Еще три высказывания фюрера — все о том же: «В течение почти двадцати лет огромных реальных успехов время было послушно мне и тем самым подтвердило, что я — непогрешимый, уникальный гений человечества»; «Когда мой взор парит высоко над землями Берхтесгадена и Зальцбурга вдалеке от повседневности, во мне вызревают гениальные творения, которые переворачивают мир. В эти мгновения я чувствую, что более не принадлежу к смертным»; «Я с сомнамбулической уверенностью иду путем, по которому ведет меня провидение».
В таких случаях обычно говорят, что лечить уже поздно…
О сталинской мании величия до нас дошло немало фактов и документов, одним из самых достоверных и ярких примеров является изданная в 1948 году «Краткая биография» вождя. В истории человечества, наверное, вообще трудно отыскать более льстивую книгу, чем эта. Понятно, что сам товарищ Сталин внимательнейшим образом изучил в ней каждое слово, понятно, что она тщательно отредактирована им и одобрена. Но самое главное в том, что сохранились те вставки, которые были вписаны в готовившуюся книгу лично Сталиным, его рукой! Вот некоторые из них:
«В этой борьбе с маловерами и капитулянтами, троцкистами и зиновьевцами, бухариными и Каменевыми окончательно сложилось после выхода Ленина из строя то руководящее ядро нашей партии…, которое отстояло великое знамя Ленина, сплотило партию вокруг заветов Ленина и вывело советский народ на широкую дорогу индустриализации страны и коллективизации сельского хозяйства. Руководителем этого ядра и ведущей силой партии и государства был тов. Сталин».
«Мастерски выполняя задачи вождя партии и народа, имея полную поддержку всего советского народа, Сталин, однако, не допускал в своей деятельности и тени самомнения, зазнайства, самолюбования».
«Товарищ Сталин развил дальше передовую советскую военную науку. Товарищ Сталин разработал положение о постоянно действующих факторах, решающих судьбу войны, об активной обороне и законах контрнаступления и наступления, о взаимодействии родов войск и боевой техники в современных условиях войны, о роли больших масс танков и авиации в современной войне, об артиллерии, как самом могучем роде войск. На разных этапах войны сталинский гений находил правильные решения, полностью учитывающие особенности обстановки».
«Сталинское военное искусство проявилось как в обороне, так и в наступлении. С гениальной проницательностью разгадывал товарищ Сталин планы врага и отражал их. В сражениях, в которых товарищ Сталин руководил советскими войсками, воплощены выдающиеся образцы военного оперативного искусства».
В макете этой готовившейся к печати книги была такая фраза: «Сталин — это Ленин сегодня». Вождь переделал ее следующим образом: «Сталин — достойный продолжатель дела Ленина, или, как говорят у нас в партии, Сталин — это Ленин сегодня».
Итак, мы процитировали самохарактеристики нацистского фюрера и советского вождя. Кто кого переплюнул?..
Перейдем теперь к истории, связанной со сталинской паранойей. Ее трагическим героем суждено было стать всемирно известному русскому ученому В. Бехтереву. Он был неврологом, психиатром и психологом, основателем своей научной школы. В 1908 году он организовал Психоневрологический институт (ныне — Институт имени Бехтерева), а в 1918 году — Институт по изучению мозга и психической деятельности. Для того чтобы наш рассказ стал более понятным читателю, скажем несколько слов о самом ученом.
Владимир Михайлович Бехтерев обладал сильным и независимым характером и властей никогда не боялся. Он был настолько известным ученым, что его приблизили к царскому двору, причем он пользовался особой благосклонностью самого Николая Второго. В Петербурге тогда говорили, что царь, завидев из окна прибывшего во дворец Бехтерева, наказывал своим приближенным дать ученому все, что тот попросит, «не то он получит от меня больше». Авторитет Бехтерева в России и за ее пределами был огромен. Октябрьскую революцию он принял без колебаний. Был знаком с Лениным, дважды осматривал его во время последней болезни. Дружил с М. Калининым, одним из самых долговременных советских руководителей. То есть и при советской власти он оставался самим собой, был гордостью России, очень влиятельным человеком, обладал широкой натурой, не умел осторожничать, за словом в карман не лез. Ко всему этому надо добавить, что трагедия, к которой мы переходим, разыгралась в 1927 году, то есть тогда, когда массовый террор и страх еще не придавили наше общество.
В конце декабря 1927 года Бехтерев приехал в Москву из Ленинграда для участия в работе съезда психиатров и невропатологов, на котором он был избран почетным председателем. 22 декабря его пригласили к Сталину на консультацию. Как известно, Сталин зря ничего не делал, а к помощи врачей (тем более не своих, личных) прибегать не любил, значит, приспичило ему обратиться к Бехтереву. Было известно, что Бехтерев ранее участвовал в нескольких консилиумах по поводу здоровья вождя, но они касались не психики Сталина, а его сухорукости, инсультов и неврологических расстройств. Бехтерева приглашали не как психиатра, а как невропатолога.
Как стало известно уже в наше время, Сталин тогда впал в состояние тяжелой депрессии, именно этим и объяснялся вызов к нему Бехтерева, который провел с вождем несколько часов. Неизвестно, о чем говорили они, но можно с уверенностью предположить, что прославленный специалист не скрывал правды от великого вождя, не зная, что тем самым подписывает себе смертный приговор. Стало известно другое: в своем узком кругу Бехтерев сказал: «Диагноз ясный. Типичный случай тяжелой паранойи».
На другой день Бехтерев совершенно неожиданно умер. До этого был в добром здравии, полон сил и энергии, ни на что не жаловался, поскольку вообще отличался отменным здоровьем. Что же с ним произошло? Вечером он пошел в Большой театр. Там двое каких-то мужчин, которых никто больше никогда не видел, посидели вместе с ним в буфете, попили чайку. Вернувшись после спектакля к себе, Бехтерев занемог. К нему вызвали врача. Он оказался действительно медиком, но, как выяснилось много лет спустя, связанным с Лубянкой (стукач по фамилии Бурмин). Его диагноз — «желудочное заболевание». Эту формулу диагнозом назвать никак нельзя. Когда ученому стало совсем плохо, к нему вызвали еще двух врачей, те поставили такой диагноз — «острое желудочно-кишечное заболевание». Как утверждают специалисты, это тоже весьма неопределенное и непрофессиональное заключение. К ночи того же дня Бехтерев умер. И его тут же кремировали. Вскрытия не было! При таком случае по закону полагалось обязательно сделать вскрытие не только мировой знаменитости, но любому простому человеку…
Всем свидетелям этой трагедии было ясно, что Бехтерев был отравлен. Сегодня мы уже знаем, как
Сталин ликвидировал тех, кого не считал возможным сдавать на Лубянку своим опричникам. Уже цитировавшийся выше психиатр Личко, заместитель директора Психоневрологического института имени Бехтерева, заявляет: «Этой версии трудно не поверить. В моем сознании она осталась со студенческих лет». Психиатр М. Буянов, занимавшийся изучением этой истории, писал: «Я разговаривал со многими психиатрами, которые хорошо знали Бехтерева или были его современниками, разговаривал со многими родственниками ученого… и все неизменно утверждали: Бехтерева убил Сталин — не сам, конечно, а с помощью своих подручных. Остается добавить, что сын Бехтерева, инженер по профессии, был арестован и расстрелян, сгинула в лагерях и жена сына, исчезла неизвестно куда вдова ученого, свидетель всего случившегося.
И наконец, еще раз мнение профессора Личко, высказанное им уже в 1988 году, то есть тогда, когда гласность позволила более или мене открыто выражать свои мысли:
«Анализируя доходящие до нас сведения, я как психиатр считаю, что Сталин был болен и что диагноз, поставленный Бехтеревым, верен. Болезнь, как это часто бывает, особенно остро протекала, очевидно, в отдельные периоды, в другие же затихала. Психопатические приступы при этой болезни, как правило, бывают спровоцированы внешними обстоятельствами, трудными ситуациями. Возьмите хотя бы волнообразность репрессий. Я думаю, приступы были в 1929–1930 годах, потом в 1936-1937-м… Может быть, был приступ в самом начале войны, в первые дни, когда он фактически устранился от руководства государством. И наконец, это период в конце жизни, период «дела врачей». А между приступами были периоды затишья, что характерно для болезни. Конечно, и в это время характер его оставался прежним — жестким, властным, крутым, — но все же, когда кончалось состояние психоза, Сталин спохватывался и старался как-то смягчить последствия…
Ну как же, всем памятна сталинская статья «Головокружение от успехов», где он пытался несколько усмирить мамаевых ордынцев коллективизации, а заодно свалить на них вину за «перегибы».
