Еврей Гильснер жил в еврейском городе Полны у своей матери, на ее же счет, хотя она поддерживала свое существование милостыней. Как выяснило следствие, преступник часто появлялся без явной цели в городе и его окрестностях, а следовательно, и в Брезинском лесу и, по всей вероятности, знал, что Анна Груза ежедневно совершает один и тот же маршрут. Как видно из показания нескольких свидетелей, убитая жаловалась им, что ее часто преследует какой-то маленький отвратительный еврей. Результат дознания подтвердил эти отдаленные подозрения. Гильснер отрицал доказанные подробности побочных обстоятельств: так, его прежняя возлюбленная показала, что он однажды пригрозил ей смертью. Другие свидетели сообщили, что видели его во время убийства в Брезинском лесу, а он утверждал, что был в это время в синагоге, чего доказать не мог. У него нашли серый костюм, т.е. такой, в котором некоторые свидетели видели его в лесу, а на панталонах оказались пятнаследы человеческой крови. На основании этих подозрений против Гильснера было возбуждено судебное следствие по обвинению в убийстве девушки с участием кагального общества для религиозных целей, так как это было во время еврейской пасхи.
На суд в числе свидетелей был вызван гласный города Полны Седловк, который на вопрос председателя показал: «Это странная история, все единогласно заговорили, что Гильснер это сделал. Молва распространилась с быстротой молнии».
Очень много вредило подсудимому упорное отрицание того, что у него был серый костюм, между тем как при позднейшем обыске у него были найдены серые панталоны с кровяными пятнами на коленях. Судебный следователь спрашивал у него о сером костюме, и показалось странным, что он умолчал о серых панталонах, а после стал говорить, что «совсем забыл» о них.
Был допрошен опекун убитой, скотопромышленник Новак.
Председатель. Убитая была крепкой девушкой. Думаете ли вы, что один мужчина мог справиться с ней?
Свидетель (взглянув искоса на подсудимого). Этакий человек вряд ли что мог с нею поделать.
Жена сельского старосты Памела видела 17 марта, как какой-то человек выбежал из леса. Человек этот был взволнован и испуган.
Председатель (указывая на Гильснера). Взгляните-ка на этого человека.
Свидетельница (боясь уличить). Так он не выглядел, у него были черные глаза и полное лицо.
Председатель. У Гильснера также черные глаза.
Свидетельница. Но не такие.
Председатель. Был ли он такого же роста, как Гильснер?
Свидетельница. Да!
Председатель. Был ли он так же строен, как Гильснер?
Свидетельницей. Да.
Председатель. Значит, во всем походит на Гильснера?
Свидетельница. Да.
Сапожник Скареда видел 17 марта Гильснера с каким-то человеком близ леса.
Председатель. Точно ли вы узнали Гильснера?
Свидетель. Да.
Эксперт доктор Прокеш показал, что убийцы не хотели сначала умертвлять свою жертву (намек на то, что они имели в виду выцедить у жертвы кровь еще при жизни).
Среди показаний многих свидетелей заслуживали особого внимания показания Баха, представителя интересов Марии Грузы, матери зарезанной: «Если взвесить все это здраво и без всяких задних мыслей и предположений, то нужно прийти к заключению, что Анна Груза — христианская мученица. До сих пор мы знали различные мотивы убийства, но настоящему мотиву не всякий еще верил. Анна Груза была убита только потому, что должна быть убита христианская невинная еще девушка».
После разных изворотов сам Гильснер добровольно сознался в умерщвлении девицы Анны Грузы. Затем суд присяжных признал Гильснера виновным, приняв во внимание следующие обстоятельства:
1) Гильснер пользовался дурной репутацией и славой как бродяга, не хотевший работать и околачивавшийся без дела;
2) Гильснер не мог представить сначала, т.е. доказать, что в момент преступления находился в другом месте;
3) у Гильснера оказался серый костюм, и он сам признался, что пятна на костюме — следы крови.
После длинных речей прокурорских в пользу обвинения последовали речи защитников обеих сторон; затем заключительная речь председателя с увещанием присяжных заседателей, как важно должно быть обсуждение в таком уголовном вопросе. Присяжные удалились в совещательную комнату и по прошествии нескольких часов вынесли вердикт с приговором Леопольда (Лейбы) Гильснера к смертной казни.
Телеграмма. Вена, 2 ноября. По делу Гильснера сообщают подробности о вчерашнем приговоре. Выслушав смертный приговор, Гильснер презрительно расхохотался. Нахальство еврея подействовало вызывающе на публику, присутствовавшую в суде; если бы Гильснера не удалили немедленно, то он мог подвергнуться растерзанию. Защитники тотчас же представили суду прошение о кассации; они ушли из суда под охраной жандармов. Толпа кричала им вслед: «Стыдно!», «Жидовские наемники!»
<Все газеты посвятили передовые статьи приговору суда. Еврейские органы были уверены в том, что приговор будет вторично кассирован. Газета «Deutsches Volksblatt» назначила награду в 1000 гульденов за указание сообщников Гильснера>.
Представители еврейского общества на общем собрании 20 сентября 1899 года единодушно постановили представить министру-президенту, министрам юстиции и народного просвещения следующий протест:
«Мы протестуем самым торжественным и решительным образом против внесенного антисемитами в полненский процесс обвинения, что иудаизм или какая-либо иудейская секта допускает употребление человеческой крови.
Мы питаем полную уверенность, что австрийское правительство защитит все права, принадлежащие нам, как признанному государством исповеданию, против этой позорнейшей клеветы. Наша уверенность в мерах правительства не может нам препятствовать выразить также наше глубокое возмущение при оскорблении, нанесенном нашей исстари чтимой религии. Мы молчали до тех пор, пока пытались клеветами и инсинуациями вредить материальным интересам наших единоверцев. Но теперь самым наглым образом налагают руку на нашу святыню, нашу религию; теперь мы, подобно своим предкам, всем своим достоянием и кровью будем защищать честь и чистоту нашей религии и охраним ее от позорной клеветы относительно употребления крови»[331].
После апелляции венских иудеев назначено было втричное разбирательство по делу Гильснера. При втором разбирательстве дела свидетель Пешак подтвердил первое свое показание, что видел Гильснера за несколько минут до убийства на месте преступления. Точно так же и другие свидетели свое первое показание подтвердили; кроме того, явились еще новые свидетели в пользу обвинения с важными доказательствами об уликах другого убийства — девицы Климовой. Во время перерыва заседания защитник Гильснера завел шепотом разговор с подсудимым.
В процессе повторного дознания было установлено, что Гильснер ранее совершил еще одно убийство — христианской девицы Климовой.
Чешский журналист Гушек обратил внимание суда на это обстоятельство, закричав: «Когда меня судили за политическое преступление, мне разрешали говорить с защитником только при свидетелях; с какой стати теперь оказывать предпочтение еврею-убийце?» Адвокат Гильснера потребовал удаления Гушка из зала суда, но председатель сделал выговор журналисту и запретил защитнику шушукаться с подсудимым.
Бакса, защитник убитой Грузы, доказывал, что убийство — ритуальное, ссылаясь на недостачу значительного количества крови, неизвестно куда исчезнувшей: ни сам труп, ни платье покойной не были окровавлены; кровяные пятна оказались только на брюках Гильснера, спрятанных в синагоге; наконец, заслуживает внимания характерный порез на шее убитой, тождественный с ритуальным порезом еврейских резников. Бакса собирался привести доказательства, что среди евреев существует секта, которой нужна кровь невинных христианских девушек, но председатель перебил его, предупреждая, что лишит его слова. Бакса закончил свою речь словами: «Весь мир ждет отсюда света, но суд лишил меня слова, как только я стал излагать историю процессов о ритуальном убийстве».
Телеграмма. Вена, 1 ноября. По делу Гильснера присяжные на вопрос, виновен ли подсудимый в убиении Грузы, единогласно признали его невиновным; на вопрос же о сообщничестве Гильснера в убийстве обеих девушек тоже единогласно ответили: «Виновен».
Суд приговорил Гильснера к смертной казни через повешение. Присяжные, установив лишь сообщничество Гильснера, тем самым признали ритуальный характер убийств. Приговор был произнесен в три часа. Суд был оцеплен жандармами. Толпа, собравшаяся у суда, встретила приговор долго несмолкаемыми криками: «Да здравствует справедливость и неподкупность!»
Защитники Гильснера добились новой кассации, которая рассматривалась в австрийском кассационном суде и кончилась утверждением смертного приговора, вынесенного пизекским судом.
