В. Лакшин, работавший в «Литературной газете» и знавший все интриги, противоречия и обстановку, вспоминал: «Между тем Косолапов ведёт себя бесцеремонно, Барабаш твердит, что наш отдел даёт какие-то раздражённые, брюзгливые статьи. Снимают критическую статью о Бабаевском, держат мою рецензию на «дамскую повесть», статью Т. Трифоновой против романа Сартакова. Зато печатают через голову отдела к юбилею Кочетова подхалимский «всхлип» Чалмаева. Мы вычеркнули всё же у него полемику со статьей А. Марьямова в «Новом мире» – и вообще восторги по поводу «Секретаря обкома».
Чалмаев нажаловался на меня Косолапову; тот ещё попытался взять мою сторону – сказал, что я прав, вычеркивая «общие слова». «Нет, Валерий Алексеевич, – сказал со смешком Чалмаев, – есть такие общие слова о партийности и народности, которые надо не уставать повторять», и намекнул, что весь этот эпизод будет сегодня же известен Кочетову. (А Косолапов боится его и Грибачёва – до дрожи.)» (Лакшин В. «Новый мир» во времена Хрущёва. Дневник и попутное (1953—1964). М., 1991. С. 54). Но эти свидетельства были лишь одной стороной бурной полемики в процессе литературной борьбы 60-х годов.
А. Твардовскому очень понравился очерк Александра Яшина (1913—1968) «Вологодская свадьба», цензурой высказывались кое-какие замечания, но в процессе прохождения журнала они были сняты, очерк напечатан в журнале «Новый мир» в номер двенадцатом за 1962 год.
Как автор этого очерка и другого – «Рычаги», Александр Яшин стал бесспорным пролагателем новых путей в современной литературе. У А. Яшина открылись глаза, проснулась совесть, и он описал только то, что увидел своими глазами. Он следовал лишь традициям русской литературы ХIХ – ХХ веков, традициям М. Шолохова, Ивана Бунина, Сергея Есенина. Но тут же появилось «Открытое письмо А. Яшину» под названием «Свадьба с дёгтем» (Комсомольская правда. 1963. 31 марта), которое начисто перечеркнуло все тягостные раздумья писателя о бедности колхозников, которые много лет жили под властью райкома партии. Перечеркнуло живые народные обряды, традицию вологодских свадеб, то малое, что ещё сохранилось в народе. А ведь отовсюду шли поздравления с творческим успехом «Вологодской свадьбы». Целый год А. Яшин не мог писать после резкой критики в партийной печати. Он далеко ушёл от поэмы «Алёна Фомина», за которую получил Сталинскую премию, он пришёл к честному сборнику лирических стихотворений «Совесть» (1961), а оказывается, по мнению официальных критиков, пришёл к «очернительству советской действительности», стал недругом своих поильцев и кормильцев.
В ноябре 1962 года Хрущёв качнулся влево. Ему передали письмо А. Твардовского от 6 августа 1962 года, в котором поэт писал о «поистине исключительном случае», заставившем его обратиться к Хрущёву: «Речь идёт о поразительно талантливой повести А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Имя этого автора до сих пор никому не было известно, но завтра может стать одним из замечательных имён нашей литературы… Но в силу необычности материала, освещаемого в повести, я испытываю настоятельную потребность в Вашем совете и одобрении» (Континент. 1993). Вскоре помощник Хрущёва прочитал ему повесть А. Солженицына, и она Хрущёву понравилась. Но перед тем как отдать разрешение на публикацию в журнале «Новый мир», повесть была обсуждена на Президиуме ЦК КПСС и рекомендована к печати. Среднее звено партийных руководителей не одобряло решение. Сдавая повесть Солженицына в набор, А. Твардовский написал предисловие к публикации запретной лагерной повести. Только что начальник Главлита П.К. Романов направил в ЦК КПСС докладную записку о запрещении публикации очерка «Белые пятна» В. Каверина, в котором в полемическом тоне говорилось о писателе М. Зощенко и осуждались постановления ЦК ВКП(б) 1946 года, и о нецелесообразности публикаций стихотворений М. Цветаевой, и Твардовский брал ответственность на себя за все «грехи» «Нового мира».
Сергей Михалков, бывая на всех важных встречах писателей с Н. Хрущёвым, как-то заметил, что Хрущёв, выступая, ничего не сказал о сатире (к Михалкову подошёл чиновник и заметил, что Хрущёв ничего не сказал о сатире). Так что, сатира не нужна?
«Я понимал: положение надо исправить. И немедленно.
Поэтому на приёме в Георгиевском зале по случаю писательского съезда подошёл к Хрущёву и сказал:
– Вы не упомянули о сатире.
– Что такое? – удивился Хрущёв. – А почему я должен был ещё о чём-то упоминать.
– А потому, – ответил я, – что вы же знаете, что каждое ваше слово будут теперь цитировать, изучать. И если вы ничего не сказали о сатире, то, значит, вы, Никита Сергеевич, к этому жанру плохо относитесь, и это может иметь роковые последствия не только для литературы…» (Михалков С. Что такое счастье. М., 2007. С. 214—215).
Поразительно, но факт.
Это была, может быть, самая счастливая пора, скорее даже миг, литературы и искусства при Н. Хрущёве, особенно для публикаций ярких художественных произведений. В журнале «Новый мир», в частности, были в 1962—1963 годах напечатаны: роман «Тишина» Юрия Бондарева (1962. № 3—5), повести «Тропы Алтая» Сергея Залыгина, «Семь пар нечистых» и «Косой дождь» Вениамина Каверина, «Один из нас» Василия Рослякова, «Один день Ивана Денисовича» Александра Солженицына (1962. № 11), «Вологодская свадьба» Александра Яшина (1962. № 12), «Убиты под Москвой» Константина Воробьёва (1963. № 2), «Чёрный Яр» (1963. № 3) Виля Липатова, рассказы «Брянские» Виктора Лихоносова, «Новичок» Виктора Некрасова (1963. № 11), «Случай в Кречетовке», «Матрёнин двор», «Для пользы дела» (1963. № 7) Александра Солженицына, произведения Владимира Тендрякова, Василия Шукшина, стихи Е. Евтушенко, А. Жигулина, Риммы Казаковой, Самуила Маршака, Новеллы Матвеевой, Эдуарда Межелайтиса… Поднялось немало талантливых имён поэтов, публицистов, критиков, мемуаристов, отдельные их произведения проходили легко, другие снимались цензурой и потом долго обсуждались в различных идеологических инстанциях, выходили с большими потерями для творческого воплощения.
Между тем в «Новом мире» была опубликована речь Н.С. Хрущёва «Высокая идейность и художественное мастерство – великая сила советской литературы и искусства», произнесённая на встрече руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства 8 марта 1963 года (1963. № 3). Затем передовая статья в «Новом мире» – «За идейность и социалистический реализм» (1963. № 4), словно в развитие речи Н.С. Хрущёва.
В 1963 году в издательстве «Советский писатель» вышла книга Льва Любимова «На чужбине», которая была напечатана в журнале «Новый мир» в 1957 году (№ 2—4) с большими потерями, а в книжном издании многие сокращения были восстановлены. В тот год, 1957-й, тоже было счастливое время, прошёл ХХ съезд КПСС, писатели и вся страна вздохнули с облегчением, Хрущёв с молодым задором качнулся влево, и многое можно было напечатать. Снова вернусь к журналу «Новый мир» 1957 года, в котором была представлена часть современной литературы: «Владимирские просёлки» Владимира Солоухина (№ 9—10),
«Кавказская повесть» Петра Павленко (№ 2—4), рассказы Николая Тихонова, Софьи Виноградской, Елизаветы Драбкиной, стихотворения Маргариты Алигер, Николая Асеева, Константина Ваншенкина, Евгения Евтушенко, Николая Заболоцкого, Инны Лиснянской, Владимира Луговского, Леонида Мартынова, Александра Прокофьева, Ярослава Смелякова, Степана Щипачёва. И вот среди известных произведений деятелей литературы были напечатаны и воспоминания о русской эмиграции известного парижского журналиста и писателя Льва Любимова.
В юном возрасте Лев Любимов, выходец из родовитой дворянской семьи, проучившись несколько лет в Александровском лицее, получив прекрасное образование, прежде всего – знание европейских языков, вместе с матерью и братом эмигрировал из революционной России и больше четверти века провёл в Париже. После победоносной Великой Отечественной войны группа русских эмигрантов во Франции создала Союз русских патриотов (а ранее, в ноябре 1943 года, начала выходить газета «Русский патриот»). В 1946 году, после решения советского правительства от 14 июня 1946 года о предоставлении права на советское гражданство бывшим подданным Российской империи, живущим во Франции, многие приняли решение возвратиться на родину. Вскоре Союз русских патриотов стал Союзом советских патриотов. А газета «Русский патриот» получила название «Советский патриот».
В одну из первых своих поездок в Ленинград Лев Любимов пришёл в Русский музей и залюбовался свежестью репинских красок на картине «Государственный совет», но не только этим – в левом углу, над стариками в раззолочённых мундирах, художник Репин поместил фигуру секретаря Государственного совета Дмитрия Любимова, камергера императорского двора, – отца Л.Д. Любимова. Это начало мемуаров. И далее Лев Любимов в лёгкой свободной форме рассказывает о своём деде Николае Алексеевиче Любимове (1830—1897), двадцать восемь лет проработавшем профессором физики в Московском университете, принимавшем активное участие в литературной работе журнала «Русский вестник» и газеты «Московские ведомости», который был в дружеских отошениях с редактором Катковым, разделял взгляды Победоносцева и Делянова, написал ряд очерков «Против течения», в которых резко говорил о Французской революции и о тех, кто в России проповедовал революционные взгляды на французский манер. Встречался и переписывался со Львом Толстым, Фёдором Достоевским, через Н. Любимова проходили некоторые их сочинения, со многими видными писателями того времени он не только встречался, но и переписывался. Отец, Дмитрий Николаевич Любимов (1864—1942), занимал крупные государственные должности, был камергером, губернатором, но между делами собирал автографы выдающихся деятелей литературы и искусства, коллекция сохранилась, доступна для знакомства широкой публике. Мать, Людмила Ивановна, дочь Ивана Яковлевича Туган-Барановского, род которого начинался с Чингисхана, занималась благотворительной деятельностью, во время Первой мировой войны снарядила санитарный поезд, как хозяйка принимала участие в поездках на фронт, была заметной фигурой в императорском обществе. Вся семья Любимовых занимала устойчивое положение в образованном свете. Так что ничего не было удивительного в том, что Лев Любимов поступил в Александровский лицей и проучился здесь до его закрытия во время революции.
