Версия, предложенная авторами «Другой истории Руси», заслуживает самого серьезного внимания. Несмотря на некоторую фрагментарность, она неплохо объясняет едва ли не все неувязки и нестыковки традиционного подхода. К сожалению, авторы не потрудились додумать ее до логического конца. Они связывают поход Дмитрия на юг с тем, что единственная торговая магистраль, оставшаяся в распоряжении московитов, оказалась под угрозой в результате сепаратистских действий Мамая. Напомним: Днепр контролирует литовский князь Ягайло, Волгу оседлала Орда (орден), а теперь и Дон может быть перерезан совместными военными акциями золотоордынского узурпатора и генуэзцев. А разве раньше русские купцы чувствовали себя на Дону как дома? Ведь до эпидемии дворцовых переворотов, захлестнувших Сарай, Орда контролировала не только Волгу, но и Дон. Какая, собственно говоря, московским князьям разница, кто именно держит северный отрог Великого шелкового пути – хан Золотой Орды или нелояльный подданный этого хана? Темник Мамай, отложившийся от Орды и провозгласивший себя крымским ханом, ни в малейшей степени не изменил геополитического баланса (с точки зрения московитов). От военных эскапад Мамая пострадал в первую очередь Тохтамыш, поскольку денежки текут мимо его казны, а Москве внутриордын-ские интриги, как говорится, по барабану. Но можно ли считать простой случайностью то обстоятельство, что максимальная активность московских князей совпала по времени с пиком ордынского кризиса?
Нам представляется, что ответ на этот вопрос лежит на поверхности. Пока Золотая Орда была едина, Москва даже не помышляла ни о какой независимой политике на своих южных рубежах. Но стоило разразиться внутриордынскому кризису, как ушлые московские князья, всегда знавшие, с какой стороны у бутерброда масло, моментально смекнули, что к чему. Сепаратист Мамай уже не казался таким страшным противником, каким выглядела монолитная Орда, к тому же всегда оставалась возможность сыграть на противоречиях между заинтересованными субъектами и вволю половить рыбку в мутной воде. Отбросив всякие колебания, Дмитрий решил пойти ва-банк – пан или пропал, сейчас или никогда, в полном соответствии с известным принципом Бонапарта: главное ввязаться, а там посмотрим. В рамках этого подхода получает логичное объяснение рейд Тохтамыша на Москву в 1382 г. Успешные действия русских войск на Куликовом поле позволили Москве взять к ногтю генуэзцев и захватить контроль над северным отрезком Великого шелкового пути. Сарай такой поворот событий устроить, разумеется, никак не мог. Стоило Орде вновь окрепнуть, как она немедленно показала Дмитрию, кто в доме хозяин. Ну а нижегородцы с рязанцами, конечно же, не преминули воспользоваться ситуацией к вящей своей выгоде. Правда, Тохтамыш недолго праздновал победу: не прошло и пятнадцати лет, как он ввязался в безнадежную войну с железным хромцом Тимуром и проиграл ее в пух и прах. Но это уже совсем другая песня.
А теперь давайте обратимся к реконструкции Александра Бушкова, которая нам представляется наиболее убедительной. Едва ли не всю четвертую часть мы посвятили обоснованию нехитрого тезиса, что никаких неведомых пришельцев на Руси в XIII столетии не было и в помине. Орды неукротимых степняков, вынырнувшие из глубин Азии и прошедшие огнем и мечом по русским княжествам, есть не что иное, как историософский миф, созданный совокупными усилиями придворных летописцев и их хозяев – московских Рюриковичей, которые всеми правдами и неправдами стремились легитимизировать свои исключительные права на великокняжеский киевский стол. В середине XII столетия Русь погрузилась в пучину феодальных усобиц, а первая половина XIII в. стала пиком этой кровавой неразберихи. Княжеские дружины свирепствовали в родных пенатах почище иноземных захватчиков. Они жгли города и веси, угоняли в полон жителей, грабили церкви и рубили монахов на порогах монастырских келий. Война всех против всех захлестнула русские земли. Если помните, стольный град Киев на протяжении неполных сорока лет (с 1169-го по 1204-й) брали штурмом пять раз, причем трижды – только на протяжении одного 1174 г.
Одним словом, то, что впоследствии назовут татаро-монгольским нашествием, было элементарной междоусобной борьбой за верховную власть. Особенно отличились на этом поприще потомки Всеволода Юрьевича Большое Гнездо – переяславский князь Ярослав Всеволодович и его сын Александр Ярославич по прозвищу Невский. В ходе ожесточенной гражданской войны, сопровождавшейся чудовищными зверствами, отец и сын постепенно прибрали к рукам все русские княжества, сделавшись полновластными хозяевами земли Русской. Александр получил в полное свое распоряжение Киев, а по смерти отца занял великокняжеский стол во Владимире. Оппозиция сломлена, непокорные бояре бьют челом великому князю, а времена кровавых усобиц мало-помалу уходят в прошлое. Уже в годы правления Ивана Калиты, внука Александра Невского, на Руси воцаряются мир и покой. Летопись сообщает: «Сел на великое княжение Иван Данилович, и настал покой христианам на многие лета, и перестали татары воевать русскую землю». И в самом деле, для чего, скажите на милость, Ивану Даниловичу воевать собственную землю, если железной рукой московских Рюриковичей на Руси уже давно наведен твердый порядок? Влияние Московского княжества растет, совершаются все новые и новые территориальные приобретения, и постепенно оно становится самой серьезной политической силой на северо-востоке Руси. И такая идиллия продолжается вплоть до 1380 г.
А в 1380 г. на русские земли обрушивается злой ордынец Мамай, вознамерившийся «истребить веру христианскую, дабы заменить ее магометанской». По крайней мере, именно так трактует события конца XIV в. традиционная историческая школа. А поскольку в реальности никаких татар на Руси сроду не бывало (о чем мы много и подробно говорили в четвертой главе), то неплохо бы выяснить, с кем в таком случае столкнулся Дмитрий Иванович на Куликовом поле. Для начала давайте приглядимся к национальному составу мамаева воинства. Выше мы уже упоминали, что татар в ордынских рядах было меньше всего, а теперь настало время огласить, так сказать, полный список. Извольте, вот этот список: 1) ясы и аланы (т. е. православные аланы и осетины); 2) черкесы (т. е. казаки или их предки); 3) половцы и печенеги (т. е. славяне с примесью тюркского элемента); 4) фряги (генуэзские наемники). Ни одного татарина и близко нет, не говоря уже о монголах. Правда, походя упоминаются некие загадочные «бесермены», но совершенно очевидно, что это всего-навсего расхожий термин, служащий для обозначения супостата вообще, вроде «злых татаровей». Может быть, вы думаете, что мы исподтишка передергиваем карты, намеренно о чем-то умалчивая? Ничуть не бывало. В этом пункте с нами вполне солидарны многие историки, разделяющие традиционные взгляды. Например, покойный Лев Николаевич Гумилев в книге «От Руси к России» пишет, что войска Мамая состояли из поляков, крымцев, генуэзцев (фрягов), ясов и касогов, а финансовую помощь Мамай получал от генуэзцев. Далее Гумилев пишет: «Волжские татары неохотно служили Мамаю и в его войске их было немного».
А теперь давайте посмотрим, кто сражается под началом Дмитрия Ивановича Донского. Оказывается, русское войско «состояло из княжеских конных и пеших дружин, а также ополчения... Конница... была сформирована из крещеных татар, перебежавших литовцев и обученных бою в татарском конном строю русских» (Л. Н. Гумилев, «От Руси к России»). На помощь Мамаю спешил литовский князь Ягайло (как мы помним, он опоздал на сутки), а вот союзником Дмитрия принято считать Тохтамыша с войском из сибирских татар. «Москва... продемонстрировала верность союзу с законным наследником ханов Золотой Орды – Тохтамышем, стоявшим во главе волжских и сибирских татар» (там же). Вслед за летописными источниками мы привыкли именовать армию Мамая ордой, но при ближайшем рассмотрении вдруг оказывается, что и русские полки сплошь и рядом называются точно так же. Открываем знаменитую «Задонщину», воспевающую подвиги князя Дмитрия: «Чему ты, поганый Мамай, посягаешь на Рускую землю? То тя била Орда Залеская». Напомним читателю, что Залесская (Залеская) земля есть не что иное, как Владимиро-Суздальская Русь. Так где же, в конце концов, начинаются татары и кончаются русские? Все смешалось в доме Облонских на этом проклятом Куликовом поле.
Между прочим, имеет смысл присмотреться к древнерусским миниатюрам, посвященным Куликовской битве. Например, на миниатюрах из Лицевого свода XVI в. при всем желании невозможно отличить татарина от русского. Противоборствующие стороны выглядят как близнецы-братья. Они одинаково одеты, одинаково вооружены и даже головные уборы у них похожи как две капли воды.
Таким образом, даже традиционный подход к событиям XIV в. не дает ровным счетом никаких оснований безапелляционно утверждать, что на Куликовом поле схлестнулись в смертельной схватке татары и русские. Ордынцы Мамая и дружинники Дмитрия перемешаны настолько, что говорить о пришельцах-захватчиках и патриотах-россиянах как-то даже и неловко. Нам осталось сделать один-единственный, самый последний шаг. Стоит только предположить, что Куликовская битва была очередным витком междоусобной борьбы за московский престол, как все сразу же встает на свои места. В ходе гражданских войн XIII в. и последующего собирания земель Владимиро-Суздальская Русь и наследовавшее ей Московское княжество стали первыми среди равных, добившись подавляющего преимущества по всем направлениям. Москва сделалась самой влиятельной политической силой на Руси. Оппозиция была смята и побеждена, но не разгромлена до основания. Угроза сепаратизма и дворцовых переворотов продолжала висеть над Москвой подобно дамоклову мечу. И взрыв не заставил себя долго ждать.
