XIX в., анализируя Евангелие от Луки, подметил в нем то, чем мы, собственно, старательно занимаемся сейчас: «индийскую параллель»: «Почти нет ни одного рассказа, ни одной притчи, из принадлежащих самому Луке, которые не были бы проникнуты духом милосердия и призывом грешников… Евангелие от Луки, по преимуществу, Евангелие прощения – прощения за веру: “на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии”. “Сын человеческий пришел не губить души, а спасать”. Всякие погрешности служат для него поводом, чтобы из каждого евангельского рассказа сделать рассказ о раскаявшемся грешнике. Самаритяне, мытари, центурионы, падшие женщины, добродетельные язычники, все, презираемые фарисейством, – его клиенты. Идея о том, что христианство имеет прощение для всех, – принадлежит ему. Двери открыты, обращение возможно для всех. Нет более вопроса о Законе; новая вера – культ Иисуса – заменила его. Тут самарянин совершает благородный поступок в то время, как священник и левит проходят равнодушно. Там мытарь выходит из храма оправданным, благодаря своему смирению в то время, как фарисей, безупречный, но высокомерный, выходит более виновным. Далее, грешница, воспрянувшая, благодаря своей любви к Иисусу, получает разрешение выразить особыми знаками свою преданность к нему. Еще далее, мытарь Закхей делается сразу сыном Авраама, только благодаря вызванному им стремлению видеть Иисуса. Обещание легкого прощения всегда служило главной причиной успеха религии. «Даже самый грешный человек, – говорит Бхагавата, – если он поклонится мне и будет верить только в меня, должен считаться хорошим человеком». Лука к этому прибавляет смирение, «ибо, что высоко у людей, то мерзость перед Богом». «Могущественный будет низвергнут, а смиренный превознесен: вот для него сущность произведенной Иисусом революции. Высокомерный, это еврей, гордящийся своим происхождением от Авраама; смиренный, это язычник, не получивший славы от своих предков и всем обязанный только своей вере в Иисуса».
Заодно отметим, что буддийская версия притчи о блудном сыне происходит из Северной Индии – области, как помнит читатель, частично входившей в индо-греческое царство.
Что же касается второй версии – что оба сказания имеет общий корень, она тоже может быть доказана; при этом отпадает надобность приписывать ее вставку Луке, ибо исторический Христос вполне мог воспользоваться аналогичным преданием из еврейской «Агады» – точно так же, как, впрочем, и Лука мог «выкроить» ее из «Агады», не прибегая к заимствованию из буддизма. Г. Любан пишет в своей работе «“Возвращение блудного сына”: больше, чем видит глаз»: «Метафора встречи отца и раскаявшегося сына связана с литургией еврейского Нового года. Каждый год в праздник Рош Хашана в синагоге звучит шофар (церемониальный рог из натурального материала (кроме рогов коров), на Новый год в него трубят сто раз. – Е.С.), поэтому другое название праздника – День трубных звуков… В хасидской версии притчи рассказывается, что в чужих странах блудный сын забыл родной язык и, вернувшись в отчий дом, не смог даже попросить слуг позвать отца. Тогда он в отчаянии закричал, и старик отец узнал его голос». Трубный звук шофара и символизирует этот самый крик блудного сына к отцу, метафорически перенося его на вопль всего народа иудейского к Богу.
Теперь переходим к вопросу, уже слегка затронутому ранее: о проповеди христианства в Индии. Аксиомой стало утверждать, что из апостолов этот далекий край просветил Фома. «Библейская энциклопедия» архимандрита Никифора (Бажанова) гласит: «По преданию, апостол Фома проповедывал Евангелие в Восточной Индии и здесь претерпел мученичество. В Индии, на Малабарском берегу, доселе (конец XIX в. – Е.С.) еще находится значительное число христиан, именующих себя христианами апостола Фомы». Известный исследователь индийской этнографии А.Е. Снесарев тоже отмечает, что несторианские церкви Малабара приписывают происхождение свое миссии апостола Фомы, однако уже в его время (он жил в 1865–1937 гг.) эта версия – «значительно потерявшая кредит». (Малабар – юг (юго-запад) Индии). Тот же автор сообщает, очевидно, излагая легендарные сведения, что миссия Фомы завершилась в Нижнем Синде, в государстве Гондофареса – того самого, с которым беседовал Аполлоний Тианский, то есть в Таксиле, в бывшем индо-греческом царстве (до нас дошли монеты Гандофара, это, без сомнения, личность историческая). Это же имя в форме «Гундофор» приводит в своей знаменитой «Золотой легенде» итальянский епископ Иаков Ворагинский (1230–1298 гг.). Фоме приписано основание семи церквей (христианских общин): шести – в Траванкуре и Кочине и седьмой – в Малабаре. К легенде об апостоле Фоме мы вернемся чуть позже, пока же докажем и ее ошибочность, и неверность точки зрения тех ученых, кто считает ее «исконной» от Античности. Мы утверждаем, что Античность первых веков христианства не могла ее знать, по крайней мере, ранее первой половины IV в. н. э., и вот почему.
Свидетелем нашей правоты выступает Евсевий Кесарийский – тот самый «отец церковной истории». Его творение охватывает период от Рождества Христова до торжества христианства при Константине, чему он сам был свидетелем. Евсевий добротнейшее собирал исторические факты, документы и свидетельства и не менее добротно – легендарный материал, относящийся к первому периоду христианства. Так вот, в его труде ни намека нет на то, что апостол Фома проповедовал и погиб в Индии: «Фоме, как повествует предание, выпала по жребию Парфия» («Церковная история», III, 1, 1). Добротность Евсевия, как историка – вне всяких сомнений, из него вся церковная история как наука выросла, и тем поразительнее, что многие (хоть и не все, Д’Круз, например) исследователи и писатели, выступающие за «индийскую версию» миссионерства апостола Фомы, обходят «неудобное» для них свидетельство Евсевия просто гробовым молчанием. Можно, конечно, сделать очень сильную натяжку, «растянув» Парфию до Индии, как это делает в своей, на самом деле глубокой и прекрасной работе «Индия и апостол Фома» епископ Трикомийский А. Медликотт (Лондон, 1905 г.), но к чему, если Евсевий четко отличает Индию и однозначно пишет, что там проповедовал апостол Варфоломей (цитату мы приводили несколько ранее (см.: V, 10, 3); там же сказано об истинном миссионере в Индию из Александрии, Пантене, побывавшем там примерно в 190 г.). Проповедь Фомы в Парфии подтверждает Ориген (185–254 гг.). Епископ Ипполит Портский, как пишет Эгберт Кеннет в своей работе «Святой Фома, апостол Индии» (Мадрас, 1882 г.; кстати, он же расширяет географию проповеди апостола вплоть до островов Юго-Восточной Азии и даже, предположительно, Китая), также подтверждает в труде «О 12 апостолах», что Варфоломей проповедовал в Индии, «отдавая» Фоме Парфию, Мидию, Персию, Гирканию, Бактрию, но при этом пишет, что Фома умер мученически в индийском городе Каламина. Это – практически единственная брешь, способная обрушить «оборону» Евсевия, ибо Ипполит жил раньше, в первой половине III в.; епископ Медликотт, однако, на него не ссылается, хотя собрал
