В самый тяжелый период обороны Ханко, после того, как германские войска захватили остров Хийумаа, К. Г. Маннергейм лично обратился к ханковцам, начав свое выступление так: «Доблестные, героические защитники Ханко!», дальше следовал целый букет комплиментов, говорилось об истощении ресурсов гарнизона, вместо «голодной смерти» предлагался «почетный плен», каждому командиру — хутор в Финляндии, где работали бы красноармейцы и краснофлотцы. Заканчивалось обращение ультиматумом, дававшим на размышление два дня.
Два дня со стороны противника не было ни одного выстрела. За это время художник Б. И. Пророков и поэт М. А. Дудин составили письменный ответ, в основу которого был положен известный в истории ответ запорожцев на фирман турецкого султана. На финском языке листовка не печаталась, но к Маннергейму она все же попала8.
В октябре недалеко от сухопутной границы базы был задержан мужчина в гражданской одежде с котомкой, в которой лежало несколько картофелин, брюква и морковь. Он назвался лейтенантом Красной Армии Ивановым, в первые дни войны вместе с товарищами, находясь в окружении, попавшим в плен и сумевшим оттуда бежать.
Сомнения вызвал очень упитанный вид задержанного и за ним установили наблюдение. Спустя некоторое время выяснилось, что лейтенант Иванов сдался в плен на Карельском перешейке и был завербован германской разведкой — Абвером. Под видом местного жителя, потерявшего кров, он должен был собирать информацию о численности и настроении личного состава базы, о нормах питания, о планах командования и другие сведения. Вернуться назад с собранной информацией он должен был при благоприятных обстоятельствах. При задержании должна была пойти в ход легенда о бегстве из лагеря военнопленных.
После ареста Иванов сообщил в Особый отдел важные сведения о том, что создается только видимость нападения на гарнизон Ханко, а фактический удар будет нанесен с наступлением ледостава.
Агента Абвера и несколько десятков пленных переправили с Ханко на «Большую землю», откуда военнопленные были направлены в Казахстан, в лагерь под Карагандой. Там они находились до осени 1944 года, когда было заключено перемирие с Финляндией.
Получается, не зря у финского призывного пункта висел плакат: «Служба в армии — лучший способ путешествовать!»
Глава 4
БОЙ У МАЯКА БЕНГТШЕР
Для того, чтобы защитить территорию полуострова от артиллерийских обстрелов, командование базы приняло решение подавить огневые позиции и наблюдательные пункты противника, располагавшиеся на многочисленных островах шхерного района в непосредственной близости от границ базы.
В июле — августе 1941 года в результате успешных десантных операций были заняты острова Хорсен, Кугхольм, Старкерн, Хэстэ, Лонгхольм, Вальтерхольм, Трислом, Моргонланд, Фурушер и другие — всего 17 островов с установленными на них батареями и наблюдательными пунктами. Финны не раз пытались отбить их обратно, но это им не удалось.
Единственным сражением, в котором финны смогли удержать за собой стратегически важный объект, был бой за остров Бенгтшер. Естественно, этому событию в работах финских историков уделено немалое место и, соответственно, у российских историков оно упоминается сравнительно редко. Попытаемся объективной непредвзято восстановить картину этого трагического эпизода обороны Ханко.
В 23 км на юго-запад от полуострова Ханко возвышается над морем Бенгтшер — остров-маяк, коричневые гладко отполированные скалы которого имеют в длину около 250 м и в ширину около 150 м; высота скал над уровнем моря не превышает 6 м. Совсем близко от скалистого островка расположены несколько отдельных скал и подводных камней. В 1906 году на Бенгтшере было сооружено трехэтажное каменное строение, к которому примыкает 46-метровая башня самого высокого в Финляндии маяка. Вокруг маяка с южной и восточной сторон расположена двух-трехметровая каменная терраса, с северной стороны — два сарая и сауна. В ясную погоду с маяка просматривается все устье Финского залива.
В башне маяка Бенгтшере 17 июня 1941 года находились два немецких матроса, в задачу которых входило наблюдать за морским движением в районе Ханко и сообщать о нем по радио своему командованию.
Маяк Бенгтшер относился к шестому, самому западному, сектору обороны финской Ханковской группы. Этот сектор занимала 4-я бригада береговой артиллерии, передовые тяжелые батареи которой размещались на островах Эрэ и Гранхольм; на Росала в церковном приходе Хииттинен находились штаб сектора и пехотная рота. С началом боевых действий личный состав с самых дальних островов сектора Моргонланд и Мальтшэр был эвакуирован, а башни маяков заминированы.
26 июня 1941 года третий залп 130-мм батареи на мысе Утиный (командир — старший лейтенант Брагин) накрыл оставленную финнами позицию на Моргонланде — железобетонная башня и расположенный рядом склад мин заграждения взлетели на воздух. Но остров с проходившим перед ним морским фарватером были слишком большим искушением для разведчиков и с 7 июля здесь расположился финский наблюдательный пост — лейтенант Алблад, младший сержант Ранта и четыре солдата. В течение недели эта группа беспрепятственно собирала информацию о событиях, происходивших на подходе к ВМБ Ханко. Отсюда и с маяка Бенгтшер корректировался и артиллерийский огонь.
В штабе базы решили уничтожить эти наблюдательные посты финнов. Отдельный отряд пограничных войск майора А. Д. Губина получил задание ликвидировать пост на Моргонланде. На рассвете 16 июля лейтенант Заикин с отрядом пограничников на двух катерах подошел к острову, высадился и застал финнов врасплох. Строения на Моргонланде были сожжены, а группа лейтенанта Алблада захвачена в плен. Финны сообщили, что на маяке Бенгтшер находится только маленькая группа наблюдателей.
Теперь на очереди был неприятельский пост на Бенгтшере. Его наверняка можно было уничтожить огнем крупнокалиберной железнодорожной артиллерии или бомбардировщиками. Однако это показалось недостаточно надежным, а успех на Моргонланде вызывал желание провести еще одну подобную операцию.
Генерал С. И. Кабанов поставил пограничникам задачу: под прикрытием темноты высадить на Бенгтшер десантную группу, внезапно захватить личный состав наблюдательного поста, уничтожить маяк и покинуть остров. Десант предстояло совершить на катерах 3-го отряда Морпогранохраны.
На ВМБ Ханко базировалось семь катеров — малых охотников типов MO-II и MO-IV — под общим командованием капитана 2 ранга М. Д. Полегаева. Три катера — МО № 311, МО № 312 и МО № 313 — входили в состав Балтийского флота, а четыре числились в Морпогранохране и имели номера ПК-236, ПК-237, ПК-238 и ПК-2399.
Участник боя старший сержант Владимир Иванович Кибис вспоминает: «Примерно в середине июля 1941 года командир Отдельного погранотряда береговой охраны майор А. Д. Губин срочно пригласил к себе комиссара отряда И. С. Иванова и начальника штаба М. В. Киблика. Разрабатывался совместно с представителями командования ВМБ план десантной высадки на остров Бенгтшер. Решили подготовить усиленную группу во главе со старшим лейтенантом Куриловым и старшим политруком Румянцевым. Майор Губин коротко доложил: „Маяк должен быть взорван. Успех зависит от внезапности и быстроты действий в ночных условиях. По имеющимся данным остров укреплен, размеры его очень малы, маневрировать группе негде и некогда, имеются огневые точки. Желательно захватить остров без шума, это обеспечит успешный отход группы. Десант скомплектовать тремя подгруппами: лобовую ведет Курилов, его заместитель — Беликов, правый обхват Румянцев, левый обхват Кибис“.
В правильном выборе командира десантной группы и его заместителя в отряде никто не сомневался. Старший лейтенант Курилов не раз выполнял задания штаба отряда и хорошо знал своего заместителя лейтенанта Беликова. Малоразговорчивый лейтенант Беликов — скромный отважный человек, наделенный удивительным самообладанием и выдержкой в неожиданных сложных ситуациях боя. Большая часть десанта была из его подразделения.
24 июля десантная группа выстроилась, каждому вручили именной жетон. Комиссар погранотряда объявил:
— Документы, комсомольские и партийные билеты, письма — сдать, знаки различия — снять. Нет ли среди вас больных? Кто по каким-либо причинам не может участвовать в десанте — три шага вперед!
Строй не шелохнулся, ни один десантник не вышел из него.
— Задача ответственная. Выполнить ее нужно быстро, без шума, не привлекая внимания противника. Желаю успеха!..»
Десантники были вооружены винтовками системы Мосина, каждый получил по 120 патронов и две ручные гранаты; только В. И. Кибис имел самозарядную винтовку СВТ-40. Автоматическое оружие группы составляли три ручных пулемета ДП. Очевидно, что вооружение явно не соответствовало задачам десантной операции, отсутствовали резервные запасы патронов и гранат.
