Тридцать долгих лет длилось добровольное отшельничество, в ходе которого Одзуну проработал положения тибетского тантрического буддизма, китайского даосизма и японских древних культов. Во главу угла в сюгэндо ставилось достижение состояния просветленного Будды, слияние с Абсолютом, овладение силами Вселенной. Это могло быть достигнуто с помощью эзотерической буддийской медитации, использования мудр и мантр, упражнений йоги.
Немаловажное место в культе сюгэндо занимала и теория достижения бессмертия, проповедуемая даосами. Систему сюгэндо, а впоследствии и ниндзютсу, составили даосские методики достижения гармонии человека и природы (теория макро– и микрокосма), работа с внутренней энергетикой тела (теория трех «обогревателей») и многое другое. Следует упомянуть и об использовании учениками сюгэндо сюгэндзя-шаманизма, заимствованного из культа синто.
Прекрасно разбираясь в шаманских обрядах и живя в гармонии с силами природы, сюгэндзя занимались предсказанием стихийных бедствий, урожаев и т. п. Последователи сюгэндо обладали также передовыми для тех времен знаниями в области медицины. Монахами-люгай были завезены из Китая и Тибета методы иглотерапии и прижиганий (чжэнь-цзю терапия). Многогранными были и знания в области лечения травами и заклинаниями.
В различных легендах, как и в сообщениях «Сёку Нихонги» и «Нихон рёки», отражался бунтарский дух сюгэндо. Сюгэндзя воплощали образ народных героев – защитников несправедливо обиженных, японских робин гудов. Например, существует легенда об Эн-но-Одзуну Гёдзя, которую мы приводим ниже:
«Однажды Эн-но Гёдзя спустился с гор, чтобы проповедовать свое учение. Он пришел в какую-то деревню в провинции Ямато, и там его глазам предстала следующая картина. У входа в невзрачный крестьянский домишко собралась большая толпа, которая что-то оживленно обсуждала. Подойдя поближе, он увидел, как трое сборщиков податей жестоко избивают бамбуковыми палками одетого
в лохмотья юношу, который упал на колени, склонился головой до самой земли и горько причитал. Он рассказывал, как долго болели его отец и мать, как он выбивался из сил, чтобы заработать им на пропитание, как все оказалось тщетным и они умерли и как у него не было средств даже заплатить за их похороны. Несмотря на бедственное положение, до этого года юноша исправно вносил земельную подать и только в этом году со смертью родителей не смог этого сделать. Поэтому из резиденции управляющего уездом в деревню явились сборщики налогов, которым было приказано во что бы то ни стало выбить нужное количество риса. Поняв в чем дело, Эн-но Гёдзя растолкал людей, подошел к начальнику сборщиков податей и сказал:
– Ну-ну, господин чиновник, подождите немного.
Тут стражник, избивавший юношу палкой, направился
к отшельнику и гневным голосом закричал:
– Что?! Это ты мне? Этот человек – преступник. Он не уплатил подати Сыну Неба. Ты что, потакаешь преступникам?
– А что, все, кто не может внести подать, – преступники? Кто это так решил?
– Ты что, дурак или ненормальный? Все законы в стране устанавливает император.
– А разве может император, который не является ни ками, ни буддой, в одиночку решать такие вопросы?
– Да ты не только дурак, но еще и наглец! Вся земля в Японии принадлежит императору. Разве ты не знаешь этого?! А вы все землю у него только в долг берете и потому должны уплачивать подати.
– Вот значит как! А если человек сможет жить не за счет земли, как тогда с земельным налогом?
– Ну тогда, конечно, можно податей не платить. Только ведь мы – люди и все по земле ходим.
– Хорошо. Пусть тогда жители деревни будут живыми свидетелями того, что человек может жить без земли.
С этими словами Энно Гёдзя снял с плеча сумку, в которой лежало несколько яшмовых камней, достал один, взял обеими руками и легонько потер. Потом он закрыл глаза, прочитал про себя заклинание и, открыв глаза, с криком «киай» взлетел в воздух. И что за чудо! Завис в воздухе!
– Ну что, чиновник, что скажешь?
Голос его прозвучал, подобно грому, а глаза стали испускать сияющие лучи. Вся деревня стояла, открыв рот, а сборщики податей, напуганные до смерти, что было сил побежали от этого места. После этого Гёдзя спустился на землю, совершил погребальный обряд по родителям несчастного юноши и вместе с ним ушел обратно в горы…»
Идеи сюгэндо нашли горячую поддержку среди простых людей. И поэтому у правящей верхушки возникли опасения, что сюгэндзя, будучи популярными среди народа, могут оказать нежелательное влияние на расстановку политических сил в стране. Естественно, что власти прилагали немало усилий для борьбы с сюгэндо.
Если верить «Сёку Нихонги» и «Нихон рёки», гонения на ямабуси начались уже в конце VII века. Начиная с 718 года власти поставили горных отшельников вне закона, объявив на них настоящую охоту. Был издан ряд высочайших указов о том, что за сведения о лидерах движения выплачивается вознаграждение. В указах 718-го и 729 годов запрещалось строить скиты в горах, заниматься проповедью закона Будды в лесных и горных местностях.
Во время правления императрицы Кокэн, когда реальная власть оказалась в руках министра Докё, представлявшего официальный буддизм, он сделал все, чтобы воспрепятствовать проникновению в страну «буддийской ереси»: под его руководством был проведен крестовый поход против сторонников сюгэндо. Докё издал указ, запрещавший изучение «Пути овладения сверхъестественными силами». В период возвышения Докё особенно усилились гонения на горных воителей – ямабуси. Когда в 765 году специально для него был создан пост монаха-министра, в результате чего Докё фактически узурпировал власть в стране, именно по его приказу вооруженные отряды охотились на ямабуси, арестовывали их и разоряли горные скиты.
Однако преследование сюгэндзя дало совершенно противоположный результат. Вместо того чтобы отвернуться от сюгэндзя, народ стал поддерживать движение ямабуси.
Рады горных общин ширились и крепли, в горах строились новые тайные молельни, где проводились мистические церемонии: совместные медитации, чтение проповедей, ритуальные шествия в места обитания ками, возжигание костров, практика мудр, повторение магических заклинаний дзюмон.
К этому времени из рядов ямабуси выделилось особое сословие монахов-воинов – сохэй, которое было призвано защищать членов общины, проповедников, горные лагеря, лесные молельни, храмы. Постепенно сохэй превратились в постоянные воинские формирования. В основе деятельности сохэй лежал принцип строгой секретности, использовались правила китайской военной тактики, имелась агентурная сеть, были разработаны методы маскировки и запутывания следов, постоянно шлифовались воинские искусства.
Некоторые историки полагают, что большое значение для совершенствования воинского искусства горных отшельников имел также тот факт, что после разгрома мятежа Фудзивара Осикацу, направленного против Докё, уцелевшие сторонники казненного Фудзивара примкнули к общинам сюгэндо. Среди них было немало первоклассных профессиональных воинов, которые скрывались в скитах ямабуси и передали им немало секретов военного дела. Они внесли огромный вклад в развитие воинского искусства сохэй. В результате в общинах сюгэндзя сформировалось тайное воинское искусство, использовавшее методы партизанской войны и маскировки. Современные историки называют это искусство «ямабуси-хэйхо» – «стратегия ямабуси». И многие считают, что именно оно в дальнейшем и послужило основой ниндзюцу.
Сторонники этой теории полагают, что именно дружины сохэй и стали той почвой, на которой впоследствии проросли ростки ниндзютсу и выросли смертоносные ниндзя. В дальнейшем отрады воинов-отшельников сохэй превращаются в школы ниндзютсу рю, которые становятся семейными кланами. С течением времени кланы начинают обособляться, закрепляя за собой территории, зоны влияния. Например, провинция Ига была известна как область влияния клана Хаттори, члены которого изучали тайные искусства аскетов-сеннин, горных воинов-ямабуси, а затем и сюгэндзя. Именно клан Хаттори стал основой могущественной школы ниндзютсу Ига-рю. Так можно ли считать, что именно Докё мы обязаны возникновением ниндзя, если считается, что именно преследования Докё привели
к «военизации» ямабуси, которые в целях самообороны стали овладевать боевыми искусствами?
Однако при внимательном знакомстве с историей сю-гэндо вскрываются многие слабые места этой гипотезы. Так, преследования ямабуси продолжались очень недолгое, по историческим меркам, время. Практически сразу после смещения Докё в 770 году почти все ограничения деятельности ямабуси были сняты. Правительство потерпело поражение в борьбе против сюгэндо. Причем к движению горных отшельников примкнули даже некоторые представители аристократии и высшего буддийского духовенства. Примирение сюгэндо и центральной власти нашло свое отражение и в «Нихон рёки». Там рассказывалось, что Эн-но Гёдзя «смог приблизиться к императору».
