С течением времени в рамках бюрократии начали происходить процессы разложения строгих нравов — ширилась коррупция и непотизм, с которыми безуспешно пытался бороться император. Не случайно, современники этого процесса выделяли прежде всего мздоимство, наушничество и клеветничество среди чиновников. Душной была атмосфера чиновничьего аппарата; выжидание санов, должностей и подачек, стремление выдвинуться, быть замеченным; «архитит завидует архититу… архонт архонту, наварх наварху, судья судье, секретарь секретарю, писец писцу, ритор ритору, врач врачу…» (210, 256). Нормой считалось взяточничество в деловых отношениях. Стефан Сахликис, который в начале своей адвокатской деятельности освободил от платы бедняков и не брал взяток, навлек на себя неудовольствие со стороны коллег. Набор моральных проявлений, принятых по традиции называть «византинизмом», просуществовал до падения Византии.
Заслуживает внимания динамично–энергетическая система управления обществом с преобладанием витальных мотиваций. Целью такой системы является построение общественного организма за счет населения; это влечет за собой рост социальной силы, причем средняя производительность труда не изменяется существенно, аналогично — сохраняется внутренняя структура общества. Основным методом управления выступают стимулы, связанные с витальными мотивациями.
Классическим примером динамическо–энергетической системы управления обществом с преобладанием витальных мотиваций является империя Чингис–хана. О динамизме этой системы управления свидетельствует стремительное расширение территории монгольской империи, которое коррелировалось с ростом населения за счет завоевания новых народов и стран. Чингис–хан сумел покорить целый ряд стран с высокоразвитыми цивилизациями — северный Китай, Персию Индию, наконец, восточную Европу. О преобладании витальных мотиваций свидетельствует милитарная организация монгольской империи. «Великий хан был верховным владыкой и властителем своего государства, а его близкие родственники: сыновья, братья и потомки получили во владение отдельные части империи (улусы), в которых обладали широкой автономией (определенной обычаями), однако подчинялись великому хану… Внутренняя организация монгольского государства была полностью подчинена потребностям войска. Административные единицы совпадали с военными подразделениями. Улусы одновременно являлись армией (или крыльями великой армии)» (336, 87–88). Следующие ступени феодальной иерархии общества занимали предводители войск: командующий тумена (корпуса численностью в 10000 человек) осуществлял власть над территорией, занимаемой десятью минганами (эквивалент полка, насчитывающего 1000 человек); минган, в свою очередь, состоял из десяти джаунов по сто воинов в каждом, а джаун складывался из десяти арбанов (арбан насчитывал десять человек). Командующий минганом одновременно был руководителем и гражданским администратором родов и племен, которые составляли данный минган. Феодальные властители, особенно принцы крови, обладали во внутренних делах своего улуса, или орды, практически неограниченной властью.
Основным методом управления обществом в монгольской империи были сильные репрессии витального характера (в основном уничтожение непокорных) и вознаграждения различного рода. Функцию организатора общества и канала управления между господствующей верхушкой и исполнителями выполнял прежде всего соответственно организованный военный аппарат. Основным видом позитивных стимулов, побуждающих к общественной активности, служили вознаграждения в организационной структуре общества, которые давали лучшие возможности для жизни и безопасности. Вознаграждение могло иметь личностный или групповой характер, заключающийся в том, что целому народу могли быть подчинены другие народы; основным же критерием вознаграждения выступали воинское умение и послушание. Сохранение нормативной системы основывалось в первую очередь на послушании власти и ее представителям, непокорность же наказывалась жестокими репрессиями.
Чиновники в монгольской империи одновременно с гражданскими фукциями выполняли и военные обязанности. Армия Чингис–хана была первой в средние века регулярной армией с соответствующей системой подготовки офицерских кадров, служебной прагматикой, прекрасно функционирующим генеральным штабом, великолепно организованной квартирмейстерской службой и ведомством связи. Особое внимание в управлении громадной империей уделялось постово–курьерским путям, протянувшимся от Маньчжурии и Северной Кореи до Черного моря. Они служили не только для передачи необходимой информации и приказов (управляющих сигналов) на большие расстояния, но и для доставки податей и дани из отдельных регионов империи. Монгольские властители большое значение придавали бесперебойному функционированию коммуникаций и безопасности на дорогах. Беспощадно уничтожались разбойничьи банды, на важнейших дорогах находились специальные военные посты. Ответственность за безопасность путешественников на степных просторах несли местные войсковые начальники (338, 328). Для обслуживания потребностей государственной администрации на дорогах были организованы почтово–курьерские станции. Безопасность, обеспечение продовольствием и транспортом путешествующих под опекой государства обеспечивала пайцза. Предъявление пайцзы обязывало все органы власти оказывать ее владельцу всевозможное содействие.
Чинхис–хан ценил роль светлых голов при своем дворе и в государственном аппарате; приближал к себе всех, на кого обратил свое внимание. Он охотно окружал себя талантливыми людьми из разных цивилизационных центров, поддерживал их, ценил и выделял. Э. Хара — Даван в своей книге «Чингис–хан» пишет в связи с этим следующее: «Но надо отдать справедливость великому монгольскому монарху, что несмотря на свои строго аристократические воззрения, он при назначении на высшие должности по войску и по администрации никогда не руководствовался только происхождением, а принимал в серьезное внимание техническую годность данного лица, степень его соответствия известным нравственным требованиям, признававшимся им обязательными для всех своих подданных, начиная от вельможи и кончая простым воином. Огромную помощь в таком выборе сотрудников оказывало свойственное ему, как большинству гениальных людей, глубокое знание человеческой души и умение распознавать людские характеры» (298, 56–57).
Чингис–хан ценил и поощрял такие добродетели, как верность, преданность и стойкость, и презирал у своих подчиненных пороки типа измены, предательства и трусости. Исходя из этого, он делил всех людей на две категории и соответственно относился к ним. «Для одного типа людей их материальное благополучие и безопасность выше их личного достоинства и чести; поэтому они способны на трусость и измену. Такой человек подчиняется своему начальнику из–за его силы и мощи, посредством которых он может лишить его благополучия и жизни: поэтому он трепещет перед его силой. Он подчинен своему господину в порядке страха, т. е. он в сущности раб своего страха… Это — низменные, рабские, подлые натуры, и Чингис–хан беспощадно уничтожал их на своем завоевательном пути… Ценимые Чингис–ханом люди ставят свою честь и достоинство выше своей безопасности и материального благополучия… В их сознании живет постоянно моральный кодекс, они им дорожат более всего, относясь к нему религиозно, так как такие люди в то же время религиозны, понимая мир как установленный божественной волей порядок, в котором все имеет свое определенное место, связанное с долгом и обязанностью» (298, 57).
Именно из людей такого психического типа Чингис–хан и строил иерархическую лестницу своей империи, назначая их на соответствующие чиновные должности. Так как индивиды такого типа в основном встречались среди кочевых народов, не очень пораженных алчностью к материальному богатству, не всегда честно приобретенному, то и чиновники всех рангов рекрутировались из этих народов. Из земледельческих народов, имеющих более высокую культуру (Китай, Персия и др.) в систему управления монгольской империи привлекались только «спецы», обладающие высочайшей квалификацией. И наконец, следует заметить, что все сотрудники Чингис–хана должны были быть религиозными, хотя не было объявлено официальное вероисповедание. Чиновники должны ощущать свою подчиненность Высшему Существу, независимо от исповедуемой религии (среди них были буддисты, мусульмане, несториане и др.).
От предыдущих систем отличается динамично–энергетическая система управления обществом с господством правовых мотиваций. Здесь бюрократия не заинтересована в консервации общественного развития в каждой области и сохранении неизменного состояния общественной системы, а стремится поддерживать развитие всех сфер общественной жизни в рамках правовых норм при одновременном их контроле. «Бюрократия в этой системе, — отмечает И. Коссецкий, — будет даже планировать развитие общества во всех сферах, она будет подавлять любые незапланированные и неконтролируемые ею формы общественного развития — прежде всего негативно относиться будет к спонтанным процессам развития общества. В этой системе имеем планируемое и контролируемое бюрократией развитие науки, идеологии, права, хозяйства, медицины и искусства» (338, 347).
