Первым пришел в себя адъютант фюрера от авиации Николаус фон Белов. Он приказал соединить его с полковником Зандером, чтобы тот связал его с Генрихом Гиммлером, которому сказал:
— На фюрера совершено покушение. Он жив!
Генерал Фельгибель обещал блокировать ставку фюрера. Но полностью отключить ставку от страны даже он не мог — существовали независимые линии связи.
"Стоял очень жаркий день, — вспоминала секретарь фюрера Криста Шрёдер. — вокруг болота, было полно комаров и мошек. Караульные стояли на посту в москитных сетках. Приблизительно в полдень раздался взрыв. На обочине дороги были установлены мины. На них часто подрывались дикие животные, к этому мы привыкли. На сей раз все было по-иному. Кто-то предположил: "Вероятно, в гостевом бараке взорвалась бомба!" Внезапно все было блокировано. Я подумала, что сегодня мне определенно не надо спешить на обед к шефу".
Кристе Шрёдер сказали:
— С шефом ничего не случилось, но барак взлетел на воздух.
Фюрер остался жив.
"Гитлера вывел генерал-фельдмаршал Кейтель, — рассказывал адъютант фюрера от военно-воздушных сил Николаус фон Белов. — Его мундир и брюки висели клочьями, но, как показалось мне, серьезных телесных повреждений он не получил. У него было возбужденное, почти радостное лицо человека, ожидавшего чего-то тяжкого, но счастливо избежавшего этого".
Адольф Гитлер даже не был ранен. Он рассказывал, что во время взрыва "отчетливо видел дьявольски яркое пламя и подумал, что это может быть только британская взрывчатка, потому что немецкие взрывчатые вещества не дают такого интенсивного и яркого пламени".
Он был контужен, оглох на правое ухо, поранил руку и ударился головой о стол. Прибежавшему доктору Теодору Моррелю фюрер гордо сказал:
— Я неуязвим! Я бессмертен!
Начальнику оперативного штаба военно-воздушных сил генералу Карлу Коллеру он повторил:
— Я вернулся с Первой мировой невредимым. Я попадал в трудные ситуации во время авиаперелетов и поездок на машине, и ничего со мной не произошло. Но то, что сейчас случилось, — это величайшее чудо.
Врачи вытащили у Гитлера из кожи больше ста деревянных заноз. Взрывная волна повредила ему барабанные перепонки, из ушей шла кровь, он плохо слышал и на время лишился сна.
Вид фюрера вызвал у его секретарши Траудль Юнге смех:
"Он никогда не отличался хорошей прической, а сейчас вообще напоминал ежа, так топорщились у него волосы. Черные брюки свисали с ремня узкими полосками".
Его слуга Хайнц Линге напомнил:
— Мой фюрер, я думаю, вы должны надеть другие брюки, через час прибудет дуче.
Около трех часов дня Кристу Шрёдер позвали к Гитлеру. Когда она зашла, фюрер не без труда поднялся и подал ей руку.
— У сидевшего рядом со мной стенографиста оторвало обе ноги, — рассказывал Гитлер. — Мне чрезвычайно повезло! Если бы взрыв произошел в бункере, а не в деревянном бараке, никто бы не уцелел.
Он приказал слуге показать брюки, которые превратились в лохмотья. В определенной степени Гитлер гордился этими брюками и попросил отправить их Еве Браун в Бергхоф.
У него были все основания отменить визит вождя фашистской Италии Бенито Муссолини. Но Гитлер захотел увидеть дуче:
— Я должен это сделать, в противном случае представляете, какие выдумки обо мне распространились бы в мире!
Охрана ограничилась тем, что проверила его бункер — нет ли там еще взрывчатки. После неудачного покушения Гитлер удивительным образом избавился от нервной дрожи и почувствовал себя прекрасно. Переводчик, сопровождавший Муссолини, слышал, как фюрер сказал, что ему жаль только новых брюк. Но через несколько дней дрожь вернулась. Теперь у него дрожала уже вся левая половина тела.
Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер тотчас же выехал в "Волчье логово", в ставку фюрера был отдан приказ вылететь Кальтенбруннеру с криминалистами.
Гиммлеру показали взорванный барак. После чего они с фюрером устроились в так называемом чайном павильоне, где Гитлер назначил Гиммлера начальником резервной армии вместо Фромма, приказав навести в Берлине порядок:
— У вас есть все необходимые полномочия.
— Мой фюрер, — ответил гордый доверием Гиммлер, — вы можете на меня положиться.
Генерал Фельгибель поспешил к месту взрыва, чтобы посмотреть на тело фюрера. Увидев Гитлера, он поздравил его со счастливым избавлением. Когда появился генерал-полковник Альфред Йодль, Фельгибель сказал:
— Вот что значит быть рядом с линией фронта.
Йодль раздраженно ответил:
— Нет, это из-за того, что ставка превратилась в строительную площадку.
Он предполагал, что взрыв — дело рук каких-то коммунистов из числа строителей. Это представлялось наиболее вероятным объяснением. Впоследствии Йодль удивлялся, почему Фельгибель, раз он участвовал в заговоре, не застрелил Гитлера и не закончил дело, начатое Штауффенбергом. Нерешительность Фельгибеля дорого ему обошлась — его повесили.
Полковника Штауффенберга быстро хватились. Бдительный телефонист заметил, что полковник вышел позвонить, а звонить не стал, и лицо у него было странное.
Тем временем Фельгибель позвонил заговорщикам в Берлин и предупредил, что Гитлер жив. Генерал Фридрих Ольбрихт решил, что план провалился и в таком случае не надо ничего предпринимать. Полковник Мерц фон Квирнхайм, человек куда более решительный и волевой, рассудил иначе. Он все равно считал необходимым действовать и стал отдавать приказы о приведении плана "Валькирия" в действие.
Генерал Фромм, который бесконечно колебался, в конце концов отказался участвовать. Он уже говорил с Кейтелем и знал, что фюрер жив. Тем не менее сообщения о смерти фюрера и введении военного положения начали поступать в войска. Телеграммы были длинными, они расшифровывались с помощью машины "Энигма". Передача приказа в войска затянулась.
Когда Штауффенберг и его адъютант приехали в штаб, они обнаружили там Бертольда Штауффенберга в морской форме, графа Фрица Дитлофа Шуленбурга, полковника Фрица Ягера, лейтенанта Эвальда Генриха фон Кляйста, капитана Ханса Карла Фритцше. Штауффенберг твердо сказал:
— Гитлер мертв. Я видел, как выносили его труп.
Он приказал арестовать Фромма. Как начальник штаба резервной армии, он отдал приказ о приведении в действие "Валькирии".
На Бендлерштрассе прибыли генерал-полковник Людвиг Бек и еще несколько офицеров, намеренных идти до конца: Ульрих Вильгельм граф Шверин фон Шванефельд, Георг Сигизмунд фон Оппен, Людвиг фон Хаммерштайн. Появились начальник полиции граф Хельдорф и граф Готфрид фон Бисмарк, но вскоре ушли.
Генерал-фельдмаршал фон Вицлебен принял на себя обязанности Верховного главнокомандующего и отправил в войска шифртелеграмму № 1 под грифом "Совершенно секретно" под названием "Внутренние беспорядки". Он передавал всю исполнительную власть командующим группами армий на Западе и Востоке. Такой же приказ был отправлен командующим военными округами.
Вицлебен отправился в Генштаб сухопутных войск в Цоссене, чтобы принять командование. Но генерал Вагнер сказал ему, что Гитлер жив. Вицлебен вернулся на Бендлерштрассе ни с чем.
Тем временем появился оберфюрер СС Ахамер-Пифрадер со своим помощником и двумя детективами в штатском. Он хотел забрать Штауффенберга в гестапо, где с ним желал побеседовать группенфюрер СС Генрих Мюллер. Штауффенберг арестовал самих гестаповцев. Он засел за телефон. Обзванивал округа и требовал исполнения плана "Валькирия". Он уверял всех, что Гитлер мертв.
В Праге генерал-лейтенант Фердинанд фон Шааль, командовавший танковыми частями, позвонил генералу Фромму, чтобы тот подтвердил приказ о введении в действие "Валькирии". Трубку взял Штауффенберг и говорил очень убедительно.
Генерал фон Шааль приказал войскам изолировать руководство партии и СС в протекторате Богемия и Моравия. В Вене еще один танкист — заместитель командующего округом генерал-лейтенант Ханс Карл фон Эзебек тоже приказал арестовать руководителей партии СС и гестапо, но велел обращаться с ними вежливо. Активнее всех действовали заговорщики в Париже. Генерал Карл фон Штюльпнагель отправил в тюрьму весь аппарат гестапо и службы безопасности — тысячу двести человек. Но командующий войсками на Западе генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге не поверил в смерть Гитлера. Он приказал все отменить, а генералу Штюлышагелю посоветовал исчезнуть.
20 июля 1944 года генералы, пытавшиеся убить Гитлера, имели шанс взять верх в стране. Тогда война закончилась бы на год раньше. Но участники заговора действовали неуверенно и медленно, поэтому погубили себя и своих близких.
Приказы в войска поступали слишком медленно. Потом стало ясно: что-то не так. Желающих рискнуть оказалось немного. Узнав, что Гитлер жив, участники заговора спешили предать товарищей и перебежать на другую сторону.
