"Я начинаю понемногу отдавать себе отчет, что даже этот самый молодой из морских змеев, появившийся в озере Лох-Несс, никогда не станет экспонатом зоологического музея. Английские зоологи не предпринимают ни малейших усилий, чтобы стать обладателями хотя бы одного экземпляра. Следовательно, как и многие его предшественники, он скоро умрет в своем озере, опустится на дно и будет безвозвратно потерян для науки.
И даже если бы зоологи решили предпринять какую-нибудь попытку в этом направлении, она бы обязательно провалилась: во-первых, потому что местные чиновники сделали бы все, чтобы помешать его поимке; во-вторых, любопытствующие и журналисты провалили бы любую попытку поймать животное. Даже если запретить всякое движение вокруг озера в радиусе километра от берега, газеты, которые обладают такими средствами, наняли бы аэропланы, чтобы днем летать над озером на самой низкой высоте; ночью же они освещали бы его поверхность прожекторами с вершин окружающих сопок, что сделало бы еще более пугливым и так не очень общительное животное".
Как видно, восьмидесятилетний ученый не питал больше никаких иллюзий. Но надо почти не иметь чувства реальности, чтобы вообразить, что можно легко поймать пугливое животное, даже такое большое, как кит, в просторном водном бассейне шириной в среднем почти две тысячи метров, но длиной больше 35 км! В таком случае - почему не допустить эту идею? - проблема морского змея может быть разрешена определенным образом только в результате удачного стечения обстоятельств,- вероятно, если какой-нибудь случайный экземпляр выбросится на берег. Очевидно, в руках ученых пока находится только одна часть головоломки, и понятно, что окончательное решение может иметь варианты.
А пока зоологи, достойные этого звания, могут только снова и снова кропотливо пытаться составить анатомический и физиологический портрет, представить себе поведение животного, которое стало легендой. Великолепный пример этого показал д-р Удеманс. Если однажды появится возможность получить достаточные средства, чтобы попытаться поймать морского змея, то его работы увеличат шансы на удачный исход дела, так как будет известно точно не только где искать, но и какое животное надо стараться поймать. Каждый знает, что разные средства требуются для ловли кальмара и акулы, тунца и угря, морской черепахи и крокодила, тюленя и кита.
Красота и гармоничный строй, сладострастье, роскошь и покой...
"Будущее покажет, насколько я был прав или ошибался". Эту фразу Удеманс произнес в 1937- году на юбилейном собрании Энтомологического общества, посвященном рассмотрению его концепции по систематизации клещей, но она, без сомнения, в полной мере относится и к его работам о морском змее. Если она и напоминает последние слова Рафинеска, то звучит гораздо менее оптимистично. Бедный Рафинеск был убежден, что время поможет доказать его правоту, Удеманс не был так уверен в конечном исходе дела. Этот певец морского змея стал к концу жизни скептиком: он знал хрупкость человеческих теорий, и особенно своих собственных.
Но даже если он поставил неправильный или слишком общий диагноз природе самого знаменитого из морских монстров, он взял на себя этот нелегкий труд, терпеливо создавая для тех, кого захватила эта тайна, идеальный рабочий инструмент - свою книгу, прекрасно документированную, - и бесценные архивы.
Антон Корнелис Удемацс умер 14 января 1943 года в Арнеме, в возрасте восьмидесяти пяти лет, после короткой болезни. За четыре дня до смерти он еще работал над материалами для четвертой части своего огромного труда о клещах. Все свои досье о морском змее он завещал нидерландскому Зоологическому обществу.
В мае 1959 года я просмотрел эти бесценные архивы и сделал с них микрофильмы в очаровательном маленьком городке Гуда, где- их любезно предоставили в мое распоряжение. Никогда я не забуду то волнение, которое охватило меня, когда я склонился над наследством д-ра Удеманса, плодом труда и исследований его жизни. В большом сером сундуке стояли девять ящиков с архивами: в двух первых находились документы, касающиеся морского змея, в остальных семи - лох-несского чудовища. Вообще, с самого начала было десять ящиков, но первый содержал материалы, уже опубликованные в "Великом морском змее".
Во всех этих пронумерованных ящичках теснились неслыханные документальные богатства: журнальные статьи, вырезки из газет, брошюры, письма свидетелей и очевидцев, сообщения других корреспондентов. Все было рассортировано в хронологическом порядке и зарегистрировано в маленьких, кокетливых тетрадках. Большинство текстов было тщательно переписано рукой самого Удеманса, его мелким, правильным, аккуратным почерком.
Над этими сокровищами, поступившими со всего света и так прекрасно классифицированными, витал неясный и туманный фантом Левиафана. Я не мог отогнать от себя строки из "Приглашения к путешествию" Бодлера, воспевающие прелесть Голландии:
Там красота, там гармоничный строй,
Там сладострастье, роскошь и покой...
Да, я испытывал само сладострастье, когда ласкал эти богатства, познакомиться с которыми мечтал столько времени, в течение тех лет, что меня занимала проблема морского змея.
Многие документы сопровождались замечаниями Удеманса на полях - на рафинированном голландском языке, немного хромающем английском и забавном французском. Можно проследить все его чувства и волнения по этим заметкам. Еще были оригинальные замечания, точные указания на то, каким способом документы оказались в архиве, подсказывались пути к сообщениям, к которым еще не найден доступ. Чувствовалось, что он страстно желал, чтобы кто-нибудь продолжил его дело, и у меня появилось чувство, что, когда я читаю материалы, он склоняется над моим плечом, дает советы, подбадривает и добродушно улыбается в бороду, глядя на мое восхищение.
Все эти весенние дни его большая, дружелюбная тень сопровождала меня, когда я шел на работу или возвращался домой вдоль каналов, по берегам которых теснились дома, украшенные цветами.
В каналах корабли
В дремотный дрейф легли,
Бродячий нрав их - голубого цвета,
Сюда пригнал их бриз,
Исполнить твой каприз,
Они пришли с другого края света.
- А солнечный закат
Соткал полям наряд,
Одел каналы, улицы и зданья,
И блеском золотым
Весь город одержим
В неистовом предсумрачном сияньи.
Там красота, там гармоничный строй, там сладострастье, роскошь и покой.
(Пер. Ирины Озеровой)
Спасибо, д-р Удеманс. С выходом в свет вашей книги история морского змея получила новый поворот. С некоторых пор ученые уже отдавали себе отчет в том, что крупные змееподобные существа не могут быть обычными змеями. Благодаря Вам стало ясно, что по крайней мере в большинстве случаев они не могли быть также и рептилиями.
Но сила старых идей такова, что заставляет многих ученых упрямо сопротивляться. Тем более, что в глубине человеческого сознания ваша гипотеза наталкивается на образ Дракона как символа темной силы зла, сидящего там уже тысячелетия.
БЛАГОСЛОВЕННОЕ ВРЕМЯ (1892-1914),
или ЛЮДИ НАЧИНАЮТ ЗАДУМЫВАТЬСЯ ВСЕРЬЕЗ
"Ратминес", вышедший из Кейптауна несколько дней назад, неторопливо бороздил море, когда стали происходить довольно' странные вещи. К счастью, на этот раз трое журналистов, находившихся на корабле, подробно описали все события: Мечфилд, американец из Дайтона, Огайо; один наполовину голландец, директор и главный редактор одного из журналов в Йоханнесбурге, и английский репортер, пожелавший остаться неизвестным, которому мы и обязаны изложением этой истории.
Море вдруг вздулось, и на водной глади образовалось что-то вроде жидкого темного холма; видимо, этот внезапный прилив был вызван извержением подводного вулкана. В ту же секунду резко похолодало, затем на море лег густой туман. Очевидно, глубинные слои воды были подняты на поверхность и влажный тропический воздух начал охлаждаться.
Но эта мистическая картина, столь неожиданная в тех широтах, была лишь фоном. Глазам изумленного экипажа предстало странное видение: футах в шести-семи над фальшбортом из тумана появилась голова настоящего чудовища. Впрочем, предоставим слово очевидцам:
"Огромная пасть была раскрыта, там виднелся до смешного миниатюрный язык, похожий на слоновий. Попробуйте представить длинные губы с бледноватыми складками кожи по углам, белые усы, свисающие как у усача*, и беззубый рот.
Но самыми ужасными были глаза - совершенно слепые пустые зрачки на белом фоне, словно кости, опаленные солнцем".
Когда волны улеглись, стала видна длинная шея морского чудовища. Оно, видимо, было ранено во время катаклизма,- агонизирующее чудовище извивалось кольцами на поверхности. Страшные крики животного привлекли к нему кого-.то из сородичей. Похоже, это была самка: с душераздирающим стоном она обвилась вокруг умирающего монстра и исчезла вместе с ним в пучине.
