Екатерина в том же духе отвечала светлейшему: «Победу Черноморского флота над Турецким мы праздновали вчерась молебствием в городе у Казанской, и я была так весела, как давно не помню. Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным». Хотя сама прекрасно понимала, что результат сражения был ничейный, или, как говорят в спорте, Ушаков выиграл по очкам. Соответственно, была невелика и награда императрицы Ушакову — орден Святого Владимира 2-й степени.
В Стамбуле было торжественно объявлено о победе Гуссейна над Ушак-пашой и потоплении четырех русских фрегатов. Опровергнуть официальную версию было некому, так как эскадра Гуссейна после боя ушла в Варну.
Гуссейн и сам не считал себя побитым. 6 августа 29 турецких судов появились около Балаклавы. 10 августа они были уже на траверзе Георгиевского монастыря у Севастополя. А Ушаков спокойно наблюдал в подзорную трубу неприятельскую эскадру и ничего не делал. Была же идеальная ситуация для сражения. В бою у Севастополя могли принять участие и все малые гребные и старые суда, например, 40-пушечные фрегаты «Лука Евангелист», «Осторожный», «Поспешный» и «Матвей Евангелист». Они имели мощную артиллерию, но из-за ветхости корпусов их не отпускали в дальнее плавание — в шторм их могла постигнуть участь однотипного фрегата «Крым». При неудачном исходе боя можно было быстро уйти под защиту береговых батарей. Но, увы, русская эскадра так и не подняла якорей. А о причине этого можно лишь только гадать. Не принимать же всерьез версию В. Овчинникова: «Федор Федорович немедленно распорядился о приготовлении флота. Однако выходить немедленно в море не было резона. Завязав бой с частью турецкого флота, он тем самым неминуемо бы подверг Севастополь опасности нападения другой части флота Гуссейна. Федор Федорович ждал случая для генерального сражения».{40} Если бы Гуссейн сошел с ума и влез в Севастопольскую бухту, он в течение нескольких часов был бы расстрелян береговыми батареями. Вспомним, как турки еще в 1788 третировались из Ахтиарской бухты, увидев полевые пушки Суворова. А в 1790 г. Севастополь прикрывали многочисленные береговые батареи, часть из которых имела каменные казематы.
Наиболее разумное предположение, что адмирал не успел получить ордер Потемкина с категорическим приказом идти и бить турок.
17 августа турецкая эскадра в составе 45 судов подошла к Днепро-Бугскому лиману и встала на якорь в 20 верстах от берега между Тендрой и Гиджибеем. Об этом немедленно доложили светлейшему, и тот послал грозный ордер Ушакову.
25 августа эскадра Ушакова покинула Севастополь и двинулась к Очакову. В ее составе было 5 кораблей,[41] 11 фрегатов, 17 крейсерских судов, бомбардирский корабль и два брандера.
Утром 28 августа русская эскадра появилась у острова Тендра, где стояли на якорях 14 турецких кораблей, 8 фрегатов и 23 малых судна. Между Гаджибеем и островом Ада находилась Лиманская гребная флотилия генерал-майора де Рибаса. Однако сия флотилия в сражении участия не приняла «за противным ветром и великом волнением». Думается, что волновалось не столько море, сколько сам генерал-майор.
Ушаков двинулся на турок, построив корабли и фрегаты в три колонны, а малые суда — в четыре колонны по пять судов в каждой.
Гуссейн-паша выстроил свои корабли в линию, позади которой находилось 8 фрегатов, а за фрегатами — малые суда.
В 3 часа по полудни русская эскадра открыла огонь. Через два часа передовые турецкие корабли сделали поворот и начали уходить. Построение турецкой, а затем и русской эскадр нарушилось. Началась попросту свалка. В таком положении противников застала ночь, когда большинство судов обеих эскадр стало на якорь. Утром капитан фрегата «Амвросий Медиоланский» М. Н. Нелединский с удивлением обнаружил, что он стоит посреди турецкой эскадры. Находчивый капитан приказал не поднимать андреевский флаг (а может, поднял турецкий?!). По приказу Гуссейна-паши «Амвросий» поднял якорь и пошел вместе с турецкой эскадрой, постепенно отставая.
Кроме лже-турка «Амвросия» от эскадры отстали сильно поврежденные корабли: 78-пушечный «Мелеки Бахра» («Царь морей») и 74-пушечный «Капудание» (на нем был второй флагман турок Саит-бей). Отставая, турки были окружены русскими кораблями и фрегатами. Кара-Али, командир «Мелеки Бахра», был убит русским ядром, а экипаж корабля спустил флаг. Корабль был отведен в Херсон на ремонт, где «Царь морей» превратился в «Иоанна Предтечу». При этом число орудий было уменьшено до 66. 29 ноября 1790 г. отремонтированный «Предтеча» прибыл в Севастополь и вошел в эскадру Ушакова.
«Капудание» был настигнут кораблем авангарда «Преображение Господне» и фрегатами «Апостол Андрей» и «Святой Георгий Победоносец». Позже подошли и другие русские суда. «Капудание» вел с ними упорный бой не менее четырех часов. В 2 часа дня к «Капудание» на 30 саженей (64 метра) подошел флагманский корабль Ушакова «Рождество Христово» и открыл огонь. К 3 часам турецкий корабль был полностью разбит и горел, и только тогда на нем спустили флаг.
Русские шлюпки пристали к «Капудание», чтобы захватить его. Но им удалось лишь снять нескольких пленных, среди которых был и раненый Саит-бей. Затем турецкий корабль взорвался.
В это время к эскадре Ушакова присоединилась Лиманская флотилия де Рибаса. По неясным причинам Ушаков не решился преследовать основные силы турецкого флота. По словам того же Овчинникова: «Усиливавшийся ветер и повреждения в рангоуте и такелаже не позволили Ушакову продолжить преследование противника, под всеми парусами уходящего в море. Российский командующий отдал приказ прекратить погоню».{41} Туркам уходить ветер не мешал, и у них на всех судах, кроме «Капудание» и «Мелеки Бахра», рангоут и такелаж в полном порядке, а вот у победителя Ушакова на всех без исключения судах рангоут разбит?! Нет, привил таки Марк Войнович знаменитому флотоводцу принцип: «тише едешь, дальше будешь».
Так и случилось. Потемкин ордером по Черноморскому флоту торжественно объявил: «Знаменитая победа, одержанная Черноморскими Ее Императорского Величества силами под предводительством контр-адмирала Ушакова в 29 день минувшего августа над флотом турецким, который совершенно разбит». И царице светлейший отписал: «Вот, императрица, Бог даровал победу и другую над флотом турецким, где он совершенно разбит». Екатерина наградила Ушакова орденом Святого Георгия 2-й степени и дала 500 душ в Белоруссии.
Султан Селим III также объявил капудана-пашу Гуссейна победителем. Гуссейн был объявлен Гази, то есть великим. Ему была пожалована соболья шуба и бриллиантовое перо на тюрбан. Тринадцати его капитанам «были пожалованы золотые перья на тюрбаны». Двум английским «советникам» выдали по пять мешков пиастров на нос.
В кампанию 1790 г. на суше первой боевые действия начала австрийская армия принца Кобургского. Весной австрийцы овладели турецкой крепостью Орсово, а затем осадили крепость Журжу (Журжево). Однако удачная вылазка турок 18 июня заставила австрийцев снять осаду Журжи.
13 июня австрийцам удалось одержать победу над турками у Калефата, но на этом успехи «цесарцев» закончились. Принц Кобург получил известие, что турки собираются наступать от Журжи к Бухаресту. И Кобург традиционно написал письмо Суворову с просьбой о помощи. 13 июля Суворов выступил из Гирлешти и 31 июля прибыл в Ауфмац, где расположился лагерем в трех часах езды от Бухареста. Но в этот момент ситуация коренным образом изменилась — Австрия начала сепаратные переговоры с Турцией, и было заключено перемирие. Суворов мог быть окружен превосходящими силами турок. В связи с этим Потемкин приказал корпусу немедленно возвращаться назад. 2 августа он писал Екатерине: «Генерала графа Суворова я отправил в подкрепление австрицов к Букарешту, но теперь необходимо его оттуда взять должно, ибо что копилось противу союзников, обратиться уже на него одного, и он, будучи отрезан браиловским и силистрийским неприятелем, не в состоянии возвратиться без большой потери». 4 августа корпус Суворова начал отступление. По указанию Потемкина он расположился у Фурчени.
Река Серет стала демаркационной линией между австрийскими и русскими войсками. Согласно соглашению с Турцией австрийцы не должны были пропускать русские войска в Валахию. Теперь русская армия могла действовать на ограничен ном участке, а именно, в низовьях Дуная, где господствовала крепость Измаил.
В 1789 г. на Дунае вторично (после 1772 г.) создается русская военная флотилия. В этом году из Днепра на Дунай прибыл отряд судов под командованием капитана 1 ранга Ахматова.
2 октября 1790 г. Потемкин приказал гребной Лимайской флотилии генерал-майора де Рибаса войти в Дунай. На переходе моря ее должна была прикрывать Севастопольская эскадра Ушакова. Флотилия де Рибаса состояла из 34 судов (22 лансонов)[42], 6 дубель-шлюпок, двух катеров, двух шхун и одного мелкого судна), 48 казацких лодок и нескольких транспортов.
