С рассветом 9 апреля после короткой, но мощной артподготовки штурм возобновился по всему фронту. Правофланговый корпус армии Белобородова, тесня противника к востоку от Метгетена, овладел фортами № 6 «Королева Луиза» и № 7 «Герцог фон Хольштайн». Дивизии 36-го гвардейского корпуса 11-й гвардейской армии, сжимая кольцо окружения с запада, прорвали внутреннюю оборонительную позицию и овладели Северным вокзалом. С восточной стороны начали продвижение к центру города части 69-го стрелкового корпуса 50-й армии. В городских кварталах немецкая оборона, фактически уже не имевшая единого управления, распалась на отдельные участки и очаги сопротивления. На руинах того, что раньше называлось улицами, все перемешалось — люди, техника, обломки рухнувших зданий, — делая невозможным применение бомбардировочной авиации:
«Дневные бои проходили также напряженно. Артподготовка желаемых результатов не дала, и, как вчера, пришлось выбивать противника из его городских укреплений. Штурмовые отряды окружали и брали штурмом укрепленные кварталы и дома. Однако положение наших частей становилось все более сложным. Они столкнулись с таким новым явлением, как «прослаивание» боевых порядков, когда в одном доме на разных этажах дрались наши и немецкие подразделения. Некоторые отряды глубоко вклинились в оборону противника, а соседние кварталы еще удерживали немцы. Фланги обнажались. Артиллерия в таких случаях ничего сделать не могла. Это давало противнику возможность отсекать огнем прорвавшиеся группы. Образовывались очаги окружения в окружении».
В 13 часов 1-я гвардейская Московско-Минская стрелковая дивизия полковника П. Ф. Толстикова начала наступление на Королевский замок, в котором размещался штаб фольксштурма. 16-й гвардейский стрелковый корпус завязал бои за центральные кварталы города в непосредственной близости от командного пункта генерала Ляша. 8-й гвардейский корпус к 19 часам соединился с частями 50-й армии. Немцы еще продолжали удерживать центр и восточную часть города, но положение гарнизона стало совершенно безвыходным. Ввиду безнадежности сопротивления, на отдельных участках стали сдаваться в плен целые подразделения, в иных местах «отчаявшиеся женщины пытались вырывать у солдат оружие и вывешивать из окон белый флаг, чтобы положить конец ужасам войны».
В этой ситуации Ляш принял решение сложить оружие и «согласиться на почетную капитуляцию». Известив об этом по радио главное командование и свои войска, комендант выслал к русским парламентеров. Наконец «после долгих жутких часов ожидания» в немецкий штаб прибыла группа советских офицеров во главе с начальником штаба 27-й гвардейской дивизии подполковником П. Г. Яновским. Около 23 часов 9 апреля в бункере на Парадной площади генерал Ляш подписал акт о безоговорочной капитуляции гарнизона и отдал приказ о немедленном прекращении сопротивления с подробной инструкцией где, кому и как сдаваться.
Однако, поскольку далеко не у всех немецких подразделений имелись исправные рации, приказ коменданта до них не дошел, организованной сдачи не получилось: «Огонь противника на ряде участков фронта еще некоторое время не прекращался и даже не ослабевал». В связи с этим, по предложению советского командования и не без некоторого колебания, Ляш обратился к остаткам гарнизона с обращением через громкоговорящие установки. После чего проследовал в плен. Последующие десять лет генерал интересно проводил время на просторах России, изучив множество достопримечательностей — от «Бутырок» до южного побережья Ледовитого океана — и вспоминая уверения маршала Василевского в том, что отправляется «в лагерь санаторного типа».
Утром 10 апреля все было кончено.
В итоге Кёнигсбергской операции советские войска, согласно докладу Василевского, составленному по горячим следам, за четыре дня уничтожили 104 танка и штурмовых орудия, 120 самолетов, 1750 орудий и минометов, убили 42 тысячи немецких солдат и офицеров и более 92 тысяч взяли в плен. В качестве трофеев им досталось 3700 орудий и минометов, 89 танков и штурмовых орудия, много другой военной техники и вооружения, большое количество паровозов и автомашин. Судя по цифрам, в плен попало все мужское население города вкупе с иностранными рабочими.
2-я гвардейская и 5-я армии похвастать успехами не могли: за трое суток они почти не продвинулись и лишь местами захватили первую и вторую траншеи, после чего «закрепились на достигнутом рубеже».
Узнав о падении Кёнигсберга, Гитлер приказал приговорить заочно к смертной казни коменданта крепости Ляша, а его семью репрессировать. Командующий 4-й армией генерал Мюллер был смещен с поста, на его место был назначен генерал Дитрих фон Заукен. Германское командование ликвидировало оперативную группу «Земланд», а сохранившиеся войска включило во вновь созданную армию «Восточная Пруссия», в состав которой вошли также остатки бывшей группы армий «Север», уцелевшие на косе Хель и в плавнях дельты Вислы.
Москва отметила победу салютом высшей категории — 24 артиллерийскими залпами из 324 орудий, а 9 июня 1945 года Президиум Верховного Совета СССР учредил медаль «За взятие Кёнигсберга», которой были награждены все участники боев за город-крепость.
Ну и, конечно, состоялся пир победителей:
«Дома горели, чадили. Мягкая мебель, музыкальные инструменты, кухонная утварь, картины, фарфор — все это было выброшено из домов и продолжало выбрасываться. Между горящими танками стояли подбитые автомашины, кругом валялись одежда и снаряжение. Тут же бродили пьяные русские. Одни дико стреляли куда попало, другие пытались ездить на велосипедах, но падали и оставались лежать без сознания в сточных канавах с кровоточащими ранами. В дома тащили плачущих, отбивавшихся девушек и женщин. Кричали дети, зовя родителей, мы шли все дальше и дальше. Перед нашими глазами вставали картины, которые описать невозможно. Придорожные кюветы были полны трупов. Мертвые тела носили следы невообразимых зверств и изнасилований. Валялось множество мертвых детей. На деревьях болтались повешенные — с отрезанными ушами, выколотыми глазами. В разных направлениях вели немецких женщин. Пьяные русские дрались из-за медсестры. На обочине шоссе под деревом сидела старуха, обе ноги у нее были раздавлены автомашиной. Горели хутора, на дороге валялся домашний скарб, кругом бегал скот, в него стреляли, убивая без разбора. До нас доносились крики взывающих о помощи. Из домов, подняв в молитве руки, выходили женщины, русские гнали их назад и стреляли в них, если те уходили не сразу».
Если потери немцев маршал Василевский подсчитал уже к вечеру 10 апреля, то собственные потери в Кёнигсберге известны лишь приблизительно — более 50 тысяч человек убитыми и ранеными за период с 5 по 10 апреля. Если принять на веру утверждение Баграмяна, что «общее количество людей в стрелковых дивизиях, считая и тыловые подразделения, не превышало двух с половиной тысяч», то получается, что армии потеряли как минимум половину личного состава.
Практически сразу Василевский приказал перейти ко второму этапу — ликвидации земландской группировки противника. Вопрос: зачем это было нужно маршалу, который сам писал: «Кёнигсбергский укрепленный район — основа обороны немцев на Земландском полуострове. С потерей этого района и столицы Восточной Пруссии дальнейшее упорное сопротивление противника на Земландском полуострове теряет смысл или, по крайней мере, свое значение». Для немцев, обеспечивавших эвакуацию населения, упорная оборона сохраняла «свое значение» до последнего дня. А вот какой «смысл» имел очередной штурм, Александр Михайлович объяснить не потрудился.
На полуострове фронт протяженностью около 50 километров занимали 95, 93, 58, 1, 21-я пехотные, 28-я егерская, 551-я, 561-я народно-гренадерские и 5-я танковая дивизии. Немецкая полевая оборона имела густую сеть траншей, опорных пунктов и узлов сопротивления. Главная полоса включала три позиции, каждая из которых имела по три траншеи, многочисленные ходы сообщения, блиндажи и дзоты. Еще одна оборонительная полоса закрывала доступ к Фишхаузену и к полуострову, на котором находилась военно-морская база Пиллау.
Во втором эшелоне находился 55-й армейский корпус — три-четыре дивизии и ряд специальных частей. В составе немецкой группировки насчитывалось 65 тысяч человек, 1200 орудий и минометов, 166 танков и штурмовых орудий.
Войскам 3-го Белорусского фронта снова предстояло идти на прорыв. Согласно плану главный удар по кратчайшему расстоянию, вдоль железной и шоссейной дорог на Фишхаузен, рассекая вражескую группировку на две части, наносили 5-я и 39-я армии. 2-я гвардейская и 43-я армии должны были обеспечивать наступление, продвигаясь вдоль северного и южного побережий Земландского полуострова.
11-я гвардейской армии, выведенной в резерв, была поставлена задача привести себя в порядок, «усиленно готовиться к новым боям» и быть готовой развить успех первого эшелона. В связи с этим, к примеру, командир 84-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Щербина издал приказ:
