхсвера? Это исключается даже гипотетически, так как Гитлер изначально был нацелен на агрессию против СССР - его ведь именно для этого и привели к власти - и для него столь высокопоставленная агентура была нужна именно живой.
Однако все дело в том, что речь идет о 1937 г., а в это время Гитлер пока еще ни о каком конкретно нападении на СССР всерьез не помышлял, тем более на уровне разработки конкретных планов (хотя и примеривался). Причем по трем довольно банальным причинам.
Во- первых, не было ни коридора прохода к границам СССР, ни, тем более, плацдарма для развертывания войск в непосредственной близости к советским границам. Какую бы политику в отношении СССР ни проводили в то время Польша или Чехословакия, объективная геостратегическая реальность была такова, что полностью против своей же антисоветской, а по сути дела русофобствовавшей (особенно у официальной Варшавы), воли они служили буферами между гитлеровской Германией и СССР. Для Гитлера первостепенной задачей было ликвидировать эти буферные зоны. Собственно говоря, именно это-то и составляло главную суть выводов по итогам командно-штабных учений конца 1936-го -начала 1937 г. Так какой же смысл в том, чтобы ликвидировать «высокопоставленную агентуру», если она сама не только мечтала о «континентальном соглашении с Германией», но и реально могла способствовать решению всего спектра самых насущных задач рейха, в т.ч. и военно-экономических?!
Во- вторых, вермахт того периода хотя и быстро рос как в количественном, так и качественном отношении, однако именно тогда он был еще весьма слаб. Настолько, что его могла раздавить даже регулярная армия Чехословакии (не говоря уже о возможностях двухмиллионного ее ополчения), тем более при поддержке Франции и СССР, как то и предусматривалось по неоднократно уже упоминавшимся договорам 1935 г. Даже через год после ликвидации заговора Тухачевского Гитлер по-прежнему панически боялся даже тени намека на возможность вмешательства СССР в его внутриевропейские разборки, в чем его откровенно убеждал большой знаток Советского Союза посол Германии в Москве граф фон Шулленбург. Еще 30 мая 1938 г. он отписал Гитлеру в секретном (но не от Лубянки) порядке следующее: «Война не может быть локализирована. Прямо или косвенно все европейские и неевропейские силы, а также скандинавские государства примут в ней участие. Участие Европейской России в этой войне будет самым большим и самым решающим событием». Это было написано тогда, когда негативные последствия разгрома заговора -в плане ослабления военной мощи СССР - были заметны невооруженным глазом даже невоенному человеку. И опять же вопрос - какой Гитлеру был смысл ликвидировать столь «высокопоставленную агентуру», если, опираясь на нее, он мог устранить даже саму вероятность участия России в войне против Германии?!
В- третьих, Гитлеру прекрасно было известно, что СССР ничего не замышляет против Германии, тем более нападения на нее, тем более в 1937 г. (то же самое абвер фиксировал и вплоть до 22 июня 1941 г. по всей линии западной границы СССР). Кстати говоря, знали об этой осведомленности нацистского руководства и на Западе, а в Кремле знали, что Запад знает, что Гитлер знает. В добытой советской разведкой копии телеграммы американского посла в Берлине У. Додда на имя госсекретаря США от 8 января 1937 г. говорилось, что «конфиденциальные доклады, которыми располагает командующий сухопутными войсками Германии Фрич, убеждают руководителей рейхсвера, что Германии не грозит опасность со стороны СССР в течение ряда лет и что вооружения СССР предназначены не для наступательных, а для оборонительных действий».
