А.И. Лукьянов всегда и во всем поддерживал все начинания М. Горбачева. Тот, в свою очередь, всегда и во всем поддерживал и самого А. Лукьянова. Какие бы вместе преступления они ни совершали, они всегда шли рука об руку и нуждались друг в друге. Потому А. Лукьянов мог смело пускаться в любую авантюру вместе со своим «соратником» — он всегда мог надеяться на то, что М.С. Горбачев поможет ему. Он не учел тот фактор, что руководят еще и самим М. Горбачевым и что «Сам» может попасть в такой капкан, откуда выбираться придется в одиночку («Боливар двоих не вывезет»). В реальной политике это бывает довольно часто. И потому А. Лукьянов мог спокойно ехать отдыхать на Валдай, не зная, что его роль расписана другими авторами сценария, а не его бывшим другом.
В таком же положении очутился и вечный ближайший помощник генсека В.И. Болдин.
Столь обширную, хотя и по-своему интересную справку пришлось дать только для того, чтобы сказать следующее: несмотря на столь развернутую, многоэшелонную и продублированную систему, несколько неожиданно главную роль в последующих событиях сыграл человек, занимавший должность, которая прямо не входила в эту иерархию.
Это командующий воздушно-десантными войсками (ВДВ) (с декабря 1990 г.) Павел Степанович Грачев. Роль командующего ВДВ сводится к организационному управлению вверенными войсками и учреждениями, он отвечал за боевую готовность, оперативные же вопросы решал начальник Генштаба Вооруженных Сил, а в случае войны командование воздушно-десантными дивизиями (ВДД) должно переходить к командующим военными округами. В Московском военном округе дислоцировалось значительное количество войск, находящихся в его подчинении: две ВДД (одна из них — в Туле, другая — в Рязани), Рязанское высшее командное училище им. Ленинского комсомола и, напоминаю, два полка: 119-й парашютно-десантный и 45-й полк специального назначения разведки ВДВ.
Роль П.С. Грачева была обусловлена, по всей видимости, специалистом по теории игр, который, согласно сценарию, использовал эту фигуру, с тем чтобы прямое соперничество по линии: баррикады Белого дома— введенные в город войска, перешло в непрямое соперничество. Напомним, что в игре с нестрогим, или непрямым, соперничеством интересы сторон сталкиваются, но их нельзя считать прямо противоположными, поскольку существует более или менее обширная область компромиссов, уступок, сотрудничества. Итог игры в этом случае не является строго определенным, впрочем, как и в случае игры со строгим соперничеством. Другой специалист — например, по бихевиористике — для этого также мог выделить именно П.С. Грачева, относительно легко предсказав его поведение: помощь своим новым начальникам вроде Б.Н. Ельцина, с которым он встречался накануне при посещении последним Тульской ВДД. (Хотя особого доверия у разработчиков спектакля он, видимо, не вызывал и посему был продублирован своим заместителем генерал-майором А.И. Лебедем.) Все остальные фигуры, перечисленные нами в начале справки, в этом случае выводились за скобки.
Вступление его в игру закладывалось еще на стадии разработки сценария ГКЧП со стороны КГБ, поэтому на второй стадии работы группы Жижина—Егорова был приглашен третий участник— П.С. Грачев. Зачем понадобился командующий войсками ВДВ, который способен высадить где-то десант, захватить любой опорный пункт «одним полком за два часа», и не более того? Ведь это довольно грубая сила и в принципе не годится для тонких операций. П.С. Грачева в КГБ незаметно для него самого тонко обработали, показали ему замысел операции, ему была внушена его роль, причем под таким углом зрения, чтобы он уже сам потом разбирался, чьи приказы и как ему выполнять, а чьи игнорировать. И когда Б.Н. Ельцин позвонил ему утром, то решение, чьи команды исполнять на самом деле, а кому только демонстрировать подчинение — президенту Ельцину или же министру обороны Д.Т. Язову, — у честолюбивого генерала уже «созрело». Предварительная обработка чекистов, конечно же, склоняла его к первому варианту, что же касается второго, то наказание за прямое непослушание или «неправильное толкование» приказов могло быть минимальным. А П.С. Грачев, как никто другой, предпочитал следовать правилу «держать яйца в разных корзинах» (а желательно, во всех). Если бы, кроме упомянутых, был еще и третий вариант, то он и там поимел бы свой интерес. Члены ГКЧП утверждают, что никто танки к Белому дому не посылал. Это целиком инициатива генерала Грачева, который как офицер, верный присяге, активно участвовал в совещаниях у министра Язова и предлагал самые крутые меры, о которых потом по телефону докладывал Ельцину. Но Грачеву надо отдать должное: с помощью работников КГБ он все просчитал. В том случае, если верх берет ГКЧП — «Я первым окружил гнездо сопротивления»; если же побеждает Ельцин — «Я первым к вам пришел на помощь».
Мы изложили причины действий лиц, прямо или косвенно принимавших активное участие в ГКЧП. Но был один человек, который мог бы находиться в рядах ГКЧП. Это — О.С. Шенин, который занимал только один пост — партийный. ГКЧП не хотел скомпрометировать его и ЦК КПСС в случае возможной неудачи. Тем не менее это не спасло ни от разгрома КПСС, ни от его ареста. Это было отмечено практически сразу же, но под обратным углом зрения: «Он полетел в Форос вместе с представителями ГКЧП. Но полетел не к президенту, а к генсеку. В последние месяцы Шенин был де-факто вторым лицом в партии. Вместо часто болевшего Ивашко он проводил заседания Политбюро и Секретариата. <…>
В ночь с 18 на 19 августа Шенин встречается с Кравченко (Председателем Государственного Комитета по телевидению и радиовещанию. — А.Ш.) и передает тому для обнародования документы ГКЧП. Его роль в путче, как мы видим, меняется. Но в последующие дни он снова держится в стороне. <…> Как близость, так и отстраненность его от путчистов, видимо, не случайны» [8.24. С. 1].
Таковы были, повторюсь, вкратце причины, которые заставили основных игроков начать политическую интригу, но подлинными хозяевами положения были совсем другие люди. Именно они играли этими политиками, как шахматными фигурами. Причем играли одновременно и черными и белыми. Поэтому результат был известен заранее. Как говорил в таких случаях герой фильма «Блеф», сыгранный певцом и актером Адриано Челентано: «Ставьте на «черное» — ставьте на «красное»: все равно выпадет «zero»!»
Самое же виртуозное во всей этой комбинации было то, что под воздействием внушения члены ГКЧП этого не почувствовали и даже спустя годы считали, что вели исключительно самостоятельную игру и были инициаторами своего плана…
* * *Три дня московского августа создали такой резонанс, что вся игра была кончена в кратчайшие сроки, страна и советский строй покатились в пропасть. После этого уже ничего не требовалось изобретать, чтобы их добить. Никто и ничто не могло спасти Союз Советских Социалистических Республик. Исторический конец его приходится на 25 декабря 1991 г., когда первый и последний Президент СССР выступил по телевидению с заявлением о прекращении своих полномочий и роспуске Союза…
ПУГО И AXPОMEEB: ПЛАТА ЗА СТОЙКОСТЬ
Вообще-то надо признать, что судьба высокопоставленных военных в Советском Союзе не жаловала. Если пуля не доставала на войне, — что с нее взять, там-то она дура! — то, значит, она находила их в «мирное время». Трагически, при практически не выясненных обстоятельствах погибли высокопоставленные советские военачальники Г.И. Котовский, Я.Ф. Фабрициус, Н.Э. Берзарин, С.С. Бирюзов. При этом мы не берем «загадок», лежащих во временных рамках 1937–1956 гг.
ПУГОМинистр внутренних дел Союза ССР Б.К. Пуго в августе 1991 г., пораженный открывшейся ему правдой, сказал о М.С. Горбачеве за день до своей гибели буквально следующее: «Он нас всех продал! Жалко — так дорого купил и так дешево продал. Всех!»
По версии следствия, престарелый полупарализованный отец жены вытащил оружие из руки самоубийцы и положил на столик. Сын и свидетель Вадим Борисович Пуго утверждает: «У меня нет сомнений, что они это сделали сами. Но у меня есть уверенность, что их к этому принудили.
Отец прилетел в Москву вечером 18 августа из Крыма. Он отдыхал в санатории «Южный» рядом с Форосом
Сразу по приезде отец выехал по звонку Крючкова. Я его не видел до 21 августа, когда вечером пришел к нему на работу. Стал спрашивать, что происходит. Он мне сказал:
— Пошли домой. Мне здесь делать сегодня уже нечего.
Дома ему было несколько звонков. А ночью отключили оперативную связь, ВЧ и еще один специальный телефон, защищенный даже от ядерного воздействия. Утром не работал и городской телефон. Не смогли отключить только телефон внутренней милицейской связи. По этому телефону утром были звонки. Звонили его замы, в том числе Ерин, который стал потом министром внутренних дел, еще несколько людей. Кто из них своими словами подвел его к самоубийству, я сказать не могу. О содержании этих разговоров знают только в оперативно-техническом управлении КГБ, которое наверняка тогда прослушивало его разговоры.
