— В восьми с половиной милях по правому борту, сэр,— доложил офицер с радиолокационного поста. — Их три. Один, видимо, имеет радар, поскольку излучает радиолокационные импульсы и передает длинные радиосообщения.
Адмирал и начальник штаба переглянулись.
— Что еще? — спросил сэр Брюс.
— Пока ничего, сэр,— ответил офицер.— Мы следим за ними.
Шли часы. Начался второй бой крейсеров Барнетта с «Шарнхорстом».
Адмирал Фрэзер желал точно знать, находятся немецкие эсминцы при «Шарнхорсте» или нет. Утром Барнетт доложил, что их не было, и сейчас подтвердил: ««Шарнхорст» действует в одиночку, эсминцев с ним нет». Около четырех часов радиолокаторы «Дюк оф Йорка» наблюдали за германскими разведывательными самолетами, следящими за кораблями соединения и постоянно передающими данные об их курсе и скорости. Затем они пропали с экранов: либо просто был потерян контакт, либо самолеты противника вернулись на базу.
Следя за прокладкой курса «Шарнхорста» по рапортам, поступающим с крейсеров Барнетта, адмирал Фрэзер забеспокоился. Все складывалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. Адмирал приказал перепроверить данные. Ошибки не было. «Шарнхорст» шел прямо на «Дюк оф Йорк».
— Если «Шарнхорст» останется на этом курсе,— заметил адмирал Фрэзер,— то он пересечет наш курс на расстоянии всего тринадцать тысяч ярдов и попадет под сосредоточенный огонь всего соединения. Я намерен атаковать его вместе с «Ямайкой», а эсминцам прикажу идти в торпедную атаку.
— Меня удивляет,— сказал начальник штаба,— что такие полные и точные доклады немецких самолетов–разведчиков никак не повлияли на маневрирование «Шарнхорста». Он упорно продолжает идти прежним курсом. Если он и дальше будет двигаться таким образом, — начальник штаба взглянул на часы,— то примерно в 17:15 начнется бой.
Через два часа, в 16:17, к адмиралу Фрэзеру, сидевшему в рубке на стальном вращающемся стуле, как дух из бездны, приблизился офицер с главного радиолокационного поста:
— Мы поймали его, сэр! — объявил он командующему. — Дистанция сорок пять тысяч ярдов, пеленг — двадцать градусов.
Начальник штаба сравнил данные, полученные с помощью радара, с прокладкой, которую вели по рапортам крейсеров Барнетта. Все совпадало.
— Прекрасно,— вскочил на ноги адмирал Фрэзер. — Флаг–лейтенант! Передать всем кораблям радиолокационные данные и наше место!
— Есть, сэр,— ответил из темноты голос флаг–лейтенанта.
Ровно через двадцать минут, в 16:37, эсминцы получили приказ, разбившись на полудивизионы, занять наиболее выгодные позиции для выхода в торпедную атаку справа и слева по носу линкора. В этот момент на радиолокаторе «Дюк оф Йорка» обозначился крейсер «Белфаст», обогнавший других в преследовании «Шарнхорста». Пятью минутами раньше пост радиолокационной наводки линкора «Дюк оф Йорк» обнаружил «Шарнхорст» на дистанции 29 700 ярдов. Сэр Брюс приказал своему флаг–лейтенанту позвать командира корабля к переговорной трубе, связывающей ходовой мостик с флагманским.
Когда капитан первого ранга Расселл доложил, что находится у трубы, адмирал сказал ему:
— Через две минуты соединение повернет на курс восемьдесят. Расселл, вы можете начать работать орудиями главного калибра.
В 16:47 крейсер «Белфаст» открыл огонь осветительными снарядами.
Минутой позже, в 16:48, залп осветительными снарядами выпустил и «Дюк оф Йорк», а в 16:50 в темноте полярной ночи прогремел первый залп десяти 14–дюймовых орудий британского флагманского корабля. Вслед за флагманом немедленно открыл огонь и крейсер «Ямайка», а чуть позже — «Норфолк» и «Белфаст». Расстояние до противника составляло двенадцать тысяч ярдов.
Находясь на посту у носового прожектора левого борта, главстаршина Гедде внимательно следил за морем в своем секторе наблюдения. Внезапно он услышал очередной доклад с кормового радиолокационного поста, что заставило Гедде даже оторвать глаза от окуляров и внимательно прислушаться. В течение последних двух часов с поста РЛС постоянно докладывали данные об английских кораблях, осуществляющих слежение за «Шарнхорстом», а тут неожиданно доложили о какой–то новой цели, обнаруженной с правого борта. Командир линкора потребовал доложить расстояние и пеленг новой цели. Гедде вспомнил, что в своем утреннем обращении к экипажу командир что–то говорил о британском соединении, находящемся в ста пятидесяти милях западнее «Шарнхорста». За делами главстаршина совсем забыл об этом сообщении, а теперь вспомнил, тревожно всматриваясь в темноту.
Три часа назад «Шарнхорст» повернул на юго–восточный курс, которым шел и сейчас. Гедде подумал, что британское соединение, скорость которого была никак не меньше двадцать восьми узлов, получая данные о скорости и курсе «Шарнхорста», вполне могло перехватить «Шарнхорст» при возвращении его в базу. Поэтому сейчас в любую минуту может начаться новый бой. Как бы вторя его мыслям, на «Шарнхорсте» завыли сирены боевой тревоги. Было 16:00.
В двухорудийной 150–мм башне № IV левого борта матрос Штрэтер услышал обращение с центрального поста управления о появлении какой–то цели с правого борта. Возможно, что британские крейсера, следившие весь день за «Шарнхорстом», кого–то на него навели, и бой может начаться в любой момент. Не успели в башне вполне осознать случившееся, как в наушниках раздался голос старшего артиллерийского офицера: «Прямо по курсу тени!»
И сразу же затем:
«Внимание всех боевых постов! Мы ложимся на восточный курс!»
Тяжело кренясь, «Шарнхорст» начал разворот. Килевая качка сменилась бортовой. С центрального артпоста последовал приказ:
«Расчетам орудий и автоматов уйти вниз! Противник открыл огонь с правого борта!»
Затем началось нечто невообразимое.
Главстаршина Гедде наблюдал гигантские столбы воды, поднявшиеся буквально метрах в ста по левому борту линкора. Такие водяные столбы могли подняться от падения снарядов самого тяжелого калибра. «Шарнхорст», еще не завершив поворот, также открыл огонь из орудий главного калибра. Гедде услышал голос второго артиллериста капитан–лейтенанта Витинга, приказавшего одному из орудий вспомогательного калибра правого борта выстрелить в перерыве между залпами главного калибра осветительным снарядом, чтобы иметь возможность визуального определения цели. Однако старший артиллерист отменил этот приказ, видимо, не желая ослаблять противоминную оборону корабля.
Между тем, вражеские снаряды, которые падали накрытием с правого и левого бортов «Шарнхорста», теперь взрывались с широким разбросом далеко позади линкора. Гедде с тревогой вглядывался в темноту со стороны левого борта, пытаясь рассмотреть противника. Высота водяных столбов говорила о том, что в море падают мощные 14–дюймовые снаряды. Один из таких снарядов попал в носовую часть правого борта «Шарнхорста» у башни главного калибра «А». Взрывной волной Гедде бросило на палубу. Несколько секунд главстаршина лежал на деревянном настиле сигнальной платформы, не в силах пошевельнуться, жадно хватая ртом свежий воздух. В этот момент на платформе появился командир «Шарнхорста». Какой–то матрос, появившись вместе с ним, протирал линзы бинокуляра.
Капитан первого ранга Гинце, увидев Гедде, лежащего на настиле, подошел к нему и помог подняться.
— Вы ранены, Гедде?
Главстаршина превозмог слабость:
— Никак нет, господин капитан первого ранга. Только оглушен, но теперь уже прихожу в себя. Командир указал на бинокуляр:
— Оставайтесь на своем посту, чтобы никто с этого направления не поймал нас врасплох.
Башню «А» заклинило, и она вышла из строя. Вскоре после первого поражения в середину корабля попал второй снаряд. Гедде слышал доклад старшему артиллеристу о выходе из строя башни «А»:
«Огонь и дым мешают проникнуть в башню, чтобы выяснить там обстановку. Связи с башней нет».
Оставшиеся шесть 11–дюймовых орудий «Шарнхорста» продолжали вести залповый огонь в темноту, пытаясь нащупать противника, находившегося на дистанции семнадцать — двадцать тысяч метров. С фор–марса видели, что залпы накрывали английский корабль — снаряды рвались у самых его бортов. Артиллерийская дуэль продолжалась около двадцати минут. Обе стороны вели яростный огонь друг по другу. В этот период над «Шарнхорстом» взорвалось большое количество осветительных снарядов. Весь линкор — его мощные надстройки, мостики, орудийные башни, мачты и дымовая труба купались в неестественном призрачном свете, который временами был ярко–розовым, а иногда — кроваво–красным.
Слушая новые установки, которые давались в артиллерийские башни с центрального поста управления артогнем, главстаршина Гедде понял, что расстояние между противниками увеличилось. Огонь и немцев, и англичан заметно ослабел. Интервалы между залпами стали длиннее.
