Разбирательство показало, что главный номенклатурный хозяйственник погряз в чисто материальных злоупотреблениях. Обладая неограниченными возможностями распределять элитные блага от жилья до продовольствия, Енукидзе по версии следствия использовал их для того, чтобы покупать любовь молоденьких девушек. Енукидзе не отрицал обвинения, ему было очень стыдно[580].
Может быть, моральное разложение Енукидзе — выдумка следователей? Вот, что писала о нем родственница Сталина М.А. Сванидзе: «Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на н(аш) быт в течение 17 лет после революции. Будучи сам развратен и сластолюбив — он смрадил все вокруг себя — и ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, развращение девочек. Имея в своих руках все блага жизни, …он использовал все это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек»[581].
Сталин, до которого доходили слухи о моральных прегрешениях Енукидзе, некоторое время не решался заняться их проверкой — все-таки Авель был старым другом. «Кремлевское дело» позволило разрубить этот гордиев узел, и Сталин был доволен, что дело так или иначе разрешилось. Он спросил М. Сванидзе, довольна ли она, что «Авель понес наказание» и улыбнулся[582].
Б.С. Илизаров делает из этого неожиданный вывод: «Это, без сомнения, делалось с согласия Кобы, а не за его спиной. Убежден, что помимо этого и Авель и Коба в свое время по-мужски сошлись на любви к юным, скорее даже — чересчур юным особам. Теперь, когда мы проследили некую тенденцию в интимной жизни Сталина, нетрудно поверить в то, что Авель поставлял девочек не только безымянным «нужным людям», но и другу молодости Кобе»[583]. «Без сомнения», «убежден», «нетрудно поверить». А где доказательства? Есть некая ирония судьбы в том, что нынешние исследователи грязного белья Сталина основывают свои выводы не на доказательствах, а на внутреннем «убеждении» и «вере», лишенной сомнений, как в свое время некоторые сталинские следователи.
Что же, рассмотрим «некую тенденцию», прослеженную Б.С. Илизаровым. Она состоит из трех эпизодов.
1. Слухи о том, что в юности у молодого Джугашвили вне брака родилась дочь.
2. Утверждения о сожительстве Сталина в ссылке с малолетней Лидией Перелыгиной, которая родила от него сына.
3. История знакомства Сталина со своей будущей женой Надежой Аллилуевой.
В тенденцию не вписываются другие слухи о личной жизни Сталина, которые Б. Илизаров перечисляет бегло — без доказательств и без подробностей: С. Петровская, М. Кузакова, П. Онуфриева. Были эти романы или нет, но перечисленные дамы не столь юны, как это нужно для конструируемой Б.С. Илизаровым «тенденции».
Какие доказательства имеются по трем случаям «педофилии»?
В 1899 г. Иосиф Джугашвили был отчислен из семинарии по неясной причине — то ли неуспеваемость (формальная версия), то ли революционная деятельность (официальная версия советских времен), то ли почему то. В 1938 г. в архиве Сталина отложилось письмо от родственницы 18-летней Прасковьи Михайловской. Прасковья считала себя родственницей Сталина, пыталась добиться встречи с ним и исчезла (была арестована?). Неплохо для романтической гипотезы. Юный семинарист, первая любовь, наверное юная девушка. Но даже если у них и родился ребенок (что пока тоже нельзя считать доказанным), при чем тут Енукидзе с его «девочками»?
Сестры Перелыгины были квартирными хозяйками Сталина во время ссылки в Сибири. В 1956 г.. когда новое руководство КПСС усиленно искало компромат на Сталина, сотрудникам КГБ удалось убедить Перелыгину показать, что квартирант ее совратил, и она родила от него в 1913 г. сына, который вскоре умер. Правда, Сталин появился в этих местах в 1914 г. Но в этом году Перелыгина родила еще одного сына, которого признал своим местный крестьянин, женившийся на девушке. Напомним, что в традиционном обществе брачный возраст 12-16 лет вполне нормален (вспомним шекспировскую Джульетту). Б.С. Илизаров пытается найти подтверждения любовной связи Перелыгиной и Сталина: ссыльный конфликтовал с местным жандармом (из-за приставания к девушке?). Странный аргумент — для конфликта ссыльного с охранником могли быть и более очевидные причины. К тому же жандарма заменили. Вероятно, претензии жандарма к Сталину были неубедительны для его начальства. Еще Сталин угощал девушек рыбой. И что? Перелыгина знала, каким было белье Сталина (естественно — она его обстирывала). В начале 50-х гг. Перелыгина сетовала, что ей не дают пособия на многодетность. Так что в 1956 г. ее было легко заинтересовать в нужных показаниях. Благо, «подследственный» уже не мог ничего возразить. Вот из всего этого Б.С. Илизаров делает вывод, что Перелыгина «делила постель» со Сталиным. Совершенно непонятно, почему после этого он критикует «литературных сплетников», распространивших «массу грязи»[584].
В 1917 г. Сталин жил у революционера С. Аллилуева и познакомился с его дочерью, своей будущей женой — пятнадцатилетней Надеждой Аллилуевой. Общеизвестный факт. Потом Надежда работала секретарем Сталина и в секретариате Совнаркома. Когда Надежде исполнилось 18 лет, они со Сталиным поженились. И что?
Поскольку новых доказательств его педофильской версии у Б.С. Илизарова нет, он заполняет десяток страниц намеками и психологическими реконструкциями, по ходу сообщает нам, что Иван Грозный имел «десяток официальных жен» (это такое «сравнительно-историческое» исследование, хотя количество жен несколько преувеличено), что Сталин в отличие от презираемых им революционеров-эмигрантов сидел «годами по деревенским избам, больше общаясь с женской частью трудового народа». Это «тонкая ирония».
Сексуальные исторические мифы — необходимое звено манипуляции сознанием. Массам мещан внушают: главная ставка в политической борьбе — не идеи, а чисто мещанские ценности — роскошь, бабы, возможность самоутвердиться. Так было всегда. Если кто-то призывает изменить общество, то на самом деле он или садист, или педофил, или жулик. Таков миф, таков автопортрет мещанского исторического сознания. К исторической реальности этот миф имеет косвенное отношение. Качество доказательств, как видим, оставляет желать лучшего.
В революционном движении было немало людей, которые руководствовались низменными инстинктами. Но именно в силу отсутствия идей, стратегического мышления, они были материалом, пушечным мясом истории. Направление исторического потока определяли люди, для которых идеи были важнее животных инстинктов.
Очерк одиннадцатый
Был ли Сталин убит?
Не так давно Галина Волчек пригласила группу историков на просмотр нового спектакля театра «Современник». На афише большими буквами: «Полет черной ласточки». Спектакль поставлен В. Агеевым по пьесе П. Хотяновского и И. Гаручавы «Шинель Сталина». Авторы считают, что постановка пьесы — это «позиция театра». Исполнитель роли Сталина Игорь Кваша долго «разбирался в этой фигуре». Думает, что постиг ее сложность. Галина Волчек назвала спектакль «новой принципиально важной работой «Современника»». Пригласила историков. Мы даже думали, что потом спросит наше мнение.
Спектакль рассказывает о последних днях жизни Сталина — с 1 по 5 марта. По версии авторов за это время он успел обвенчаться с молоденькой дочерью врага народа, вспомнить всю свою жизнь (полностью подтвердив чуть ли не все интеллигентские мифы 60-х годов), разоблачить заговор Берия (или кого-то на него похожего), который хотел убить вождя при помощи шинели с радиоактивными пуговицами. В общем, насыщенную вел жизнь, содержательную.
В перерыве какая-то молоденькая работница театра спросила меня, как это соотносится с историей. Я ответил, что никак. По-моему, она удивилась. Милые люди, они живут в пост-модернистском мире, где реальность (историческая, социальная, даже географическая) не имеет никакого значения. Лишь бы кормили хорошо. А кормят неплохо — ведь замена истории пьяным бредом (подзаголовок названия спектакля: «Эпизоды истории под углом 40 градусов») — актуальная политическая задача, «позиция» не только театра, но и могучего культурного (или антикультурного) движения за разрушение рационального сознания и исторической памяти.
Этот спектакль — крайнее проявление более общей тенденции. История превращается в легенду, сказку, назидательную историю. В день смерти Сталина по ТВ выступает драматург Э. Радзинский с моноспектаклем о том, что Сталина убили. Вроде бы Берия. В ответ расходятся тиражи сталинистских книжек — Сталина убил Хрущев. Вино отравил. Сюжет описан еще Шекспиром.
И никто не доказал, что вообще было само убийство. Но миф требует трагедии, а не драмы. Глядя на этот шабаш, невольно задумываешься — может быть и юная работница «Современника», и Кваша, который вроде как всерьез «разбирался» в истории, обманулись, и авторы пьесы просто пародировали наше время с его презрением к истории. Может быть, они преследовали благородные сатирические цели? Вот только зачем было историков приглашать? Надо было — публицистов, драматурга Радзинского… Но те не поняли бы юмора. Ведь даже исполнители замысла восприняли шутку всерьез. Ибо безграмотность стала хорошим тоном, а логика и интерес к истине воспринимаются как брюзжание зануд.
