Софья Васильевна быстро справилась с требованием шведов, изучила язык, стала печатать на нем математические и беллетристические труды.
В 1888 году она получает премию Парижской академии наук. На следующий год — премию Стокгольмской академии наук. И только после этого СВ. Ковалевскую избирают в члены-корреспонденты Петербургской академии наук. Но привлечь ее к работе в Академии наук российским академикам во главе с П. Л. Чебышевым так и не удается. Они обратились с ходатайством к президенту академии, великому князю Константину, и получили отказ, в котором, в частности, говорилось: «Так как доступ в наши университеты совсем закрыт для женщин, каковы бы ни были их способности и познания, то для госпожи Ковалевской в нашем Отечестве места нет». Очень замедленной была реакция царствующей в России фамилии на динамику исторического процесса. С каждым десятилетием они думали все медленней. А мир развивался все быстрее.
Софья Васильевна осталась с дочерью на чужбине.
В эти годы у нее появилась ещё одна страсть — беллетристика, хотя, казалось, пришло самое время аккумулировать обширные познания в математике и идти дальше по пути научных поисков, к новым открытиям. Почему-то с Ковалевской этого не произошло. Она раздвоилась, много времени уделяя в последние годы писательскому труду. В чем тут дело?
Исследователи биографии знаменитого ученого, математика, так объясняют данный феномен. Софья Васильевна, женщина, всегда «жаждала интимной привязанности». Что ж, это «женское, слишком женское», свойственно почти всем представительницам прелестного пола. Ничего в этом удивительного нет. Но — тяготение к математике, упорное (к тому же модное в ее время) желание доказать миру мужчин, что женщина способна быть не только кухаркой или салонной попрыгуньей, но и ученым с мировым именем, отодвигало на второй план это — «женское, слишком женское». По мнению некоторых специалистов, восемнадцатилетняя Софья вышла замуж за В. О. Ковалевского фиктивным браком, чтобы вырваться со лжесупругом за границу и заниматься там не любовью, а наукой. Пример, хоть и не достойный подражания, но достойный уважения. Наука требует жертв.
Видимо, позже лжесупруги притерлись друг к другу, а может быть, и полюбили друг друга на почве общей любви к науке, которая, приняв у них великую жертву, решила щедро рассчитаться со своими верными рабами.
После гибели мужа Софья Васильевна ощутила в душе своей неистребимое желание познать мир не с помощью математических форм и исследований, но литературно, то есть на более тонком, душевном, зыбком уровне. Появлению этого нового качества сопутствовала и душевная опустошенность, окружившая её после смерти супруга, и возраст, не спеша приближающийся к предельному для интимных забав, и страстная натура, так и не отдалившаяся от человека в годы неистовых математических изысканий, и наблюдательность заинтересованного человека, и начитанность.
Странная она была женщина! Ей хотелось любить и быть любимой, но при этом она большую часть жизни проводила в научной и в литературной работе. Так нельзя! За тремя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.
Литературные успехи Софьи Ковалевской в начале ее активного творческого пути говорят о том, что она вполне могла опровергнуть эту народную мудрость. Трех зайцев, конечно же, ей поймать не удалось бы, это уж слишком! Но двух, то есть математику и беллетристику, она бы поймала — точно. Ее произведения охотно печатали русские журналы, она обретала литературное имя, но личная жизнь ее от этого не улучшалась.
В январе 1891 года Софья Васильевна Ковалевская скончалась в Стокгольме от воспаления лёгких.
Она была первой русской женщиной — известным на весь земной шар учёным.
Я предоставлю читателям возможность самим вспомнить имена и дела таких российских и советских учёных, какими были В. М. Бехтерев и К. Э. Циолковский, Н. Д. Зелинский и В. И. Вернадский, П. Н. Лебедев, С. А. Чаплыгин, Н. И. Вавилов, П. Л. Капица, И. Е. Тамм, Н. Н. Семенов, И. В. Курчатов, А. Н. Колмогоров, В. В. Леонтьев, Л. В. Ландау, Н. Г. Басов, Л. С. Понтрягин, A. M. Прохоров, А. П. Александров, Ю. В. Прохоров, Ж. И. Алфёров, ныне здравствующий физик, недавно ставший лауреатом Нобелевской премии… Я предлагаю читателям самим продолжить этот список — он будет куда более внушительным!
Но это ещё не всё.
В России работали и работают — дай бог им здоровья и сил! — выдающиеся инженеры, ученые — организаторы научного процесса, организаторы научно-производственных объединений, люди, в которых счастливо сочетаются три разных типа мышления: практический, теоретический и организаторский. Такими сверхкачествами обладали Сергей Павлович Королев и все его главные сподвижники, не только создавшие быстрее всех в мире космические ракеты, способные преодолевать земное притяжение, но построившие целое мощное государство в государстве: ракетную отрасль промышленности. Ракета! Взмывая в космос, она несет в себе труд сотен тысяч талантливых ученых, инженеров, рабочих. Трудно себе представить, как много ума в какой-нибудь ракете сорокалетней давности, например в баллистической ракете 8К-63, которую обслуживала часть, где лично я служил в 1969–1971 годах. Это — несколько наук, таких как математика, химия, физика, металловедение и так далее. Это — десятки научных направлений, докторских диссертаций. Это — мысль и труд. Титану такой труд не мог присниться даже в кошмарном сне!
А подобных отраслей в XX веке в Советском Союзе было создано много: ядерное и термоядерное оружие — отрасль, государство в государстве; атомная энергетика — отрасль; атомные ледоколы и подводные лодки — отрасли; электронная промышленность; строительство гидроэлектростанций — отрасль; самолётостроение — отрасль; вооружение — несколько отраслей, и так далее.
И в каждой отрасли — свои гении, таланты, выдающиеся люди, о которых даже сейчас, когда СССР распался и наступили времена безрассудной болтовни, говорить нельзя. А знать о том, что они жили, что некоторые из них еще живут и работают во благо России, нужно. Потому что работали и работают они так же самозабвенно, как те люди, которые спасли коллекцию Николая Ивановича Вавилова…
Очень жаль, что до сих пор никто не рискнул издать труд «Энциклопедия. Гении России» — замечательная получилась бы работа. Она многое рассказала бы о российском человеке. О научном подвиге тех, кто был всегда не шибко богат, но тем не менее всегда стремился к самым высочайшим вершинам мысли и дела.
А если кто-нибудь напишет и издаст многотомник обо всех достижениях российских и советских ученых и инженеров в XIX–XXI веках, то и сам автор и все читатели поймут, какой огромный вклад внесли эти великие люди в цивилизационный процесс. В настоящее время принято ругать все советское. Но вот что интересно. За двадцать пять предыдущих лет (сейчас 2005 год) в странах бывшего СССР, и в России в том числе, не было создано ни одной современной отрасли народного хозяйства, более того, не построено ни одного крупного, стержневого, опорного для какой-либо старой отрасли завода. А Россия все стоит. А Россию все побаиваются. С Россией считаются все во всем мире. Почему считаются? Потому что советскими учеными, инженерами, рабочими в послевоенные тридцать лет было создано так много, наработано так много, что… пока этого хватает россиянам.
Такая книга, конечно же, нужна. Она, на мой взгляд, поможет встряхнуть беспечных, образумить глупых, разбудить крепко уснувших и обленившихся. Но не это главное. Главное, все россияне должны наконец понять, чем они сейчас сильны и что эту силу, этот научно-технический потенциал ни в коем случае забывать нельзя. Его нужно использовать для очередного рывка в тайны мироздания, в те запредельные пространства мысли и дела, которые манят всех думающих людей. Если вдруг россияне по какой-либо причине забудут о наследстве своих отцов, дедов и прадедов, то они, во-первых, поставят себя на край пропасти, в которую их наверняка столкнут те, кто давным-давно мечтает это сделать, а, во-вторых, они будут последними в ряду дураков всех времен и народов.
