Особое внимание императора Александра вызывали в эту эпоху польские дела. Получив «Царство Польское» и присоединив его к Российской империи, он дал его населению особое политическое устройство, определенное «учредительной хартией» 1815 года. В силу этой конституционной хартии Царство Польское становилось как бы особым государством, даже со своей особою армией, и получало представительный образ правления. Власть исполнительная поручалась «совету» министров под председательством наместника Царства Польского. Для дел законодательных каждые два года созывался «сейм», состоявший из двух палат. Верхняя называлась «сенатом» и состояла из церковной и светской знати. Нижняя называлась «посольской избой» и состояла из выборных представителей населения. В 1818 году открылись впервые действия польского сейма; вскоре же на сеймах обнаружилась сильная оппозиция правительству, а в стране началось революционное движение. Цель стремлений польских патриотов (среди которых действовал и бывший любимец Александра, князь Адам Чарторыйский) заключалась в том, чтобы, с одной стороны, обеспечить Польше наибольшую свободу, а с другой – восстановить Речь Посполитую в ее старых пределах, как было до разделов XVIII века. Политика императора Александра не могла идти так далеко; поэтому настроение поляков глубоко его огорчало и раздражало. В конце своего царствования Александр начал даже ограничивать данные полякам права.
§ 147. Последние годы царствования императора Александра I. Великие события 1812 года произвели сильнейшее впечатление на императора Александра. Отечественная война совершила в нем целый переворот. Страх сковывал его душу в первый период войны, когда наши войска отступали пред непобедимым Наполеоном, когда дело дошло до потери Москвы. В порывах отчаяния Александр готовился к падению своего государства, но все‑таки хотел защищаться до последнего солдата, хотя бы, по его словам, ему пришлось уйти в далекую Сибирь. Последовавшее затем отступление Наполеона и скорая гибель его «великой» армии наполнили душу Александра умилением пред благостью Промысла. Равнодушный до тех пор к религии, он стал отличаться глубоким благочестием и обнаружил большую склонность к мистицизму, стремясь, как все мистики, к внутреннему таинственному единению с Божеством. Вознесенный на высоту славы, ставший во главе всей Европы, Александр тем не менее тяготился почестями и охотно уединялся. Внутреннее управление государством перестало занимать Александра, и он возложил его на тех немногих людей, которым еще верил.
Первое место среди этих людей занимал граф А. А. Аракчеев, происходивший из офицеров Гатчинского войска (§ 138) императора Павла. При нем управление государством стало напоминать эпоху Павла. Жестокость, пренебрежение к просвещению, самоуправство – раздражали и пугали всех. Тщетно было жаловаться на временщика: государь не верил жалобам или же они не доходили до государя. Главною заботою Аракчеева было устройство так называемых «военных поселений». Государственные крестьяне в нескольких губерниях (по р. Волхову, на нижнем течении Днепра и в других местах) были обращены в «военных поселян», и в то же время в этих местностях были водворены на жительство целые полки солдат. Военные поселяне и пахотные солдаты должны были одновременно вести сельское хозяйство на своих землях и в то же время готовиться к строевой службе. Дети их («кантонисты») также попадали с раннего возраста в военную службу и соответственно обучались в военных поселениях. Цель военных поселений заключалась в том, чтобы возможно легче и дешевле пополнять армию большим количеством заранее обученных солдат. Но эта цель не могла быть достигнута: поселения стоили очень дорого, а поселяне не делались ни исправными крестьянами, ни хорошими солдатами. Жестокое управление и трудности «поселенной» жизни, где все подчинялось мелочным правилам и тягостному надзору, озлобляли поселян и вели к постоянным волнениям, даже открытым беспорядкам и бунтам. По этим причинам поселения не имели успеха и продолжали распространяться лишь по упрямству Аракчеева, который убедил государя в их пользе и приятности для населения.
В то время как гражданское и военное управление сосредоточилось в руках всесильного Аракчеева, другому любимцу Александра, князю А. Н. Голицыну, были вверены дела народного просвещения и церковные, соединенные в одно ведомство – в новом «министерстве духовных дел и народного просвещения»[132]. Министерство народного просвещения соединили с духовным ведомством, «дабы христианское благочестие было всегда основанием истинного просвещения». Осуществить эту задачу и было поручено князю Голицыну, отличавшемуся мистическим настроением. Он должен был исправить недостатки школ и искоренить из них «лжеумствования». Сам князь Голицын обладал гуманностью и мягкостью; но некоторые чиновники его ведомства (в особенности Магницкий) отличались нетерпимостью и с озлоблением начали гонение на все, что им казалось «безбожием» и «вольнодумством». Новое направление в деле народного просвещения не привело к добру и не могло достигнуть своей благочестивой цели, потому что вера и нравственность среди учащихся и служащих насаждались только страхом и насилием, угрозами и наказаниями. Вместо истинных благочестивых чувств развивалось лицемерие и показное ханжество. Мелочной надзор за поведением и образом мыслей вел к доносам и к мелочным преследованиям. В конце концов сам князь Голицын навлек на себя ряд обвинений в неправоверии и был вынужден оставить свою должность.
Гнет Аракчеева и ему подобных, конечно, должен был вызывать общее неудовольствие. Становилось ясно, что в своем разочаровании и утомлении жизнью император Александр утратил веру в идеалы своей молодости и дал ход открытой реакции против всех тех преобразовательных начинаний, какими раньше увлекался. Постоянно мрачное и унылое настроение государя отзывалось и на всем обществе, сообщая печальный тон общественной жизни. Всякое общественное движение таилось и пряталось из боязни гонений. Между тем, в обществе того времени нарождалось сильное внутреннее брожение.
§ 148. Общественное движение в Александровскую эпоху. Отечественная война 1812 года привлекла массу дворян в ряды армии на защиту отечества; а войны за освобождение Европы, перебросив русские войска за границу, познакомили служивших в них дворян с западно-европейскою жизнью. Ранее поездки русских людей на Запад были редким явлением; теперь, в пору освободительных войн, русские люди во множестве оказались на чужбине и долго там жили. Разумеется, они подпали сильному влиянию европейских порядков, близко познакомились с умственным движением времени, вывезли домой на Русь целые библиотеки. Успехи европейской гражданственности под влиянием освободительных идей XVIII века, развитие немецкого национального сознания, расцвет немецкой философии поражали и восхищали русских людей, возбужденных великою борьбою за отечество. Сравнив европейскую жизнь с отечественною, наши предки получили возможность критически смотреть на русскую действительность, видели ее недостатки и отсталость, сознавали устарелость того крепостного права, которое лежало в основе русского общественного порядка и которое уже исчезло в Западной Европе.
Два течения образовалось в русском обществе под влиянием знакомства с Западом. Одно было философским: русские почитатели модной тогда немецкой философии стремились глубже изучить ее, распространить ее взгляды и выводы между русскими людьми и с точки зрения этой философии понять и истолковать русскую историю и действительность. Другое течение было политическим: русские люди стремились перенести на Русь те учреждения и порядки, какие были выработаны в новейшую эпоху в европейских государствах. В государственном устройстве они желали представительной (далее республиканской) формы правления; в общественной жизни они стремились к отмене крепостного права. Почти тотчас по возвращении армии из заграничного похода среди образованного офицерства в войсках стали складываться политические кружки, к которым примыкали и гражданские лица. Целью подобных кружков была подготовка либеральных государственных и общественных реформ в России. Члены таких кружков занимались самообразованием и вносили в свои служебные отношения и в товарищескую жизнь более гуманные нравы и обычаи: отказывались от вина и карт, не допускали никакой распущенности, не били солдат, учили их грамоте и т. п. В своих кружковых беседах они рассуждали о необходимых преобразованиях русского быта и о средствах достигнуть этих преобразований; в кружках шли речи о необходимости бороться с реакцией, осуждалась «аракчеевщина», доказывалась неизбежность переворота.
Из многих подобных кружков, имевших иногда масонский характер (§ 131), особенное значение приобрел один, получивший название «союза спасения». В основе его лежало определенное требование перехода к представительному образу правления, к конституции. Через некоторое время из этого союза образовалось два новых союза, прямо уже революционных, – «северный» и «южный». Во главе Северного союза стали братья Муравьевы (также князь Трубецкой, поэт Рылеев); союз этот основался в Петербурге. Во главе южного союза был полковник Пестель, командир одного из армейских полков. Местом действия южного союза была русская «вторая армия», расположенная в Киевской и Подольской губерниях. В составе союзов преобладало офицерство; но были и лица гражданские и неслужащие дворяне. Оба союза имели одну общую цель – совершить насильственный переворот в России[133].
