Штурмовая авиация, несмотря на плохую погоду, сделала 86 (85) самолето-вылетов по войскам противника и еще 16 — с грузами (сбросили 3,1 т боеприпасов). После захода солнца удар по войскам вокруг Митридата нанесли 14 «Бостонов».
В штабе Отдельной Приморской армии искали выход из тупика. 8 декабря возникла идея высадить десант прямо в Керченский порт. Для этого планировалось использовать оставшуюся морскую пехоту и один полк из состава 16-го стрелкового корпуса. Затем ударом с трех сторон (с основного плацдарма, из порта и с Митридата) намечалось не позднее 10 декабря овладеть Керчью. Но даже при беглом подсчете стало ясно, что у флота не хватит сил на снабжение двух плацдармов и одновременно на десантную операцию.
Сам замысел десанта говорит о том, что командование Приморской армии совершенно разуверилось в способности вверенных ему войск прорвать фронт. В то же время полученный в последнее время опыт показывал, что немцам не удается отражать высадки с моря. Видимо, так произошло бы и в этом случае. Когда в январе 1944 года дело все же дошло до высадки в порт, десантники смогли занять значительную часть порта и города, хотя немцы готовились к отражению десантов. Другое дело, что первоначальный успех развить вновь не удалось, и линия фронта застыла среди городских кварталов до апреля.
Хотя с падением Эльтигена ситуация на море разрядилась, десантные баржи могли угрожать новому плацдарму. Борьба с ними продолжалась. Вечером 7 декабря в Кротков с юга прибыли 6 торпедных катеров (ТКА-14, ТКА-33, ТКА-34, ТКА-43, ТКА-54, ТКА-65), но состояние моря не позволило нанести запланированный удар по Камыш-Буруну. Утром 8 декабря воздушная разведка обнаружила в Камыш-Буруне семь БДБ. За день по базе при сильном противодействии отработали 24 Ил-2. Кроме того, баржи обстреливала артгруппа Малахова — впервые с 21 ноября ее огонь корректировал Ил-2КР 2-го отряда. Наблюдалось потопление одной БДБ и повреждения двух других. По немецким данным, в результате интенсивного артогня несколько барж получили легкие повреждения, 2 человека были тяжело ранены. Воздушные налеты оказались безрезультатными. Видимо, это связано с тем, что удары проводились в сложных метеоусловиях.
Днем 8 декабря Петров приказал командующему Азовской флотилией контр-адмиралу Горшкову в ночь на 9 декабря высадить на Митридатский плацдарм 1000 человек с 12 орудиями, 7 рациями, 12 пулеметами, 7 минометами и 20 т разных грузов. Штаб АВФ доложил о готовности и просил подавить артиллерией и авиацией батареи и прожектора, не допустить прорыва десантных барж в район высадки, запретить нашим прожекторам освещать свои плавсредства на переходе.
За день успели частично отремонтировать пострадавшие тендеры. Те из них, которые не удалось ввести в строй, были заменены другими (находились в ремонте, но были в авральном порядке введены в строй). Кроме того, прибыл ДБ-520. Теперь отряд состоял из БКА-124, БКА-306, 10 тендеров (№№ 21, 31, 35, 51, 53, 61, 75, 91, 94, 95) и ДБ-520.
В 21:50 в Опасной началась посадка войск. Однако через 8 минут немцы обстреляли район причалов. Прямых попаданий не было, но погрузка задержалась. Всего было принято 580 человек из состава 144-го бмп под командованием майора М. И. Зыкова, две 45-мм пушки и 17 тонн грузов. Сигнал сниматься для выхода на рейд был дан в 00:20, в 01:15 отряд двинулся к плацдарму. В 03:35, когда до участка высадки оставалось 7 кабельтовых, Тетюркин дал сигнал развертывания в строй фронта.
Пока все развивалось так же удачно, как в предыдущую ночь. Но через 4 минуты два прожектора с мыса Ак-Бурну осветили бухту, и противник открыл по отряду интенсивный огонь. Бронекатера поставили дымзавесу и в течение всей высадки стреляли прямой наводкой по огневым точкам. Сама высадка продолжалась с 03:50 до 04:50 под огнем. Неприятнее тяжелых и средних батарей были «Эрликоны», бившие по месту высадки из многих мест, в том числе в упор с Генуэзского мола. По батареям должны были работать У-2, но помешала сплошная низкая облачность. Даже высланный «на пробу» самый опытный экипаж не смог обнаружить батареи.
После разгрузки на борт были приняты более 350 раненых, и к 07:50 отряд вернулся в Опасную. Остались не выгруженными с тендера № 31 подарки десантникам от Военного Совета Армии (вероятно, теплые вещи, махорка, продукты и т. п.). Интендант, сопровождавший подарки, не нашел приемщика грузов с документами и не дал выгрузить имущество — редкий пример бюрократического идиотизма под огнем. Одобрения командования педантичный интендант не получил.
Почти все катера и плавсредства были повреждены, в том числе 4 тендера — тяжело. Более серьезных последствий удалось избежать благодаря тому, что бронекатера непрерывно и умело ставили дымзавесы. Командиры были хорошо проинструктированы и ставили завесы по обстановке, не дожидаясь сигналов.
Уже упоминавшийся офицер Генштаба Лебедев считал, что высадка прошла неорганизованно по вине флота. По его выражению, моряки «сильно боялись слабого обстрела». Тендеры № 31 и № 61, перевозившие минометную батарею, выгрузили матчасть и боеприпасы в воду, а старшина одного из тендеров и командир батареи, требовавший выгрузки на причал, «за немногим не подрались». Вполне возможно, что команды отдельных тендеров проявили нерешительность под огнем (который сами немцы оценивали как интенсивный). Но очевидны и попытки со стороны командования 83-й бригады жалобами на флот сложить с себя вину за неудачные действия на плацдарме.
Как и в предыдущую ночь, немцы на море не оказали никакого противодействия. Почему же это произошло? Вечером 8 декабря из 6 имевшихся БДБ четыре (группа Бендера — F333, F395, F401 и F559) вышли в южную часть Керченской бухты, а остальные две — в дозор между Камыш-Буруном и Павловским каналом. Баржи прибыли в Керченскую бухту в 18:30. В 03:00 они вынуждены были выйти из бухты, так как задул зюйд-вест силой до 6 баллов и возникла опасность сдрейфовать на собственные минные заграждения. Это произошло за полчаса до обнаружения нашего отряда немецкими береговыми постами. Баржи смогли вернуться в бухту лишь в 05:30 (без F395, которая вышла из строя из-за поломки моторов). Но и теперь перехватить возвращающийся от горы Митридат отряд не удалось. Между нашими катерами, шедшими близко к берегу, и вражеским дозором лежали минные заграждения, выставленные немцами при уходе из Керченского порта в начале ноября.
Вечером 9 декабря наконец состоялся набег торпедных катеров на Камыш-Бурун. Отряд из 4 катеров (ТКА-82, ТКА-53, ТКА-33, ТКА-43) под командованием капитан-лейтенанта А. И. Кудерского в 18:20 вошел незамеченным в Камыш-Бурунскую бухту. В 18:27 и 18:37 катера попарно дали прицельные залпы по силуэтам БДБ (из 8 торпед одна не вышла из-за плохой подготовки торпедного вооружения). Не встретив вообще никакого противодействия, отряд вернулся в Кротков. Кудерский доложил о трех потопленных баржах, но по результатам воздушной разведки были засчитаны две. В немецких документах эти атаки вообще не зафиксированы, хотя отмечены гораздо менее значимые события, чем торпедные удары по кораблям в базе. В донесении Кудерского отмечено, что в районе Камыш-Буруна встречались полосы тумана, створные огни на косе Тузла не горели, что затрудняло подход к «точке». Все это вкупе с полным отсутствием противодействия (а между первым и вторым залпом прошло 10 минут — достаточно, чтобы хотя бы осветить акваторию порта ракетами и прожекторами) заставляет предположить, что катера по ошибке отстрелялись по берегу в стороне от базы. А отдаленные взрывы торпед для немецких наблюдателей «затерялись» на фоне взрывов бомб, которые постоянно сбрасывали наши ночные бомбардировщики.
В любом случае сам замысел операции вызывает недоумение. Из опыта предыдущих недель было прекрасно известно, что баржи выходят в дозор с наступлением темноты. То есть после окончания вечерних сумерек в Камыш-Буруне можно было застать только небоеспособные БДБ, удар по которым мало что менял. В данном случае в базе стояла у стенки только выведенная из строя F447. Кроме того, в разных местах на берегу лежали вытащенные из воды остовы нескольких разбитых барж.
В дозор к мысу Ак-Бурну выходило звено капитан-лейтенанта А. Ф. Африканова (ТКА-14 и ТКА-54). Они провели бурный вечер, так как оказались на линии дозора немецких барж. В 19:17 и 19:18 оба катера атаковали тремя торпедами одинокую F559. По наблюдению, все три торпеды взорвались в районе цели. F559 не пострадала, но с нее наблюдали следы двух торпед. БДБ открыла ответный огонь, наблюдались попадания в оба катера — такие же «достоверные», как и попадания торпед. В 19:54 наши катера обнаружили еще 2 БДБ (видимо, F342 и F578), и через 3 минуты ТКА-14 выпустил последнюю торпеду. В районе цели наблюдался взрыв. Командование по итогам выхода посчитало, что эта атака закончилась промахом, и было право — немцы атаку даже не заметили.
Поскольку бои за Митридат неожиданно для немцев затянулись, с 00:00 (02:00) 9 декабря была сформирована группа Гарайса. Помимо 98-й пехотной дивизии с многочисленными частями усиления, в группу вошла 3-я румынская горнострелковая дивизия (6-й, 12-й, 21-й горнострелковые батальоны, 1-й и 3-й горные артдивизионы). Румынская дивизия спешно направлялась к Керчи по железной дороге и автотранспортом. Фактически внутри 5-го армейского корпуса был сформирован «малый армейский корпус». Немецкое командование убедилось, что на Митридатском плацдарме гораздо больше сил, чем считалось ранее. Теперь было решено основательно подготовиться и ликвидировать плацдарм 11 декабря. Разработанная операция получила название «Посейдон». До решительного удара следовало стремиться к сужению плацдарма. На утро 9 декабря планировалась частная атака для захвата высоты «Б».
