Гейзенберг вышел из здания железнодорожного вокзала и посмотрел на свои часы. Время приближалось к полудню. Сопровождающий его офицер-эсэсовец сказал что-то, и, посмотрев на противоположную сторону улицы, профессор увидел, что подъехал автомобиль Гиммлера. Вскинув вытянутую вперед правую руку, эсэсовец замер в приветствии, а Гиммлер, на лице которого играла легкая улыбка, вышел из машины, чтобы поздороваться с Гейзенбергом. Когда они пересекали улицу, завыли сирены, предупреждавшие о воздушном налете, и где-то вдалеке открыли огонь зенитные батареи. Сопровождающий офицер хотел отвести своих подопечных в укрытие, но Гиммлер взмахом руки приказал ему молчать и не мешать им.
– Так в чем заключается ваша важная новость, герр профессор? – спросил Гиммлер.
– Герр рейхсфюрер, я полагаю, что теперь наши англо-американские противники располагают собственной атомной бомбой.
Это было совсем не то, что ожидал услышать Гиммлер. Он хотел знать о положении дел со следующей партией их бомб, а не о бомбах, изготовленных союзниками. Гиммлер нахмурился. Его источники информации говорили ему, что самый ранний срок, когда американцы смогут надеяться на получение атомного оружия, это в лучшем для них случае через год. Это – уйма времени. О чем говорит Гейзенберг?
Гиммлер уже собрался задать этот вопрос профессору Гейзенбергу, но тут он увидел, что профессор смотрит куда-то вверх. И Гиммлер, и сопровождавший их офицер-эсэсовец тоже подняли головы к небу, чтобы увидеть, на что смотрит профессор. Маленькая крупинка, а может, крупинки, потому что там, кажется, несколько самолетов? На очень большой высоте они серебрятся в лучах нечастого ноябрьского солнца. Гиммлер снова перевел взгляд на профессора и увидел, что это ученый-физик улыбается какой-то странной улыбкой, а по его щекам бегут слезы. Он начал что-то говорить профессору, но чудовищная вспышка света стерла все и вся.
Подземный бункер Гитлера заходил ходуном, со всех сторон посыпались пыль и обломки стен. Пол бросало из стороны в сторону в одном направлении, стены бункера раскачивались в другом.
Поэтому и сам Гитлер, и весь его штаб не могли устоять на ногах, и тяжелые канцелярские шкафы тоже оказались на полу. Первой мыслью Гитлера была мысль о том, что, пытаясь убить его, какой-то террорист-убийца устроил взрыв в соседней комнате. Во всех помещениях бункера было темно, везде чувствовался запах пыли. Когда он стал наконец приходить в себя, он увидел, что включены средства аварийного освещения, что в результате какого-то воздействия повреждения получил весь комплекс бункера и что обломками завалены каждая комната и все коридоры. Неужели американцы смогли совершить прямое попадание в его бункер? Дежурный офицер доложил, что выходы завалены и прохода нет. Запах наполнял помещения, и в бункере, в котором обычно было и холодно, и сыро, устанавливалась удушающая жара, и эта жара становилась все сильнее и сильнее. Внезапно Гитлер все понял. Американцы наверстали упущенное и рассчитались за Москву и за Лондон. Он догадывался о том, что творится за пределами бункера, на поверхности, он также знал, что никому из них не суждено намного пережить погибших. У них не было возможности связаться с кем-либо наверху и не имелось путей спасения из этой бетонной могилы. Единственный выбор, который еще оставался у него, это или быть медленно изжаренным, или задохнуться, или же, если воздуха будет достаточно, умереть от лучевой болезни. Гитлер взял свой пистолет и через груду обломков перелез в соседнюю комнату. Он предпочел иное решение проблемы.
После того как головной бомбардировщик В-29 сообщил о том, что ядерный удар нанесен, Верховный главнокомандующий войсками англо-американских союзников направил послание народу Германии. В этом послании он сообщил, что англо-американские союзники вернулись в континентальную Европу и что их авиация разрушила Берлин одним ударом атомной бомбы, подобной тем, которые были применены против Лондона и Москвы. Далее Верховный главнокомандующий заявил, что союзники не имели намерения прибегать к этому страшному оружию, но то обстоятельство, что нацисты применили его первыми и без какого-либо предупреждения, потребовало аналогичных ответных мер, направленных на то, чтобы положить конец войне. Он также заявил, что положен конец ужасу господства нацистов в Европе, который тянулся долгие годы, и что будет сделано все, что необходимо для того, чтобы нацизм перестал существовать на Земле. Затем он потребовал от тех, кто представляет народ Германии, чтобы ее армия сложила оружие, и эта ужасная война была бы закончена. Верховный главнокомандующий предупредил, что если этого не будет сделано, в распоряжении союзников достаточно подобных чудовищных бомб, и в случае необходимости они будут применены. Эйзенхауэр закончил послание, выразив надежду, что народ Германии предпримет те меры, которые необходимы, чтобы покончить с этой мрачной эпохой и восстановить свободу и честь, а также мир во всем мире.
Двадцать пятого ноября 1944 года представители штаба генерал-фельдмаршала Роммеля встретились с представителями Объединенного командования англо-американских войск, с тем чтобы обсудить условия капитуляции всех немецких войск на Западном фронте. Гитлер был мертв, и миру следовало снова вернуть здравомыслие.
Спустя очень недолгое время немецкие войска на Восточном фронте капитулировали перед частями Красной Армии, и с войной в Европе было покончено. Наконец пришло время возвращения утраченного, время восстановления и обеззараживания.
Теперь можно было заняться Дальним Востоком. Президент Рузвельт, усталый и больной, направил послание императору Японии. Оно имело примерно такое же содержание и предупреждало императора о наличии готового атомного оружия, которое может быть применено против Японии в самые кратчайшие сроки. Нужно ли и дальше проливать кровь и терять человеческие жизни? Первая в мире война, в которой имел место обмен ударами ядерным оружием, завершилась, и теперь ход истории не будет прежним.
Реальный ход событий
Нацисты так и не смогли получить атомную бомбу. Может быть, у них ничего не вышло из-за того, что профессору Гейзенбергу не хватало таланта и вдохновения, чтобы совершить необходимый прорыв в науке и технике, такой, какой был совершен учеными союзников. А может, он просто был против того, чтобы Гитлер получил это ужасное оружие и намеренно затягивал работу, объясняя Шпееру и всем остальным, что подобного оружия «не может быть». Теперь никто не сможет утверждать наверняка, что было на самом деле, но можно нисколько не сомневаться: имей нацисты атомную бомбу, они наверняка бы применили ее. Я сделал вполне допустимое предположение, будто бы Гитлер нанес ядерный удар по Лондону и Москве. Помня о злонамеренном и преступном обстреле гражданского населения Лондона, Антверпена и Брюсселя тысячами ракет Фау-1 и Фау-2, наведенных по принципу «куда упадет, туда и ладно», мне трудно себе представить, чтобы Гитлер мог упустить возможность сотворить еще большее зло. Интересно отметить, что, судя по всему, фашисты в гораздо большей степени были уверены в том, что они находятся близко к обладанию атомной бомбой, чем об этом думает большинство историков: в конце Второй мировой войны в Чехословакии был обнаружен вариант бомбардировщика Не-177, специально приспособленный для того, чтобы нести под своим фюзеляжем атомную бомбу, габариты которой были слишком велики, чтобы разместить ее в корпусе самолета.
Сюжет о том, как Гиммлер взял под свой контроль ход работ по реализации атомного проекта, построен на базе действительно имевшей место концентрации в руках у Гиммлера всей полноты власти над работами по созданию ракет, проводившимися в Пенемюнде[185].Так же, как и в этом повествовании, Гиммлер и его СС обеспечивали первоочередное финансирование и материально-техническое обеспечение работ по Проекту А-4 (Фау-2); так же, как и в этом повествовании, для сооружения ракет они широко использовали рабский труд в нечеловеческих условиях и под огнем массированных воздушных налетов союзников, специально предпринимавшихся с целью остановить производство этого вида оружия.
Коль скоро работы Гейзенберга и его команды были признаны работами первостепенной важности и получили полную поддержку, то теоретически атомную бомбу можно было построить за 22 месяца. Немецкая армия захватила в Бельгии запас урана, вывезенный ею из Конго, и благодаря этому, а также благодаря урану из рудников в Чехии создатели бомбы получили в свое распоряжение огромное количество самого важного исходного сырья. Так же теоретически допустим перенос сроков в календарном плане процесса разработки американской атомной бомбы от действительно имевшего место первого испытания ядерной установки в июле 1945 года на полигоне Аламогордо, штат Нью-Мексико, на атомную бомбардировку Берлина в ноябре 1944 года. Дело в том, что ряд задержек был вызван ошибками в процессе отделения изотопа урана U-235 от его более часто встречающегося собрата – урана U-238. Значительное количество делящегося материала было потеряно из-за ошибочного применения для этой цели калютрона, установленного в Оук Ридже. Если бы не та потеря вещества, атомная бомба могла бы быть готова на несколько месяцев раньше. Кроме того, антигуманистическая направленность выполняемой ими работы время от времени тревожила и тех ученых, которые работали под руководством Оппенгеймера. Точно так же время, которое было затрачено на сложные приготовления к первому испытанию в Аламогордо (с такими дополнениями, как, например, гигантский и в конце концов так и не использованный стальной контейнер для размещения заряда, получивший название «Джумбо»), вместо этого могло бы быть использовано для подготовки к нанесению ядерного удара по Берлину. Ну и последнее, но не менее важное. Если бы разведка и в самом деле подтвердила, что в 1942 году немцы добились определенных успехов в своем намерении создать атомную бомбу, работы по Манхэттенскому проекту начались бы раньше, и поиски оптимального решения поставленной задачи проводились бы гораздо более настойчиво и с такой высокой интенсивностью, на какую только способен человек.
