Эта директива ссылается на другую директиву, от 24 июня, и вы увидите, что в ней говорится о необходимости обеспечить ее проведение не позднее 1 октября 1938 г. Вам как главнокомандующему военно-морским флотом была направлена вторая копия этой директивы. Первая фраза первого абзаца, озаглавленного «Политические предпосылки», гласит:
«Моим непреклонным решением является в самом ближайшем будущем разбить Чехословакию путем проведения военных операций. Задачей политических руководителей является выбрать или подготовить для этого подходящий момент как с точки зрения политической, так и с точки зрения военной».
Это было 28 мая 1938 г., то есть примерно через шесть месяцев после совещания, на котором вы присутствовали и на котором Гитлер заявил, что он нападет на Чехословакию при первой же возможности, которая ему представится. Разве это не заставило вас думать, что речь Гитлера в ноябре не была попросту пустословием, а являлась изложением его планов?
Редер: 10 сентября началась концентрация войск, и в тот же день начались переговоры. 1 октября началось мирное вступление войск в Судетскую область, после того как другие державы в Мюнхене одобрили этот шаг. После Мюнхенских переговоров...
Файф: Все мы знаем об этом. Вопрос совершенно ясен.
Редер: Разрешите мне закончить.
Файф: В мае уже были составлены планы, и фюрер упоминал об этом в своих речах. Он говорил, что принял решение разгромить Чехословакию в конце мая путем проведения военных мероприятий. Заявляете ли вы Трибуналу, что, прочтя эту директиву, вы все еще придерживались той точки зрения, что Гитлер не имеет агрессивных намерений? Вот мой вопрос.
Редер: Да, в конце мая.
Файф: Какие еще доказательства могли быть вам нужны, помимо высказанного им самим намерения разгромить Чехословакию? Какие еще более явные доказательства были вам нужны? 15 марта 1939 г. Гитлер вступил в Прагу. Не показалось ли вам тогда, что был какой-то смысл в том, что он говорил в своем интервью 5 ноября 1937 г., когда он оккупировал славянскую часть Богемии и Моравии и нарушил свое собственное правило: «Германия для немцев». Не пришло ли вам тогда в голову, что, может быть, в ноябре он не просто шутил и занимался пустословием? Не так ли?
Редер: Он издал директиву, в которой говорилось, что на текущий год следует предусмотреть:
1) вопрос о готовности Германии к обороне на случай нападения извне;
2) вопрос о ликвидации остальной части Чехословакии в случае, если она поведет враждебную Германии политику. Я знал, что он согласно этой директиве хочет выступить против Чехословакии в том случае, если сама Чехословакия встанет на путь враждебной по отношению к Германии политики; позже из пропаганды мы узнали, что это так и прошло. К вступлению войск в Чехословакию и Судетскую область я не имел никакого отношения, так как единственное, что мы могли выставить на этот случай, это была Дунайская флотилия, но и она для этой операции была подчинена командованию сухопутными силами, следовательно, я вообще не занимался этим вопросом. Никаких других военных приказов не было.
Файф: Таким образом, ваш ответ сводится к тому, что, когда Гитлер вступил в Прагу 15 марта 1939 г., вы все еще продолжали думать, что у него не было агрессивных намерений? Вы хотите, чтобы Трибунал поверил именно этому заявлению с вашей стороны? Не так ли?
Редер: Да, я настаиваю на этом, так как я считаю, что Гитлер не хотел вести войну с Чехословакией. Путем своих политических переговоров с Гаха и проведенных вслед за тем мероприятий он действительно разрешил вопрос таким образом, что никакой войны вообще не было.
Файф: Хорошо. Вы слышали, что подсудимый Геринг показал, что он заявил президенту Гаха о том, что его вооруженные силы будут бомбить Прагу, если Гаха не даст своего согласия. Если это не война, то, во всяком случае, нечто весьма близкое к войне, не так ли?
Редер: Да, это угроза.
Файф: Хорошо, давайте рассмотрим следующий период протяжением в два месяца. Если вы в марте все еще не сознавали этого, ...23 мая, когда вы прибыли в имперскую канцелярию, там собралось шесть офицеров в высоких чинах, включая вас. Гитлер сказал вам, что он собирается дать вам разъяснение по поводу политической обстановки. Это разъяснение заключалось в следующем: «Мы приняли решение напасть на Польшу при первой благоприятной возможности». Когда вы услышали от него это заявление 23 мая, вы все еще продолжали думать, что у него не было агрессивных намерений?
Редер: Я верил в это очень долгое время, точно так же как генерал-полковник Иодль, который заявил об этом: после того как он уладил чешский вопрос путем чисто политических мероприятий, следует надеяться, что и вопрос относительно Польши он разрешит без кровопролития. Я верил в это до последнего момента, до 22 августа.
Файф: Трибунал об этом уже слышал. Я попрошу вас посмотреть на список присутствовавших там лиц.
Редер: Да, я помню, кто присутствовал.
Файф: Давайте посмотрим. Подполковник Шмундт, впоследствии генерал, главный адъютант Гитлера, был убит 20 июля 1944 г. Это так? Затем подсудимый Геринг, главнокомандующий военно-воздушными силами; вы в качестве главнокомандующего военно-морского флота; генерал-полковник фон Браухич, главнокомандующий сухопутными силами генерал Кейтель, начальник ОКБ; генерал Мильх, заместитель Геринга; Гальдер, начальник штаба; Шнивинд, начальник вашего штаба, и, наконец, Иешонек, который был, как мне кажется, начальником штаба или высшим...
Редер: Начальником штаба военно-воздушных сил.
Файф: Да. Затем полковник Варлимонт, который был помощником генерала Иодля. Как вы думаете, для чего Гитлер собрал этих генералов, занимавших высшие командные посты, и заявил им: «Мы приняли решение напасть на Польшу при первой благоприятной возможности», если у него не было никаких агрессивных намерений? Зачем там собрались эти люди, если не для того, чтобы развязать войну?
Редер: Я уже разъяснил, что они собрались главным образом для того, чтобы сделать чисто академические доклады о ведении войны и на основании этих докладов создать штаб для изучения вопросов, связанных с ведением войны.
Файф: Вы заявляете Трибуналу, что, когда он сказал: «Мы не можем ожидать, что дело обернется таким же образом, как в Чехословакии; дальнейшие успехи не могут быть достигнуты без кровопролития», — вы не обратили на это никакого внимания? Вы серьезно заявляете Трибуналу, что вы не обратили на это внимания?
Редер: Нет, я действительно не обратил на это внимания. Я постепенно все больше узнавал Гитлера, и мне была известна его привычка преувеличивать в речах все события.
Файф: К этому времени вы уже получили директиву о неожиданном нападении на Данциг в ноябре 1938 года. Вы уже получили директиву от 3 апреля о проведении варианта «Вейсс», и вы знали, что весь этот вариант уже готовился. Подсудимый, заявляете ли вы серьезно Трибуналу, что после 23 мая у вас оставались какие-либо сомнения в том, что Гитлер намеревался вести войну против Польши? Я хочу дать вам возможность ответить на это до объявления перерыва. Заявляете ли вы, что у вас были какие-либо сомнения в этой связи?
Редер: Когда 22 августа нам было сообщено о заключении договора с Россией, я был убежден, что и эта проблема может быть решена мирным путем.
Файф: Как я понял, вы заявляете, что даже 22 августа вы не думали, что у Гитлера есть какие-нибудь агрессивные намерения. Вы действительно хотите это сказать?
Редер: Да.
Файф: ...Подсудимый, я хотел бы, чтобы вы взглянули на документ, который имеется на странице 261 книги документов 10-А и на страницах с 438 по 440 этой книги документов на немецком языке.
Это протокол совещания от 23 ноября 1939 г. с Гитлером, на котором было приказано присутствовать всем главнокомандующим.
Редер: Да, это совещание происходило 23 ноября 1939 г., когда война уже началась.
Файф: Вы присутствовали на этом совещании?
Файф: ...Теперь я хотел бы, чтобы вы взглянули на один абзац. Он начинается так:
«Через год началась кампания в Австрии. Этот шаг также считали рискованным».
Далее говорится:
«Это привело к значительному укреплению империи. Следующим шагом были Богемия, Моравия и Польша. Но этот шаг было невозможно совершить за один раз. Прежде всего нужно было закончить западный вал. Это было только частичное разрешение вопроса. Одним прыжком невозможно было достичь цели. Мне с первого момента было ясно, что я не мог удовлетвориться Судетской областью. Это было лишь частичное разрешение вопроса. Было принято решение вступить в Богемию. Затем последовало создание протектората, и тем самым была положена основа для завоевания Польши. Но в то время я еще не был уверен, должен ли я сначала выступить против Востока, а затем против Запада или наоборот. В свое время Мольтке задумывался над тем же самым. В силу необходимости первой произошла война с Польшей. Моя цель заключалась в том, чтобы создать логическое соотношение между численностью населения и пространством, которое это население занимает».
